В этой ситуации и на этом фоне скромная работа режиссера Владимира Бортко и сценариста Аркадия Инина была едва замечена и зрителями, и критикой. Ее антисоветский привкус казался тогда слишком пресным.
Годом раньше режиссер снял более фривольный в этом отношении опус - о человеке, у которого слова, слетавшие с уст, сильно расходились с тем, что он хотел сказать; он мог говорить только на языке советского официоза в любой бытовой ситуации. Назывался этот фильм "Голос" и смотрелся не просто как насмешка над образцово-положительным советским человеком, но как издевательство над ним. И… никаких административных последствий для автора.
Годом позже режиссер Бортко экранизировал повесть Михаила Булгакова "Собачье сердце". То было уже издевательство над священной коровой страны Советов - над Октябрьской революцией. И не только над ней; еще над идеей сотворения нового человека.
Я помню время, когда трудно было представить возможность легальной публикации литературного первоисточника. Когда напечатанная повесть воспринималась как чудо из чудес. А тут двухсерийный фильм, снятый для показа по телевидению…
Тут история про то, как собаке вправили мозги, нашпигованные классовым содержанием, а про сердце забыли. Став двуногим, отбросив хвост и освободившись от чрезмерной волосатости, Шарик так и не стал человеком. Но правоверным коммунистом вполне мог бы оказаться, если бы профессор Преображенский с доктором Борменталем вовремя не спохватились и не обратили бы вспять свой историко-революционный эксперимент. То была чистой воды культурная контрреволюция.
…Конечно, такой категорический разрыв режиссера с идеологией советского мироздания затмил его предыдущее неброское киносочинение о печальной судьбе советского художника-конформиста.
Между тем, сегодня, спустя четверть века пересматривая "Единожды солгавшего…", обращаешь внимание на болезненную злободневность этой картины. Тема прагматичного конформизма снова стала актуальной. О том, насколько актуальной, убедительно поведал Александр Архангельский в своей последней авторской видеоколонке.
Но чем примечателен старый советский фильм, так это психологическими подробностями жизни в обстоятельствах, обрекающих идеалиста по призванию на сделки с совестью, с моралью, наконец, с самим призванием.
***
Жил-был художник один. Талантливый, яркий. И успешный - в смысле карьеры. Он - номенклатурный живописец, генерал-живописец. С высоты своего номенклатурного положения может позволить себе бросить несколько одобрительных фраз в адрес живописца-нонкоформиста. А в ответ ему пришлось услышать от облагодетельствованного, что он, большой художник - не художник. И сильно озлился. Так сильно, что стало понятно, что это он на себя рассердился.
Конформизм - болезнь внутренняя. Снаружи все хорошо: достаток, почет, награды, заказы и т.д. А внутри - дискомфорт, фантомные боли и неутолимая потребность заглушить все это и как-то самооправдаться. И лекарства от этого недуга нет.
Впрочем, парочку рецептов доктор может прописать. Один - алкоголь. Другой - цинизм.
К нашим услугам - цинизм двух сортов. Один - здоровый. То бишь откровенный. Мол, я вот такой: служу мамоне и немножечко пишу для души и от души. И не смешиваю эти два занятия. Этим лекарством пользуются немногие. Кому охота признаваться в своей болезни… Или в своем недюжинном здоровье?.. Можно и пример привести. Дело ведь давнее. Это Алексей Толстой. Историк литературы Бенедикт Сарнов очень отчетливо показал в своем труде "Сталин и писатели", как большому мастеру удавалось и то, и другое. И какой ценой ему это удавалось.
Нездоровый цинизм - тот, посредством которого человек стирает грань между преданностью призванию и личным предательством по отношению к нему.
Герой Бортко, художник Александр Крюков, уже почти стер эту границу. И все равно саднит. А тут еще нечаянная встреча с отцом.
Отец - тоже художник. Но он не рисует картины, а ставит спектакли. Видимо, когда-то тоже прославился. И, видимо, тоже был талантливым. А теперь занимается чем-то вроде "чеса" в провинции, режиссируя коммерческие спектакли. Поставил детективную "Ловушку" по Агате Кристи и видно, что ему совестно за свой конформизм. Видно по тому, как он защищается от собственного комплекса: "А народ смотрит". И с тоской вспоминает 1950-е годы: "Раньше проще и честнее было".
Жизнь от десятилетия к десятилетию усложняется и честнее не становится. По крайней мере, для мастеров культуры. Их жалко.
Тяжела и неказиста была жизнь советского конформиста. Сейчас она не легче.
Сейчас многие из тех мастеров культуры, кто пережил советскую власть, в той или иной форме с разной степенью пафоса готовы повторять: "Раньше проще и честнее было".
На этом, в частности, сегодня настаивает автор "Единожды солгавшего". Это он зовет нас обратно в СССР, ведя агитацию под знаменем КПРФ. Это он уверяет в агитационном ролике, что на обломках нынешнего самовластья будет написано его имя. На обломках одного самовластья оно уже написано. В титрах неувядаемого "Собачьего сердца".
Ему бы определиться, когда он солгал? Когда в качестве художника вбивал своими фильмами гвозди в гроб коммунистической идеи? Или когда он в наши дни ей поклоняется?
Юрий Богомолов
РИА Новости