А мог быть город­сад…

Ярославль славен своей стариной и любим за то, что от нее сохранилось: за древние храмы, старые дома, уютные улочки. К постройкам более позднего времени принято относиться или равнодушно, или критически. Поэтому первое чувство, которое вызывает только что вышедшая книга кандидата архитектуры Натальи Сапрыкиной («Советская архитектура Ярославля. Реальность и виртуальность») – недоумение. Что привлекло автора к такой, казалось бы, неблагодарной теме?
– Обобщающего исследования архитектуры Ярославля советского времени до сих пор не было, – отвечает она, – а это определенный пласт культуры. И нашей жизни тоже: почти 80 процентов современного города построено после 1917 года. И все это на самом деле очень интересно. На примере Ярославля можно проследить всю историю советской архитектуры: смену стилистических тенденций, появление новых типов жилых и общественных зданий, уникальных для своего времени промышленных предприятий и поселков при них. Здесь видно все. Самобытность города складывается ведь очень долго, чем больше разновременных пластов, тем индивидуальнее, интереснее его облик.

Любопытно, что с самого начала Сапрыкина поставила цель – рассказать не только о сохранившихся, но и утраченных домах, не только о реализованных, но и нереализованных проектах. Она убеждена, что иногда замысел оказывается во много раз глубже, ярче, значительнее того, что в результате получилось. Найденные ею в архивах эскизы, планы, проекты складываются в удивительную картину того, как выглядел бы наш город, если бы все было построено так, как задумывалось.

Для начала мы в нашем разговоре обратились к первому генеральному плану Ярославля. Он был принят еще до генпланов Москвы и Ленинграда, его утвердили в 1924 году, первым в стране. Фактически же он появился еще раньше, сразу после июльских событий 1918 года. Ярославль лежал в руинах, людям надо было где­то жить, работать, предстояло как­то определиться с будущим города.

Так что речь шла, во­первых, о восстановлении того, что можно было восстановить, но на качественно более высоком уровне – с устройством водопровода, канализации, с соблюдением санитарных требований. Во­вторых, предстояло оценить, какие уцелевшие здания годятся под жилье. В­третьих, планировалось новое строительство, скромное, по нынешним понятиям даже скромнейшее – деревянные, щитовые дома, в том числе типа общежитий, но из расчета, чтобы через пять лет у всех жителей была крыша над головой. И наконец, в­четвертых, параллельно со всем этим разрабатывалась перспектива города на ближайшие 20 лет.

Этот план иногда называют «Большой Ярославль». Наталья Сергеевна уточняет, у него было другое название – «Новый Ярославль». Вот тут­то и таится самое замечательное. Первые, как тогда говорили, «строительные предположения» для нашего города оценивали эксперты первой величины, крупнейшие архитекторы того времени – И. В. Жолтовский (один из авторов плана реконструкции Москвы), В. Н. Семенов (один из авторов будущего генерального плана Москвы). Идею того, какой должна быть перспектива Ярославля, предложил, видимо, тоже кто­то из этих корифеев. А это была идея ни много ни мало «города­сада». И эту фантастическую для почти уничтоженного города перспективу местные власти поддержали.

«Город­сад» вообще­то придумал английский архитектор Говард. Его задумки были реализованы в нескольких небольших городках доброй старой Англии и в послереволюционные годы неожиданно стали очень модными в молодой Советской России. Теоретически. Ярославль взялся претворять их в жизнь практически – опять же первым в нашей стране.

Речь шла о небольших по размеру поселениях с малоэтажным жильем и большим количеством зелени, которая улучшала бы санитарно­гигиенические условия жизни.

Следы «города­сада» первых лет советской власти дошли до наших дней. В русле тех самых идей строились жилые массивы при Ляпинской ГРЭС: нынешний Нижний поселок – для добытчиков топлива с предприятия «Гидроторф», Средний поселок – для обслуживающего персонала станции. Двухэтажные деревянные дома, которые здесь и сейчас стоят, поэтому можно считать историческими.

А самым ранним примером воплощения идей города­сада был поселок Дядьково. Он начал строиться у ярославских пристаней, но до нас не дожил. Жалко, именно он призван был воплотить мечты градостроителей начала века в полной мере. Сохранились интереснейшие планировочные решения Дядькова, которые вошли во все специальные издания, посвященные архитектуре того времени. Еще один такой же поселок планировался в районе Полушкиной рощи.

– В последнее время интерес к ранней советской архитектуре появился вновь, – замечает Наталья Сергеевна. – Зарубежные специалисты очень интересуются тем, что было сделано у нас в то время. Ведь тогда, в 1918 – 1923 годах, рождались новые формы, новые образы архитектуры.

