Голубоглазая кукла Мальвина, как ни старалась облагородить образ Ксении Собчак, ничего у нее не получилось. Мало, что получилось и у прочих кукол из труппы Карабаса Барабаса.

Рассуждая о художественных особенностях этого телесочинения к новогодней ночи, больше и сказать нечего. Есть, правда и еще одна заметная подробность. Это -- «картинка», героем которой стал ослепительный господин Ландрин.  

Но, как ни впечатляет «Золотой ключик» своей безвкусицей, он хотя бы без претензий на некую социо-культурную миссию. А вот цветная «Золушка» и продолжение «Иронии судьбы» -- они с претензией. Они с горделивой амбицией – стать новым словом по части художественности.

Трансформация черно-белой «Золушки» в цветную проделана, как нам объясняют со всех сторон, с благородной целью: вдохнуть вторую жизнь в постаревший фильм, породнить с ним нынешних детишек, да и ту взрослую часть аудитории, для которой кино, что не в цвете – уже не кино. 

Тут и такое лыко в строку: когда в далеком 1946-ом году картина запускалась в производство, то из-за дефицита цветной пленки, режиссеру Надежде Кошеверовой и оператору Евгению Шапиро, пришлось довольствоваться черно-белой. И потому, мол, чтобы осуществить некогда задуманное авторами, грех не воспользоваться технологической возможностью, коли она сегодня в нашем распоряжении.

По логике вещей, тогда можно было бы раскрасить и фильмы Чаплина, а заодно их и озвучить – там же герои раскрывают рты и кроме того, на экране писаны титры… В чем проблема?  

Проблема в том, что раскрашивать фильм не то, что снимать его в цвете. Тут такая же дистанция, как между маляром и рисовальщиком.

Хорошее черно-белое кино -- это всегда изысканное цветное кино. Таковым и является черно-белая "Золушка", снятая замечательным мастером светописи оператором Евгением Шапиро.

Накрашенная «Золушка» вновь оживила прошлогоднюю дискуссию, вызванную раскраской «Семнадцати мгновений». Тогда было много возражений против разноцветной одежки черно-белых картин,.. Сейчас с новым опытом -- больше позитивных откликов. И не только потому, что на сей раз раскраска исполнена более мастерски. Потому, скорее всего, что это – сказка, что это – жанр, который сам по себе требует щедрой, радующей глаз феерии красок.

Не спорю, любимая сказка моего детства, как, впрочем, и всех последующих этапов моей жизни, расцвечена деликатно, со всем уважением к оригиналу. Но что-то неуловимое, неосязаемое потеряно.

Лакокрасочное покрытие «Штирлициады» мне было лично без разницы. Там операторская работа не настолько тонка и художественно оригинальна, чтобы сокрушаться по поводу ее радикального видоизменения. С точки зрения операторской культуры «Мгновения» -- посредственное кино. А в черно-белой «Золушке» мы могли видеть искусную работу светом. Оператор потратил уйму профессиональной изобретательности, уйму таланта и создал акварельную композицию. И вот теперь ее сделали «картинкой в масле», между прочим, нарушив авторское право создателя изобразительной составляющей художественного произведения.

Между прочим, нарушив и зрительское право видеть картину такой, какой она была создана авторами.

Конечно, старое черно-белое кино нуждается в реставрации, но не в улучшении, не в размалевке. Можно было бы ограничиться отцифровкой состарившейся и одряхлевшей ленты, как это и было сделано с фильмами Чарли Чаплина.

Говорят, что большей части зрительской аудитории не до тонкостей «светоносной партитуры» фильма, что это, мол, радость исключительно для кинокритиков.

На это стоит заметить, что изобразительная, как и музыкальная, сторона произведения в значительной степени воздействует на подсознание зрителя. Именно там, в подкорке, формируются образы тех ценностей, что выношены автором. Попробуйте, отнимите у гаринского Короля гаринские интонации. Доброта этого героя останется, а трогательное обаяние доброты улетучится. Это ведь потеря…  

Трогательное обаяние черно-белой «Золушки» в цвете, если не совсем пропало, то сильно подсократилось.
Утешительно хотя бы, что есть и отцифрованный черно-белый вариант сказки, которая, по замечанию Евгения Шварца, «понятна даже взрослым».

Несколько хуже, на мой взгляд, обстоит дело с киносказкой «Ирония судьбы». Она на психологическом уровне безнадежно дискредитирована тем «Продолжением», которое придумали режиссер Тимур Бекмамбетов и многочисленные авторы сценария. И загвоздка не в том, хорошо или плохо оно сделано.

Шварцевский Король перед тем, как попрощаться со зрителями, успел тезисно набросать сценарий Продолжения «Золушки»: «И знаете, друзья мои, мальчик-паж тоже в конце концов доберется до полного счастья. У Принца родится дочь, вылитая Золушка. И мальчик в свое время влюбится в нее. И я с удовольствием выдам за мальчугана за свою внучку».

Слава богу, никто не рискнул реализовать этот замысел. Уж слишком было бы тяжко увидеть постаревшую принцессу Золушку, обрюзгшего Принца и совсем старенького Короля пусть и не на первых ролях.

Не на первых ролях в новой «Иронии» Женя Лукашин, Надя Шевелева, Ипполит, другие персонажи старой «Иронии». Не в этом жалость. Жалость в том, что они – жалкие. Что они смотрятся бедными родственниками своих преуспевающих детей. Лукашин, вообще, выглядит зашившимся алкоголиком. Прекрасная золушка Барбара Брыльска напоминает номенклатурную матрону.
Сказочные герои не должны стареть, матереть… А как начинают стареть и матереть, тут и сказке конец. Это вовремя сообразила актриса Лия Ахеджакова и отказалась от участия в «Продолжении».

Из всей затеи с «Продолжением» вышел неплохой бизнес-проект, но его художественный эффект, можно сказать, «околоноля».

…Теперь у наших сограждан помимо двух новогодних традиций, сходить 31-го декабря в баню и за пару часов до боя курантов посмаковать киносказку «Ирония судьбы», возможно, появится и третья – на следующий день после встречи Нового года посмотреть новую «Иронию», которая, если не убила, то сильно ранила старую «Иронию».

Юрий Богомолов

РИА Новости