«Во-блин» театр!

Директор Ярославского камерного театра не только совмещает арт-менеджмент с управлением ресторанным бизнесом и сетью блинных, но и находит время играть на сцене и в кино

Небольшой зал камерного театра одновременно является и изюминкой, притягивающей зрителей, и ударом по билетным сборам


Встречу Юрий Ваксман назначил в кафе «Актер», в помещении которого десять лет назад располагался сапожный цех. Утренний час и тихий пустой зал не спасали интервью от частых прерываний: в срочном режиме и телефонном формате Юрий Ваксман успевает приобрести пластиковые тарелки для съемочной киногруппы, организовать доставку продуктов в кафе, разместить приезжих актеров и нанести последние штрихи на будущее театральное полотно — бенефис актера театра Владимира Гусева. И вся эта кипучая и пестрая деятельность проходит на фоне разговора о роли и значении отечественного репертуарного театра, творческих планах самого Юрия и его коллег по сцене. Привычная истина «служенье муз не терпит суеты» не просто подвергается сомнению, а опровергается словами и делами собеседника. 

— Искусство и бизнес принято считать антиподами. По крайней мере этим тезисом привычно объясняют скромное существование, а то и бедность театров. Особенно в провинции. Частные труппы воспринимаются как некая экзотика на отечественной почве, удобренной госфинансированием официального искусства. И вдруг – частный камерный театр в Ярославле. Это что – жажда свободы творческого самовыражения или все же нестандартный коммерческий проект?

— Такое жесткое концептуальное разделение зависит от репертуара, который выберет театр. Если речь идет о комедиях, водевилях, то в этом случае бизнес вполне возможен. Однако если создается серьезный театр, рассчитанный на умную публику, то об экономическом успехе говорить не приходится. Учитывая же, что театры не планируются, а рождаются, изменить их репертуар невозможно. 


Что касается Ярославского камерного театра, то он изначально создавался не для бизнеса. В 1999 году мы с Владимиром Гусевым под руководством Владимира Воронцова сыграли для друзей здесь, в кафе «Актер», первый спектакль «Интервью» по пьесе Питера Суэта. Понравилось, получилось, поставили второй – «Представление трагедии А. С. Пушкина ‘‘Моцарт и Сальери’’ на убогих подмостках конца ХХ века» по пьесе Рокотова. Так возникла потребность в театре, подборе труппы. Мы всегда выбирали непроходные пьесы и сценарии и не отступили от этого и сегодня. Хотя у нас есть спектакли и в стиле лайт, которые пользуются популярностью. Например, на постановку «Любимая, все начнем с нуля» билеты распроданы на месяц вперед.

Из экономических соображений мы стараемся давать спектакли максимально часто, по восемь – десять раз в месяц. Интенсивно трудимся очень небольшим коллективом: в штате у нас 16 человек – в десятки раз меньше, чем в государственных театрах. Поэтому мы все совмещаем должности. Вот и я одновременно и актер, и директор.

— Если театральное представление считать культурным продуктом, который продается покупателю-зрителю, то продажа билетов является основной статьей дохода. Этих средств хватает для жизни маленького коллектива?

— На средства, вырученные от реализации билетов, жить можно, но при двух условиях. Во-первых, театр должен находиться как минимум в городе-миллионнике (а в Ярославле живет немногим более 600 тысяч человек), и зал должен быть больше. Во-вторых, цену билетов следует держать выше 200 рублей. Все эти условия в нашем театре не могут быть выполнены. 

Мы не можем повысить стоимость билетов, поскольку лишимся публики, которая понимает и принимает наши постановки. Для камерного театра взаимодействие со зрителем жизненно необходимо. Что касается зала, то сегодняшних ста мест, конечно, не хватает. Но даже если бы мы построили свой театр, то число мест увеличили бы только до 200?250. Но не больше, так как разрушится наша основа – камерность. В итоге денег от продажи билетов хватает максимум на зарплату сотрудникам и оплату коммунальных услуг.

С самого начала мы понимали, что существовать только за счет продажи билетов не сможем, и потому выстроили свою систему финансирования, возможно, единственную в России.

— Свою – значит независимую от госфинансирования и спонсорских вливаний?

— Да, мы экономически свободны и самодостаточны. Самая заметная статья доходов – это деятельность кафе «Актер». В конце 1990?х годов мы открыли его в помещении бывшего сапожного цеха и со временем превратили в респектабельное место в самом центре города. Думаю, большинство телезрителей наверняка видели это кафе, поскольку практически в каждом фильме, снимавшемся в Ярославле, есть сцена в «Актере». Пожалуй, это единственное место, где ярославцы могут запросто увидеть известных актеров театра, наших кинозвезд. Помимо кафе, большую финансовую подпитку дает сеть наших блинных «Во-блин». Все вырученные средства мы направляем на развитие театра.

