Военный трибунал в пространстве пивной и карнавала

"Нюрнберг" Алексея Бородина в Российском Академическом Молодежном театре.  XVII Международный Волковский фестиваль
"Нюрнберг" Алексея Бородина в РАМТе стал "гвоздем" двух последних театральных столичных сезонов.

"Нюрнберг" в РАМТе, поставлен по сценарию Эбби Манна к фильму "Нюрнбергский процесс" Стэнли Крамера. Однако Алексей Бородин, по существу, заново переписал сценарий, предложив синтез публицистически и политически-острой дискуссии о преступлениях нацизма и парадоксальной формы карнавально-смеховой, трагифарсвой стихии.

Алексей Владимирович Бородин не случайно избрал "Нюрнберг" для Российского Молодежного театра. Об ужасах фашизма наша молодежь все-таки знает понаслышке, внутренних переживаний или не существует, или почти нет. Да и что они могут сказать о Нюрнберге?

"Река времен в своем течении уносит" события в далекое прошлое. Прошлое, которое неведомо дню сегодняшнему. Но Бородин поставил вовсе не исторический спектакль. Он поставил спектакль архисовременный! Это его гражданская позиция. И очень мужественная. Спектакль о людях, которых превращают в маринеток, о том, как происходит утрата национальной идентичности, о бесчувственности как стиле жизни.

"Нюрнберг" захватывает сразу, мгновенно, Бородин задает какой-то немыслимый темпоритм - один диалог сменяется другим, вопросы остры и нелицеприятны, порой они поставлены прямолинейно и открыто, подчас иронично. Мизансцены и обстановка меняются мгновенно, стремительно. Режиссер не дает возможности героям задержаться более чем на две секунды, "остановиться, оглянуться". Это калейдоскоп картин, .где все вброшено в невероятность. Перед нами развертывается суд не над военными преступниками, а над законодателями и творцами законов гитлеровской Германии, кто жил по этим законам, оправдывая их, кто руководствовался ими, будучи юристом – нисколько не осуждая абсурдные и античеловеческие акции.
Суд над судьями. А судьи кто?
Массивная дубовая рама поднимается... За ней пространство кафе, кабаре, ресторана, пивной, как кому понравится....

Нюрнберг - малый город Германии, и один из процессов над нацистами - "малый Нюрнберг" - развертывается в странном пространстве и обстоятельствах.... Может ли военный трибунал заседать в пивной? Пивная избрана не случайно. Где, как не в мюнхенских пивных, возникали сценарии гитлеровского Третьего рейка?

Могут ли военные преступники как карнавальные фигуры становиться частью программ варьете и кабаре? может ли дача показаний в суде проходить за шумным пиршественным столом, с крепкими напитками и словечками?

Сытые, откормленные, благодушные люди вооружены не пушками и не автоматами, а ножами и вилками, они с наслаждением поглощают деликатесы, поправляют салфетки, улыбаются. Пьют вино, звенят бокалами. Или тянут пиво, исполняя пивной ритуал с кружками баварского пенного. Такова атмосфера суда. Судьи и преступники сидят за одними столиками, между ними снуют винные и пивные сомелье. в красных фартуках. На десерт предлагают знаменитый яблочный штрудель.

Постепенно мы знакомимся с обвиняемыми. Яннинг - Илья Исаев, крупный, брутальный. богатырского телосложения, можно подумать, что он занимается борцовским искусством. Ханн - Андрей Бажин, гурман и эстет. Хофштеттер и Лампе (Андрей Сорокин и Вячеслав Николаев).

Судьи и судейские чиновники - американцы. Судья Хейвуд - Александр Гришин. Адвокат Рольфе - немец (Евгений Редько). Судья чаще всего погружен в молчание и пытается осмыслить ситуацию. Адвокат берет на себя ведущую роль, бесконечно и с пафосом ораторствует. Он утверждает, что за его подзащитными нет никакого состава преступления.

Городская площадь с шумной толпой не замечает, как лица трансформируются в личины, как человек становится маскарадным оборотнем, как праздник становится шабашем ведьм и всеобщей дьяволиады.

Там, всего в двух шагах от смерти - с разницей в два года - был смертельный шабаш развязанной Гитлером Второй мировой войны и кровавый карнавал режима. Были абажуры и дамские сумочки из человеческой кожи.Людей казнили только за связь с лицом не арийской расы. Убивали тех, кого легко было объявить умственно неполноценными.

В "Нюрнберге" - по существу - два центральных героя, которые пытаются остаться самими собой. Это Яннинг - Илья Исаев, и судья Хейвуд - Александр Гришин. В Яннинге.каким его играет Илья Исаев, происходит огромная внутренняя трансформация. "Мы только делали вид, что не знали о гитлеровских преступлениях. Мы - не хотели знать..." Он признает себя виновным,. несмотря на усилия адвоката оправдать его.

Пивная трансформируется в ресторан, ресторан становится кабаре, с эстрадой, с эстрадными номерами, с оркестром. Столь же мгновенно ресторан-кабаре перетекает в пространство улицы и площади.

Эстрадные подмостки в этом спектакле - дают возможность зрителям увидеть истинность происходящего. Кому-то кажется ядреным и сомнительным номер с обнаженными мужчинами, которые танцуют опереточный танец, прикрыв детородные органы блокнотами или нотными листами.

Но зритель, привыкший мыслить монтажно и образно - тут же соотнесет судебную профанацию с "голыми королями" времени и обстоятельств.

На улицы и площади врывается яркий, пестрый, разноцветный карнавал. Можно увидеть в этом беспечном карнавале толпу горожан с их жаждой увеселений и комфорта, с их тотальным конформизмом.
"Люди, как люди...." - они обычно охочи до зрелищ, и даже до высокой музыки, любят не только варьете, но - и оперу, и Бетховена.
Однако карнавал у Бородина амбивалентен. В песенно-хоровых партиях и хороводах карнавала вдруг станут слышны отзвуки знаменитого прихахатывания нацистского гимна "Хорст Вессель". На троне под реющими флагами пронесут шутовского короля, увенчанного короной. А потом столь же бесшабашно его сбросят. . Хореографы Лариса Исакова и Ольга Каплунова построили фигуры карнавала не только изобретательно, но символически-образно.
Карнавал - по закону наоборотности, - смеховой двойник судебного официоза.
Судебный процесс - абсурдный шутовской пантоптикум.
На фоне адвокатских и прокурорских речений - одиноким Диогеном в бочке оказывается лишь судья Хейвуд, честный американец. Ему пришлось испытать колоссальное давление - и справа, и слева. Он выстоял. Преступники получили пожизненное заключение.

Однако Хейвуду тут же дают понять, что все его усилия напрасны и ничего не стоят. Через короткое время все преступники будут выпущены на свободу.

И все-таки судья остается самим собой. Он обращается к зрительному залу, к сегодняшним молодым: «Мы — это то, во что мы верим и что защищаем, хотя защищать это и невозможно».
Автор
Маргарита Ваняшова
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе