Театр «На досках» Сергея Кургиняна...
Поиск нового единства — идеологии, этики, эстетики, науки... Новый Ренессанс, поиски нового титанизма, новой педагогики, антропологии и даже метафизики — возможно ли это?
Сложно говорить, когда перед нами заново поставленный спектакль, который впервые был сделан почти двадцать лет назад… Посмотреть ранний вариант невозможно. Однако актёры изменились за это время, само время изменилось ещё больше. А уж зритель стал совсем иным. Что же осталось? Интерес к тростям, шляпам, свечам, тканям, громким разговорам и большим жестам… К театральности. К попыткам поиска.
Разумеется, бедность антуража здесь не столько скупость госбюджета, сколько отсылка к авангардным экспериментам середины прошлого века, где «бедный театр» — был одним из мощных движений, настаивая на том, что коврик и актёр — практически достаточны для театра… Дальнейшее зависит от ценностей зрителей и возможности алхимического процесса взаимодействия со спектаклем. В чём его цели? В катарсисе? В переходе в «новую веру», попадании в «новый клуб», в «катакомбы», в «андеграунд»? В «идеологической проработке»? В знакомстве с острым и новым художественным миром? Здесь мнения всегда разнятся. Кто-то уходит с таких спектаклей, хлопнув дверью, плюнув жвачкой и наступив на ноги соседям, кто-то считает подобные экзерсисы чуть ли не единственно настоящими, а не стоящими по рыночным ценам.
Спектакль поставлен формально по «Запискам из подполья», но реально включает в себя перекличку и с другими текстами Достоевского. Например, романом «Бесы». Для режиссёра прекрасное знание текстов мировой культуры позволяет довольно свободно не только общаться на любые темы, но и выстраивать многоуровневую игру со зрителям, контекстами, идеями… Сложно упрекнуть автора в незнание мировой литературы, истории, философии… Хотя театр вырос из любительской студии, и понимание границ любительского и профессионального — одна из интриг для утончённого зрителя. Любой человек, который чуть-чуть погрузился в театр или кино, понимает, что «профессиональное» — это не всегда «хорошо». И наоборот.
Важно заметить, что спектакль вполне начинается с выхода режиссёра к публике перед началом самого показа с коротким вступительным словом и продолжается выходом к публике (частично знакомой и постоянной по «клубу», а частично новой) после показа. Такая форма реального прямого общения со зрителем является практически уникальной. Это своего рода развёрнутый комментарий к спектаклю. Любой человек может задать вопрос, высказать мнение, поделиться мыслями. Конечно, оставаясь в условных рамках приличия, но это не имитация, а действительно возможность разговора. Ничем не гарантированного, но возможность. Сама фигура хорошо известного (для широких кругов — в основном по телевизионным проектам) режиссёра, учёного, политолога, аналитика, публициста — делает это событие особым. И в силу противоречивости — крайне сложным для оценки.
Сами создатели говорят иногда о «паратеатре». Так или иначе, перед нами крайне редкое явление в стране, где коммерческая антреприза стала мерилом успеха. По словам режиссёра, все актёры испробовали самые разные театральные школы и направления. И, возможно, поиск нового единства идеологии, этики, эстетики, науки — это важное для создателей направление мысли. Новый ренессанс, поиски нового титанизма, новой педагогики, антропологии и даже метафизики? Возможно ли это? Где границы между тем, что заявлено, и тем, что осуществляется? Только ради этого стоит смотреть такие работы.
Интересно, что спектакль сделан в довольно замысловатой технике раскалывания, расщепления, полифонии повествования, рассказчика, образов… В самом деле — как показать сложность и противоречивость внутреннего мира «подпольного человека»? Какие бури в стаканах воды бушуют внутри человека из угла? Как они переходят в социальные? Как показать звучащие далеко не всегда линейно внутренние полифонические диалоги?
Одной из интересных особенностей мышления режиссёра, возможно, является страстное желание многомерно мыслить в разных плоскостях и с разной степенью обобщения: от божьей коровки до мировой революции и формул спасения человечества. Это, возможно, единственный театральный проект, где можно попытаться увидеть мир с этой точки зрения.
Одним из главных теоретических вопросов за спектаклями является вопрос о «гуманизме». Как его понимать, кто виноват, что делать? Что такое душа? Является ли капитализм тем, что превращает её в вещь, в товар, в смерть… Что такое история? Есть ли у неё цель? Оказывается, что с этим всё тоже не так просто. Достоевский предлагает одни варианты. Его стенографистка или крупье — другие. Человек бунтующий предполагает. А Бог… А есть ли он? Или всё позволено. Ну и все эти исцарапанные пластинки богоборчества и богоискательства, которые пылятся в архивах русской культуры. С хорошо известными песнями, которые всё чаще с шипением скатываются в дурную бесконечность.
В России, кажется, даже если ничего не делать, то всё постепенно превращается в какую-то запутанную мировую проблему. Загадку, которую завернули в тайну. Ну, вы понимаете… Разговоры о спасении души. Или хотя бы человечества. Трактиры и отъезды в Америку с наворованным в подкладках сюртуков. Иногда кажется, что вообще ничего не надо ставить — можно просто смотреть на жизнь, и она будет более чем достаточным в своём трагизме «произведением искусства». Тут вам и костюмы, и декорации. Но как быть художнику, который рискует высказываться в наши дни? Особенно в государственном бюджетном театре. Театр «на досках» даёт свой вариант ответа на то, как возможно театральное искусство. Вариант на любителя и профессионала.
Но если вам не нравятся сверхсложные ответы, то можете просто посмотреть очередной спектакль по мотивам Достоевского. Пошикать. Поблестеть лорнетами. Промокнуть лоб надушенным кружевным платком. Попить бесплатный чай на обсуждении — пусть сыра нет, но печенье будет за счёт заведения. Как и возможность очень напряжённого интеллектуального разговора. Возможно, это одна из немногих точек, где это ещё возможно.
На сцене же там много шумят, ходят, погружаются в транс, кривляются в поисках правды как юродивые, замолкают на какое-то мгновение, работают с предметами и идеями, взаимодействуют, смешивают разные театральные коктейли и традиции, священнодействуют в меру способностей. Энергия такого театра довольно специфическая, с ней не так просто вступить во взаимодействие. Возможно, кому-то это покажется почти театром марионеток. Но, к счастью, у вас есть пока право на своё мнение. И как знать, кто — левые, правые, центральные — нам его хотят позволить сохранить перед наступающей ночью. Или хотя бы вечером. В небольшом театральном зале. На чёрном фоне.