***
Смею надеяться, что своего зрителя все-таки нашли цикл "Константин Райкин. Один на один со зрителем" и краткосрочное возвращение в эфир программы "На ночь глядя" Бориса Бермана и Ильдара Жандарева.
Оба проекта обязаны культуре, связаны с культурой... По ходу диалогов и монологов маэстро - будь то Галина Волчек, или Максим Дунаевский, или Авдотья Смирнова, или Константин Райкин - вспухало множество разнообразных коллизий, самая щекотливая из которых - драматические взаимоотношения художника вовсе не с бизнесом и даже не с властью, а с критиками.
Критики - это такой завистливый и к тому же склочный народ. От них если не все зло, то немалая его часть. Притом - неистребимая. И уж если нельзя от нее избавиться, то не стоит ли пытаться ее не замечать вообще?
Многие пытаются, но не получается. И не может получиться, поскольку критика - неотъемлемая часть художественного процесса. Все друг другу могут не нравиться: критики - творцам, творцы - критикам, те и другие - публике, тем и другим - публика. И все стороны друг в дружке заинтересованы, кровно взаимосвязаны.
Адресные претензии и обиды могут быть обоснованы; только вот огульные обобщения, на которые столь бывают щедры создатели фильмов (как и их критики), напрасны. Хотя понятно, что они не от ума. Режиссер Хотиненко, сняв сериал "Достоевский", сначала удивился покусыванию его создания со стороны рецензентов, а затем нашел объяснение сему факту: "Покусывают, значит, вкусненько". А вдруг: по тому, что безвкусненько?
На этом фоне позиция Константина Райкина представляется более достойной. Уж ему-то довелось встретиться с такой предвзятостью по отношению к тому, что он делал... Сначала как к актеру. Потом как к худруку и к режиссеру. Снисходительность сочеталась с личной неприязнью, что для каждого мастера особенно неприятно. Но он шел дальше, и ему, в конце концов, удалось завоевать признание не только зрителей, но и критики.
В конце концов, в искусстве, как в спорте: надо постоянно что-то доказывать публике, критике, себе и всем сразу.
***
Меня пока более всего тронула беременная на седьмом месяце новозеландская спортсменка. Она соревновалась в стрельбе из пневматического пистолета и промахнулась. Как полагают специалисты, по причине того, что ребенок толкнулся в самый неподходящий момент и сбил ей прицел. Выстрелила, как говорится, "мимо пьедестала", но все равно была счастлива: хорошо, хоть в решающий момент не начались родовые схватки.
С другой стороны, если бы они начались на пьедестале почета... Это видео стало бы хитом на все времена.
...Такое возможно только в кино. В таком - как "Миллионер из трущоб" Дэнни Бойла.
Кино было. И Дэнни Бойл был, который поставил восхитившую почти всех церемонию открытия Олимпиады.
От первого эпизода шоу, где в патетических тонах излагалась история развития капитализма в Англии, правду сказать, сильно пахнуло советским соцреализмом.
По мере того, как на зеленом ландшафте стали прорастать промышленные объекты, и кузнецы в спецовках тяжелыми молотами усердно "ковали чего-то железное", в моей голове все громче и мелодичнее зазвучала песня:
"Горят мартеновские печи,
И день и ночь горят они".
Казалось, что пафос эпического телеповествования поднимется на недосягаемую высоту, когда на арене обосновался большой симфонический оркестр. Но тут, слава богу, телекамера обнаружила среди оркестрантов мистера Бина. И мир лишний раз убедился в том, что юмор - самое верное лекарство от необузданных национальных амбиций.
Мир еще несколько раз убеждался в этом. В частности, когда национальный агент 007 Джеймс Бонд заехал в Виндзор за королевой, посадил в вертолет и "сбросил" августейшую особу на парашюте. Похвалить хотелось бы не столько артиста, сколько "артистку" Елизавету II. И не столько за то, как она исполнила свою роль, сколько за то, что она согласилась ее сыграть.
Шутка удалась именно потому, что она была шуткой. В отличие от шутки с воздушным шаром господина Чурова, которая оказалась правдой от начала до конца.
***
Шоу Дэнни Бойла в российской телеверсии несколько испортил закадровый комментарий Кирилла Набутова и Владимира Гомельского. У них были проблемы с синхронным переводом официальных текстов, звучавших на Церемонии. Но это бы ладно. Хуже всего, что создалось впечатление, будто они рвали микрофон друг у друга. Видимо, они хорошо подготовились - запаслись огромным объемом информации, которой хотелось поделиться, а времени было в обрез. И даже во время минуты молчания их голоса не умолкали ни на секунду.
Хеппи-энд с Полом Маккартни и его песней Hey Jude, прозвучал впечатляюще. Стадион акапельно подпевал. Как тут было не вспомнить завет еще одного великого британца Честертона: "...надо запечатлеть смятение одинокого отчаявшегося духа... но мне хотелось бы, чтобы хоть изредка вступал хор. Упивайтесь жестокостью и сомнением, только бы вовремя звенел припев".
Текст: Юрий Богомолов (Обозреватель)
Российская газета