В 1927 – 1929 годах появилась и стала реализовываться другая новаторская идея – так называемые соцпоселки или соцгородки. Стало очевидно, что нужно использовать территорию более рентабельно, чем предполагал «город­сад», сокращать эксплуатационные затраты. Требовались более экономичные, более компактные решения. Бутусовский поселок – первый новый, причем многоэтажный соцгородок в старой части Ярославля. Да еще кооперативный. «Двор­сад» и «зеленые коридоры­бульвары» как бы связывали его с прежними мечтами. Но это уже принципиально другая архитектура. Вместо деревянных домов, рассчитанных на короткое время службы, – каменные. Специалисты находят в них признаки зарождающегося тогда нового «пролетарского» стиля – конструктивизма. В числе тех, чьи идеи были использованы при проектировании, – молодые московские архитекторы, учившиеся у будущего автора Днепрогэса Виктора Александровича Веснина, а это уже брэнд, как сказали бы сейчас.

Яркий и всем знакомый пример соцгородка – поселок резино­асбестового комбината на проспекте Шмидта (сейчас Ленина). Жилые дома в том же стиле конструктивизма, подчеркнуто рациональные, аскетичные, но зато рядом все: дет­ские сады, школа ФЗУ, баня, фабрика­кухня, школа (сейчас № 37), клуб «Гигант».

Возвращаясь к зерну первого генерального плана Ярославля – к идее «города­сада» и последовавшим за ней другим идеям, Наталья Сапрыкина обращает внимание на то, что даже в 1920­е годы, не говоря уже о 1930­х (а первый план дожил до 1936 года), он не сводился к проектированию и строительству жилых домов. Одновременно действовала программа, суть которой, упрощенно говоря, состояла в создании условий для нормального функционирования города как одного большого организма.

Была составлена программа выноса крупных промышленных предприятий из жилых районов и создания санитарно­защитных зон. Вся территория города разбивалась на десять районов по 30 тысяч жителей в каждом (на перспективу) – предусматривались административный центр, почта, телеграф, нотариат, кинематограф, рабочий клуб, пункт «скорой помощи».

Впечатляют транспортные планы. Предполагалось построить второй железнодорожный мост через Волгу (так называли второй путь на тех же опорах действующего моста). Вместо разбросанных по всей Волге пристаней соорудить три закрытых гавани. Намечен был автодорожный мост с трамваем по нему, но не на том месте, где он сейчас, а в районе Стрелки.

Заволжью уделялось особое внимание. Грузовой порт и гавань в устье ручья Урочь. Товарно­железнодорожная станция Филино. Развитие Твериц и Гагаринской слободы. И самое главное – Ляпинская ГРЭС, одна из первенцев ГОЭЛРО, краса и гордость всего тогдашнего Ярославля, выстроенная в том же наимоднейшем стиле конст­руктивизма.

Не все, что предполагалось по первому генеральному плану развития Ярославля, было построено. Многое было сделано не так. Любой генплан – это во многом идеализированная схема. Какими бы красивыми не были мечты, их реализация зависит от прозы жизни – от средств. Но воздать должное смелости мысли и прозорливости ярославских специалистов тех лет все­таки стоит. Уже тогда они планировали построить железнодорожный вокзал в районе Всполья (он появился только в 1952 году). Обосновывали необходимость порта для нефтеналивных судов в Закоторосльном (сейчас Фрунзенском) районе. Проектировали благоустройство старой части Красного Перекопа: упорядочение и расширение улиц, увеличение площади зеленых насаждений Петропавловского парка и обустройство старинных парковых прудов.

В условиях постоянного дефицита материальных и финансовых ресурсов, на ходу приспосабливаясь к новым условиям, жилые дома для города в это время проектировали талантливые архитекторы, работавшие в Ярославле еще с дореволюционных времен. В их числе – Г. В. Саренко (автор гостиницы «Бристоль» на нынешней улице Кирова, пожарной каланчи на Красной площади и других престижных зданий), архитекторы Н. Ю. Лермонтов, А. В. Федоров.

С удивлением узнаешь, что в это время, в 1920­е годы, в городе были построены такие всем известные сегодня здания, как роддом № 1 на Волжской набережной, выходящие на Советскую площадь и протянувшиеся на целый квартал многоэтажные жилые дома на углу Народного переулка; здание Госбанка на Комсомольской улице. И даже такие, казалось бы, «сталинские» дома, как нынешние № 55 и 57 по проспекту Октября, оказывается, построены были в 1925 – 1927 годах, причем по проекту того же Г. В. Саренко.

А вот те, о которых можно судить только по проектам, обнаруженным Натальей Сергеевной в архиве, – киноклуб (он же столовая) для Первого государственного автозавода. И киноклуб для рабочих кожзавода № 3 на улице Б. Пролетарской. Впрочем, возможно, считает она, они все­таки были построены, но до нашего времени не сохранились.

http://sevkray.ru/
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе