– Дмитрий, в последнее время вас очень много в телевизоре. И на «Первом», и на ТВЦ... Это стечение обстоятельств или итог планомерной работы? 

– Везение – этот термин в ходу у неудачников. Потому что он позволяет объяснить чужие успехи, не ставя под сомнение собственные достоинства. Мне же представляется, что каждый день нужно быть готовым к тому, что судьба повернется к тебе не тыльной стороной. Судьба – довольно вертлявая подруга. Сейчас мне кажется, что маятник на телевидении качнулся в правильном направлении. Предыдущие лет восемь на ТВ господствовала развлекательная составляющая. Да и возраст ведущих говорил за себя. 

– Если вы так против развлечений, то почему же вернулись в развлекательного «Миллионера»? 

– Это не оголтело развлекательная программа. Что ни говори, а «Миллионер» – это интеллектуальный поединок. Видимо, я понадобился в тот момент, когда телевидение перешло к поиску баланса между развлечением и знаниями. 

– А чем вам не угодили молодые ведущие? 

– Мои друзья-иностранцы, глядя в наш телевизор, говорят: «Дима, послушай, у вас что – только молодежное телевидение? У нас в эфире лица, которым веришь, а у вас незрелый молодняк». Согласись, верить человеку начинаешь лишь тогда, когда он прошел какую-то часть испытаний в жизни. У человека из телевизора должен быть кредит доверия. 

– Вы приняли участие в озвучивании фильма «Миллионер из трущоб». Судя по картине, вам ваш герой близок. Ведь он тоже ведущий «Миллионера», только индийского. 

– Я впервые попробовал свои силы в такой профессии. Озвучка телепередач мне, конечно, хорошо знакома, но в кино голос за кадром должен передать психологические оттенки. Этому надо учиться. 

– Вы занимались с педагогом по речи? 

– Упаси Господь. Никогда. 

– А разве вам никогда не говорили, что надо ликвидировать акцент? 

– Впервые мне об этом сказал Эдуард Сагалаев в 1987 году, когда я только пришел в штат его «молодежки». После чего отправил меня и моего приятеля к педагогу, который ставил речь дикторскому корпусу. Мой друг боролся с вологодским акцентом, я – с донским. Мы добросовестно походили на несколько занятий, но потом это дело забросили. Так и остались с акцентом. Моего приятеля зовут Леня Парфенов. На свете есть масса людей с правильными голосами и правильной орфоэпией, но, боюсь, мы с вами не припомним их имена. Видимо, во мне есть что-то такое, что позволяет зрителю извинить меня за явные профессиональные несоответствия. 

– Программа «Временно доступен» – это не ночной вариант программы «Времечко»? Даже в названиях видно сходство. 

– Ну, вообще все мои проекты похожи друг на друга. Наверное, и в новой программе что-то напоминает о «Времечке». Тем не менее «Временно доступен» – другая программа. Я в ней стараюсь найти новую поведенческую модель ведущего ток-шоу. Хотя ведущий в этой программе скорее не я, а Дмитрий Губин. Он добывает информацию у гостя. Моя же роль в ином, я скорее резонер, наблюдатель. 

– Вас не смущает, что «Временно доступен» так поздно начинается? 

– Нет. Более того, если бы она начиналась в прайм-тайм, нам пришлось бы бороться. 

– С пультом телевизора? 

– Это наш главный враг. Зритель может нажать другую кнопку, и вместо нас пойдет Ван Дамм, а он, поди, повеселее будет. Лучше бороться с бессонницей. 

– Вы часто задаете собеседнику нелицеприятные вопросы, а сами готовы на них отвечать? 

– Я стараюсь служить зрителю. Если бы ему было полезно услышать ответы на неудобные вопросы, я с удовольствием их дам. Даже если они потребуют беспощадных признаний. 

– Тогда скажите, вы действительно такой умный или просто дилетант с блестящей подготовкой? 

– Мы должны разделять эрудицию и интеллект. Эрудиция – это прочитанное и сложенное на полки памяти. Интеллект – это способность к моментальному размышлению. Что же касается ума в самом житейском смысле, то вы не представляете, до какой степени я глуп. Вот мой папа говорил: «В 20 лет ума нет – и не будет. В 30 лет денег нет – и не будет. В 40 лет жены нет – и не будет». Вы знаете, по сравнению с Абрамовичем у меня нет денег. И в 49 лет у меня нет жены. Значит, ума точно нет. Боюсь, на отечественном телевидении вы не найдете персонажа дурнее, чем я. 

– Чего вам не хватает? 

– Я бы попробовал себя в литературе. Интересно, что она сейчас может дать человеку. 

– Так вы хотите стать писателем? Сейчас каждый второй – писатель. 

– Вы меня пугаете. Мне казалось, что как раз писателей очень немного. Под истинными писателями я понимаю Гоголя, Чехова. Как сын потомственного филолога из Ростова-на-Дону, я вынужден их знать. 

– Вы с таким трепетом говорите о желании писать… 

– А когда я сажусь за лист бумаги, меня охватывает ужас. Вечером сяду за стол, напишу, а наутро, свежим глазом пробежав по страницам, думаю: «Какая белиберда!» А ведь еще вчера мне все это так нравилось. Друзьям зачитывал под общие аплодисменты. А с утра Гоголь из-под кипы бумаг свой нос как высунул – и всё, хочется все стереть и переделать. 

Игумнова Зоя

Собеседник