О псевдоисторическом сериале на Первом канале, который представил страну в Каннах.
На мировой премьере сериала «Троцкий» совместного производства Первого канала и кинокомпании «Среда»
(Фото: Доминик Бутен/ТАСС)
«Я не знаю, зачем и кому это нужно», — сказал (пропел) в своё время один современник событий, изображенных в этом фильме, конечно, по другому, более трагическому поводу… Но зачем-то и кому-то это, видимо, нужно…
«Кровь, секс, рок-н-ролл, наша версия», — не без гордости заявил перед показом один из создателей фильма А.Цекало, в прошлом известный эстрадный музыкант и шоумен, ныне взявшийся продюсировать фильмы о российской истории. Или, точнее было бы сказать, вроде бы о российской истории…
Я, правда, не мог понять, где и в чём «рок-н-ролл» при обилии секса и крови. Но потом, кажется, понял, скажу об этом ниже.
Уже по первым кадрам зритель догадывается, что никакого кино о трагической русской истории 20-го века не будет. А будет «кровь, секс и рок-н-ролл». Продюсер не обманул, это действительно их версия.
1918 год, поезд Троцкого. По дорогам Гражданской войны он едет с Ларисой Рейснер. Уже из того, как изображаются отношения этих людей, понятно, что для создателей фильма история — лишь материал для создания лубочно-гламурной киноподелки. Она — не поэтесса и героиня революции, прототип Комиссара из «Оптимистической трагедии» Вс. Вишневского, а скорее «этуаль» из полусветского салона, если не что-то похуже. Он не герой и революционер, а какой-то провинциальный аморалист-ницшеанец, начитавшийся Арцыбашева…
Стало понятно, что дальше можно не смотреть, будет повторяться то же самое. Но чтобы написать этот текст, пришлось досмотреть до конца.
Сексуальная судорога обнаженного женского тела и кровь — на снегу, на лицах, на одежде, на русской земле… Знаменитые децимации Троцкого — казнь каждого десятого перед строем за трусость, восстановление древнеримской языческой практики… Крестоповал на дрова для паровозной топки, а затем избиение русских крестьян, кинувшихся защищать могилы своих предков… Бронепоезд товарища Троцкого должен безостановочно мчаться вперёд навстречу мировой революции.
И снова сладкие судороги… в салоне бронепоезда, в воспоминаниях Троцкого, с Рейснер, с Седовой, с Фридой Кало, в общем — везде и всегда…
Революция как оргазм Троцкого — сильно, конечно, и неожиданно. Но причём русская история?
И при этом почти весь исторический киноряд фильма остаётся под сенью развесистой клюквы. Троцкий с Лениным по-пацански бодаются на крыше парижского дома, выясняя, кто из них круче. Корнилов подводит Керенского к окну (Зимнего дворца?) и показывает, как его солдаты расстреливают агитатора. Матрос Маркин, друг Троцкого и его семьи, в одиночку, молодецкими усилиями добивается у Керенского его освобождения. Оказывается, что творец, лидер и гений Октября не Ленин, а Троцкий. Но он после победы великодушно уступает лидерство Ленину.
Совершенно лживая история о бедности Троцкого, вынужденного после возвращения в 1917 году в Россию нести кольцо в заклад… Троцкий был прекрасно финансово обеспечен своими западными кураторами, всё это уже давно и хорошо известно.
Даже на убийстве Троцкого авторы решили пофантазировать. Троцкий, оказывается, провоцирует Джексона-Меркадера на убийство. Он принял решение уйти, пусть это сделает за него сталинский агент, а не он сам.
Троцкий везде и во всём, и авторы неизбежно подводят к главной фразе, к итогу фильма: «Революция — это я!». А вот Блок сравнивал русскую революцию с океаном, а Есенин с ураганом. А Бунин с моровым поветрием, с холерой или чумой. Можно спорить, кто из них прав, но, во всяком случае, революция это не частное дело частных людей, даже если они называются Ленин или Троцкий.
Наконец, обещанный «рок-ролл». Это обыгрывание антисемитской темы. Оно добавляется, как пряность в это псевдоголливудское киноварево. Троцкому постоянно напоминают, что он еврей. А еврей не может быть лидером русской революции… Вот почему после Октября Троцкий добровольно уступает заслуженное лидерство Ленину, хотя настоящий герой Октября не Ленин, а он.
Клюква и клубничка укладываются рядышком на глянцевом листе псевдоисторического журнала. На Западе это называется фэнтези или кинофэнтези. Но дело не в словах. История русской революции слишком серьезная вещь, чтобы удовлетвориться таким её кинопрочтением.
А ведь этот фильм повезли в Канны, чтобы представлять не только наше кино, но и нашу историю…