Другое направление развития нашей экономики – это съемочная деятельность. У нас сложились тесные отношения с ведущими российскими киностудиями, и они стабильно приезжают в Ярославль на съемки. В какой-то степени нам повезло: Ярославль и малые города области идеально подходят для съемок картин разных эпох, порой даже не требуется больших реконструкций, съемки проходят в естественных декорациях. Сначала театр просто оказывал организационную помощь: мы размещали приезжих в гостиницах, кормили, договаривались с местными властями о времени съемок… В общем, брали на себя немало менеджерских хлопот. 


Освоившись в этой нише, близкой к продюсированию, поняли, что можем снимать не хуже москвичей. Проблема была в одном: у театра отсутствовала аппаратура. Но когда наши друзья передали театру все необходимое для съемок фильмов, мы расширили область сотрудничества с кинокомпаниями. Имея аппаратуру и специалистов, мы предлагаем съемочным группам существенно сэкономить: теперь в Ярославль может приехать минимум операторов и их помощников. Наш театр берет на себя аутсорсинг съемок. Расходы на транспорт и проживание занимают существенную долю в бюджетах фильмов. 

Все это – сервисный бизнес, обслуживание чужого творчества. Нам же и самим хотелось делать кино. И в прошлом году мы пришли к тому, к чему стремились почти десять лет – создали свою кинокомпанию «Ярсинема» и стали снимать фильмы. Первый – «Клоун» — был снят летом, сейчас группа отправилась в Киев на съемки второго — «Гербарий Маши Колосовой». После у нас есть планы по съемке еще двух картин – новогодней истории и мелодрамы. Если, конечно, не помешает кризис. 

Мы не собираемся скрывать, что кинокомпания – это чистейшей воды бизнес-проект. От продажи фильмов мы планируем выручить деньги на постановку новых спектаклей, на подготовку театра к 10?летию. Конечно, мы преследуем и другую мощную задачу: стремимся раскрутить Ярославль в сфере киноиндустрии. Поэтому в наших фильмах снимаются только ярославские актеры. 

— Выходит парадокс: вы позволяете актерам сниматься в кино в ущерб сценической деятельности. Какую выгоду театр имеет от подобной аренды?

— Театр получает чисто финансовую выгоду: за время съемок мне не надо платить актеру зарплату. При тех деньгах, что получают провинциальные актеры, съемки в кино – хорошее подспорье. За один день они могут заработать месячную зарплату. Плюс практика, которая никогда не бывает лишней. Сегодня молодым провинциальным актерам порой невозможно прорваться в кино, а без их присутствия наш кинематограф теряет слишком много. Я стараюсь привлекать не только своих актеров, но и сотрудников других ярославских театров. Впрочем, от меня зависит далеко не все, так как кино – это, прежде всего, типажи.

— Центром этого многопрофильного хозяйства для вас все равно остается театр. Стоит ли сцена всех этих затрат и усилий? Имею в виду не возможность творческой самореализации, а театр как предприятие, имеющее обязанности перед сотрудниками, перед государством. Иными словами, инвестиции в постановку окупаемы?

— Все зависит от конкретного спектак­ля, в целом скажу одно: это очень дорогое удовольствие, и масштаб инвестиций мало зависит от размера театра. Скажем, в Камерном театре трудится в десятки раз меньше людей, чем в Ярославском драматическом театре имени Федора Волкова. Но расходы на подготовку одинаковы. Реквизит – одежда, мебель, предметы интерьера – очень дорог, так как все изготавливается в единственном экземпляре с большой долей ручного труда. Поэтому окупаются спектакли долго. Например, за девять лет работы Камерного театра точно окупились недорогой спектакль «Интервью», для чего потребовалось около 150 постановок, и, скорее всего, «Моцарт и Сальери». Что касается остальных, то я не уверен, что они выйдут хотя бы в ноль. Да и понятия «окупаемость» и «инвестиции» для театра не очень подходят. Инвестиции возвращаются инвестору в виде прибыли, а мы на заработанные деньги живем…

— Возможно ли в современной России вне столиц развитие частных театров – небольших по штату, созвучных настроениям публики и свободных от ширпотреба в творчестве? Или все же ваш театр – проект штучный, не подлежащий тиражированию? 

— Не претендую на абсолютную точность, но рискну предположить, что Ярославский камерный театр является единственным частным штатным репертуарным провинциальным театром. Другие известные мне сценические труппы так или иначе поддерживаются бюджетными средствами или спонсорами. Конечно, нам на начальном этапе очень помогла мэрия Ярославля, передав помещение под кафе в безвозмездное пользование. Стань наш театр государственным, у него сразу же обозначились бы конкретные задачи, обязательства, а значит, и сопутствующие им проблемы. В нынешнем нашем свободном плавании, чтобы выжить и развиваться, необходимо зарабатывать деньги. 

Эксперт Online
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе