Главный архитектор Самары Виталий Стадников. Фотография samaralife.com
Архи.ру. Виталий, в начале этого года Вам предложили занять пост главного архитектора Самары. Вы ожидали этого предложения?
Виталий Стадников. Это, конечно, было неожиданно. В тот момент для меня, пожалуй, вероятнее было наняться матросом на сухогруз в Буэнос-Айрес, чем оказаться чиновником. Но в один прекрасный день мой товарищ из Самары написал в блог мэра, где предложил назначить меня главным архитектором города (эта позиция долгое время оставалась вакантной), после чего мне вполне серьезно позвонили из городской администрации. Ну, и вот – результат.
Архи.ру. А Ваше участие в проекте, разработанном АБ «Остоженкой» по реновации исторических кварталов Самары, на это решение повлияло?
В.С. Конечно, повлияло. «Остоженка» заронила в Самаре надежду, что можно полюбовно решить вопрос с регенерацией городской среды, учтя масштабы исторической застройки, а также интересы города и застройщиков одновременно – подобно тому, как это произошло на улице Остоженка в Москве. Конечно, сравнивать Москву и Самару не совсем корректно: в столице преобразования на Остоженке всегда воспринимались довольно болезненно, особенно поборниками аутентичности и градозащитниками, Самаре же, скажем прямо, не до жиру, там нет «АрхНадзора», нет активистов, нет даже подобия цеховой взаимопомощи. Остановить строительство 25-этажных домов на месте 2-3-этажных деревянных особняков – и это уже была бы большая победа. Центр Самары сейчас находится в ущербном состоянии, разваливается буквально на глазах. Так что когда городу предложили сохранить характер среды, несмотря на неизбежную необходимость замены многих зданий, он с благодарностью за эту возможность ухватился. В частности, наш проект предусматривает, что новое строительство в исторических границах домовладений будет вестись с учетом правил, действовавших во времена возникновения исторической застройки, т.е. еще до революции 1917 года. Я надеюсь, что этот проект получит развитие. Кстати, на текущий год в городской бюджет удалось заложить средства на разработку концепции развития исторической части города.
Архи.ру. Опыт работы в бюро Александра Скокана пригодился Вам на посту начальника самарского департамента строительства и архитектуры?
В.С. Пригодился, и не только на посту, но вообще в профессиональной жизни. Это уникальная фирма, абсолютно жизнеспособная структура, самодостаточная, кластерная, в которой нет незаменимых людей. И если один человек из нее выпадает, на любом уровне, механизм все равно продолжает успешно работать. Это отличная бизнес-система. Организация работы в «Остоженке» меня многому научила. Но, с другой стороны, тем труднее сейчас находиться в иррациональной госсистеме. До сих пор не могу поверить в случившееся, как будто перепрыгнул на машине времени не то что в советское детство, но в былинное безвременье.
Архи.ру. Но Вы ведь с самого начала понимали, как обстоят дела в городе и регионе?
В.С. Разумеется. Никаких иллюзий у меня не было. Главного архитектора Тольятти убили в 2004 году – об этом, прямо скажем, сложно забыть. Но мне было интересно познакомиться со сложившейся системой, так сказать, изнутри. Ведь любой практикующий архитектор, особенно в мегаполисе, всегда становится жертвой системы разделения труда, зачастую вообще не понимая логику продвижения своих проектов в кулуарах власти. Мне было очень важно постичь эту механику.
Архи.ру. А сейчас вы как-нибудь можете повлиять на конечное архитектурное решение?
В.С. В меру своих сил. С моим приходом застройщикам стало гораздо сложнее жить: вдруг столкнувшись с архитектурно-градостроительными требованиями, они банально не очень понимают, чего от них хотят. Проблема в том, что в отличие от Москвы или Питера, в Самаре архитектурный цех совершенно растворился, стал настолько неважным, что сами архитекторы приносят проекты планировки территории, даже не задумываясь над устройством зданий. Главный архитектор, согласно Градкодексу, с юридической точки зрения не может влиять на качество архитектурного проекта. По сложившейся практике, требовать эскизную стадию – это с моей стороны волюнтаризм, превышение полномочий, так как проекты планировки территорий – единственное проектное действие, которое должно контролироваться муниципалитетом. Последним действенным рычагом воздействия становится техзадание на разработку проектов планировки территории, которое должно быть максимально детализированным. Но сегодня мне в основном приходится иметь дело с проектами, разработанными по техзаданиям, написанным до меня.
Архи.ру. Какие задачи на новой должности Вы ставили перед собой в первую очередь?
В.С. Необходимо воссоздать саму систему управления градостроительными процессами в городе. Дело в том, что в Самаре, как и во многих других крупных городах России, она сознательно разрушалась по мере осознания ценности земли – люди, которые хоть что-то понимали в градостроительстве, из нее были вытолкнуты, потому что мешались под ногами. В результате сейчас мы сталкиваемся с тем, что предельно ослаблена система учета и аналитики, отсутствует мониторинг изменения города. Непонятно, что было вчера и что происходит сегодня.
Но самая главная задача – создать план развития города. Город не понимает, как и зачем развивается. И самое печальное, что большинство российских городов такого анализа не имеют. Убывающие города пытаются преподнести себя перед федеральными властями как развивающиеся, потому что если город будет признан убывающим, то тут же резко сократится его финансирование. В результате неправильно расставляются приоритеты, связанные опять-таки исключительно с политической отчетностью. Главной целью и смыслом развития городов становится получение бюджетных денег, а не создание привлекательного инвестиционного климата, а задачей – придумать, подо что эти деньги могут быть выделены. В итоге средства выбиваются кровью, а уходят впустую.
Сейчас в Самаре, при отсутствии плана развития города, идет постоянная, точечная экспансия. Каждый день приходят замечательные предложения об освоении федеральных или региональных денег на благородную цель – строительство оздоровительного комплекса, железной дороги для детей, стадиона, архива и т.д. Подо все нужна земля, а она роздана, многие годы территорию города просто рвут варварским образом. В результате участки под важные инфраструктурные объекты выискиваются в спешке, в самых нелепых местах. И это происходит десятилетиями! Мне приходиться упираться как барану, продвигая идею мастер-планирования и последующей актуализации генплана.
Архи.ру. Что уже удалось сделать?
В.С. В данный момент занимаемся разработкой ПЗЗ и местных градостроительных нормативов и начинаем создание мастер-плана, который станет основой для внесения изменений в действующий генплан. Наша задача – обеспечить все эти разработки одной командой, в одной методической базе, в противном случае эти документы вряд ли можно будет удобно и эффективно использовать. Подчеркну, что разработчиком выступает местная фирма, обладающая глубоким знанием города и большим опытом работы с подобными документами.
В течение года администрация города проводила сессионную работу по разработке стратегии развития Самары до 2025 года. Это была публичная работа с привлечением всего активного населения. Смысл ее состоит в том, что человек, являющийся специалистом в какой-то определенной области, вынужден говорить о совершенно иных сферах деятельности. Таким образом, искусственно модерируется сверхабстрактная форма обсуждения, благодаря чему любой узколобый спец выпадает из обоймы и уходит. А все те, кто способен мыслить полно, остаются, группируясь в разные команды – по транспорту, экологии, креативному развитию города и т.д., – и пытаются сформулировать главные задачи для каждого из выбранных направлений. По результатам этой работы в скором времени должен появиться документ стратегии развития Самары до 2025 года, после которого будет разрабатываться уже стратегия объемно-пространственного развития города – мастер-план. В идеале – в течение ближайшего года.
Относительно структуры управления тоже кое-что удалось сделать. Здесь основная задача – наладить информационно-аналитическую систему градорегулирования, которая не подчиняется главному архитектору, это отдельная епархия. То же самое с отделом публичных слушаний, который существует независимо от главного архитектора города. Это две очень важные нити, за которые при нынешнем Градкодексе мог бы дергать главный архитектор, но обе они сейчас оторваны. Градостроительный совет в городе давным-давно не функционировал, его пришлось создавать заново, с нуля, чтобы хоть как-то противодействовать диктату застройщика.
Еще одна проблема, не только для Самары, но и во всей России, состоит в том, что специализация градостроителя-планировщика не выделена в самостоятельную профессию. Для регионального города, где существует собственный архитектурный институт и еще более прожектерские представления о градостроительстве, чем в МАрхИ, эта проблема приобретает колоссальные масштабы. Специалистов в этой области просто нет. Тем не менее, я собрал вокруг себя команду – отдел аналитики и мониторинга города для контроля за процессом разработки градостроительных документов. Нам, разумеется, приходится повышать квалификацию в области планировки и градостроительства, причем за свой счет, потому что муниципалитету города это оказалось не нужно. Мы пошли учиться к Александру Высоковскому в Высшую школу урбанистики. Это был его первый набор – группа порядка 15 человек, что интересно, практически вся состоящая из главных архитекторов региональных городов и администраторов крупных проектных институтов.
Архи.ру. Транспортная ситуация в Самаре, наверное, не столь катастрофическая как в Москве. И все же есть свои сложности – пробки, неразвитость дорожной сети… Что делается в этом направлении?
В.С. Проблема на самом деле стоит не менее остро, чем в Москве. Я, например, живу в 8 км от работы и на велосипеде добираюсь за полчаса, а на машине – минут за 50. Самара – это, по сути, линейный город с ярко выраженными продольными связями, которых при этом катастрофически мало, а поперечные и вовсе отсутствуют. В связи с этим две дороги города утром стоят по направлению в центр, а вечером – из него. В общем, ситуация похожа на московскую – однонаправленная миграция, концентрация рабочих мест в центре и т.д. Разумеется, одна из стратегических целей – сместить точки притяжения активности, а транспортную сеть максимально уплотнить. Генплан города предусматривает развитие магистральных направлений, строительство развязок, но все это упирается в реалии городского бюджета.
При этом в городе за последние годы были запущены довольно странные, точечные проекты, которые находятся вне всякой критики. Скажем, строительство крупных и дорогих мостов. Один такой мост съел годовой бюджет города. Сейчас он уже построен, но упирается точно в поле, дальше дороги нет. Проект еще одного моста, точно так же приходящего в чистое да еще и подтопляемое поле, планируется запустить в самое ближайшее время. Там же, в поле, предполагается безумное строительство жилья, в котором город может зарыть еще несколько годовых бюджетов. Проект утопический. Засилье самых дешевых и некачественных 25-этажных домов с низкими потолками – это бич города. Мы пытаемся разрушить подобный подход, но застройщики не заинтересованы идти новым путем: у них есть 2–3 типа серийных зданий, которые они и шарашат по всему городу, возводя все те же микрорайоны, только лишенные школ, детских садов, поликлиник и магазинов.
Архи.ру. Парковки там тоже не предусматриваются?
В.С. Шутите? Там подземные парковки вообще не строятся, потому что никто в Самаре не захочет покупать машиноместа. А многоуровневые гаражи если и есть, то тоже стоят не распроданные. Никакой целенаправленной стратегии в этом направлении нет. Муниципалитет не может обязать застройщика делать подземные стоянки, потому что в этом случае себестоимость квартиры повысится в разы. Может быть, это было бы оправдано, если бы муниципалитет обеспечил альтернативу в виде муниципальных парковок. Но он этого не делает, так как это серьезные бюджетные обязательства. Те постановления по обеспечению квартир машиноместами, которые мы по лужковскому образцу написали сразу после моего назначения, не нашли никакого понимания. Решение я вижу в более реалистичном подходе, предполагающем дифференцированное отношение к разным частям города: к исторической части – одно, к новой плотной застройке – другое, к периферии – третье. Но для этого опять-таки необходим полноценный анализ городской среды. В исторической части строить парковки неправильно. Московский опыт показал, что это приводит к неминуемым сносам ценных сооружений. А главным ценностным качеством среды являются здания, а не удобство парковочных мест. Поэтому должны быть другие методы – платные парковки, плата за въезд в центр, организация общественных паркингов и т.п.
Архи.ру. А как дело в Самаре обстоит с общественным транспортом?
В.С. В городе абсолютное засилье маршруток, имеется хорошая трамвайная система, которая до сих пор достаточно эффективно работает, и есть недееспособное метро. Его начали строить в 1970-е гг. из промзоны. В 1990-е гг. эта промзона пришла в запустение, и получилось, что метро из ниоткуда идет в никуда. Сегодня ветка метро тихим ходом добралась, наконец, до периферии центра, из-за чего пассажирооборот сразу повысился на 40%. Теоретически надо планировать реновацию промышленной территории, из которой вырастает самарский метрополитен. Однако пока это слишком далекая перспектива.
Архи.ру. Как город готовится к Чемпионату мира по футболу?
В.С. С этим связана отдельная история. В мае прошлого года сменилась администрация. Предыдущая администрация в качестве места строительства стадиона рассматривала очень сложную для этого территорию бывшего речного промышленного порта в старой части города, на слиянии рек. Со сменой администрации город сразу занялся поиском более внятной площадки. В результате выбрали территорию радиоцентра в северной части Самары – удобную и в плане ландшафта, и в плане инфраструктуры, рядом с густонаселенными районами. И, конечно, в связи с проведением Чемпионата, сразу стали возникать нереальные планы строительства, скажем, двенадцати новых станций метро (за шесть оставшихся лет!), инфраструктурных объектов, гостиниц. В общем, прожектерство по выбиванию денег идет полным ходом.
Архи.ру. Мы очень много говорили о проблемах города, но наверняка есть и положительные моменты в его развитии?
В.С. Конечно, они есть, просто мне самому надо как-то позитивнее мыслить, замечать за кучей проблем то хорошее, что происходит в городе. Так, мы смогли провести архитектурный конкурс на разработку проекта застройки двух площадок жильем с инфраструктурой – чтобы были и детские сады, и школы, и паркинги. По разработанной нами конкурсной системе были подготовлены проекты, которые уже в ближайшее время будут реализовываться. Я надеюсь наладить такую схему работы, чтобы она функционировала и в дальнейшем.
Достаточно успешно была проведена разработка концепт-проекта по реновации одного из исторических кварталов в режиме мелкомасштабного строительства с упрощенными схемами по управлению землей и оформлению самого строительства, когда здания до трех этажей разрешается строить в обход бюрократических процедур. Этот проект был представлен на международной выставке девелоперских проектов в Петербурге и взял главную номинацию. В дальнейшем его предполагается взять за основу реального планирования территории, межевания и распределения мелких участков домовладений под реновацию.
Также сейчас в Самаре, наконец-то, формируется новая генерация людей, которая, я уверен, через некоторое время сможет заниматься управлением градостроительством. Видно, что за этот год появился интерес к разработке концепции развития города и даже возникла некая конкуренция. Если год назад это вообще никому не было нужно, то сейчас региональные власти заказали институту «Стрелка» мастер-план развития Самаро-Тольяттинской агломерации. Я этим фактом был просто поражен. С приходом новых властей и, в частности, министра строительства Самарской области Алексея Гришина, очень живого и активного человека, что-то стало меняться в лучшую сторону. На местный рынок пришли такие игроки как, скажем, «Ленгипрогор» и Юрий Перелыгин, которые занимались проектами 130-го деревянного квартала в Иркутске, дворами-анфиладами в Питере и др. Для Самары это, определенно, благо, хотя бы по той причине, что возник интерес к самой старой и самой разрушенной части города – Хлебной площади, превращенной в заброшенные заводские территории. Сейчас идет разговор о перепрофилировании этой зоны в общественную, связанную с реками Самаркой и Волгой общим рекреационным пространством. Это уже определенное переосмысление города.
Архи.ру. А в целом, каково это – быть главным архитектором такого крупного города, как Самара?
В.С. Я согласился занять этот пост в большей степени из гражданских побуждений, ну и в меру самонадеянности. Сфера градорегулирования необыкновенно интересная, Бог дал мне возможность с ней непосредственно столкнуться, и я счастлив, что так произошло, ни минуты не жалею. Это совершенно иные задачи, цели и колоссальный опыт, нарабатываемый в боях. После этого открывается множество путей: хочешь – работай дальше архитектором, хочешь – разрабатывай документы управления городским развитием, и в экономике уже совсем другие знания, и в юридических моментах тоже. Архитектор в нашей стране – художник, что чрезвычайно его ограничивает. Поэтому переместиться из одного мира в другой никогда не вредно. Это необыкновенная встряска и переворот в сознании. Если раньше я ненавидел дизайн, то теперь даже и мечтать не могу о том, чтобы хоть с кем-нибудь о нем просто поговорить. Мне уже наплевать, в каком стиле построен дом, полон помпы или честен, я об этических моментах архитектуры вообще перестал задумываться. Нет разницы, какова она, архитектура, лишь бы она была.
текст: Алла Павликова