В 2003 году, когда под московским нажимом из Смольного выдавили Владимира Яковлева и принялись расчищать пространство под Валентину Матвиенко, группа местных журналистов основала объединение "Петербургская линия". Губернаторов еще выбирали, но наиболее очевидным и популярным претендентам сделали "предложения, от которых они не могли отказаться", и те снялись с дистанции. В результате горожане должны были проголосовать или за малоизвестного полковника милиции Анну Маркову, или отдать свой голос подзабытой и не слишком популярной Валентине Матвиенко.
"Петербургская линия" призывала голосовать "против всех" и, не обладая никаким особым ресурсом, сумела убедить сделать это примерно 12 процентов избирателей. В результате Матвиенко не сумела избраться в первом туре, а вот за день до второго, окончательного, когда агитация уже была запрещена, пожелала увидеться с оппозиционными журналистами.
В особняке Сухозанета на Невском за длинным столом сидели с одной стороны — прекрасно выглядевшая, спортивная, приветливая, ярко одетая Валентина Ивановна, с другой — 12 мрачных, по-петербургски злоехидных журналистов. Прения шли по кругу: вначале все 12, один за другим, высказывали будущему губернатору свои претензии. Потом она отвечала. Ответ был складен, но не имел никакого отношения к вопросам. Я сидел прямо напротив Валентины Ивановны и видел, как ей обидно. Ее карие глаза не раз наливались слезами.
Но вот дискуссия закончилась. Матвиенко встала, расцвела приветливой улыбкой, пару раз пошутила и как ни в чем не бывало упорхнула из Дома журналиста. С тех пор она жила рядом с нами восемь долгих лет и неоднократно показывала: слова не имеют значения, брань на вороту не виснет, собаки лают — караван идет.
На общественное мнение ей до самого последнего времени было абсолютно наплевать. Она отдала оба телевизионных канала — и федеральный "5-й" (он стал фактически московским), и принадлежащий Олегу Руднову, старинному знакомцу Владимира Путина, канал "100". У нее не было особых рычагов влияния ни на холдинг "АЖУР" (Fontanka.ru, "Тайный советник", "Город", "МК в Питере"), ни на Балтийскую информационную группу. Казалось, что успешность ее правления настолько очевидна, что не нуждается в информационном подкреплении. Валентина Ивановна до последнего времени не знала поражений. Она была в генеральских чинах, когда нынешняя элита ходила примерно в подполковниках.
Как и большинство сегодняшних "питерских", Валентина Ивановна принадлежит к возрастной генерации родившихся после войны, babyboomers, как их называют в Америке, дети фронтовиков и блокадников. На этом временном отрезке появились на свет Валентина Матвиенко и Андрей Фурсенко (1949), Борис Грызлов (1950), Илья Клебанов, Николай Патрушев, Александр Бортников, Юрий Ковальчук (1951), Владимир Путин, Геннадий Тимченко, Сергей Степашин, Сергей Чемезов (1952), Сергей Иванов и Сергей Миронов (1953). Сдержанные, подтянутые, правильно склоняющие существительные и спрягающие глаголы интроверты с началом XXI века вытеснили из правительства и администрации президента москвичей и провинциалов. К этому моменту им было уже по 50.
Становление генерации "питерских" пришлось на время Григория Романова, одного из самых жестких и консервативных брежневских первых секретарей обкомов. Он не поощрял кумовства; взятки в Питере брали реже, чем в провинции и с большой оглядкой. Зато даже намек на вольномыслие карался волчьим билетом. Манера поведения верхов, поощрявшаяся при Романове, сложилась в Ленинграде, вероятно, еще до войны — в брежневской Москве ее репрезентировал предсовмина Алексей Косыгин. Худощавый, хмурый, с правильной речью, он самой манерой поведения контрастировал с тучными, жизнерадостными брежневскими земляками, изъяснявшимися на восточноукраинском суржике с фрикативным "г". "Стиль Косыгин" — внешняя пристойность, чувство номенклатурной меры. Матюги, столь естественные для партийцев Урала и Сибири, употреблялись только в подобающей обстановке: охота, маневры округа, банька после рыбалки. Нынешние "московские питерцы" к романовской челяди не принадлежали, но делали первые карьерные шаги при господстве этой эстетики.
Каждый шаг наверх в провинциальном Ленинграде давался с невероятным трудом. Поездка в Болгарию или ГДР, защита кандидатской, покупка "жигуля" — все это требовало усилий и интриг, о которых москвичи и не слыхивали. Правильно выбранная интонация, умение промолчать, выждать, избежать конфликта, подсидеть — были условием их выживания.
"Хождение во власть" генерации Владимира Путина началось только при Анатолии Собчаке, предпочитавшем рекрутировать команду из исполнительных профессионалов. Люди, не сделавшие в СССР настоящей карьеры: подполковники, помощники проректоров, люди, воспитанные в "стиле Косыгин", но при советской власти не имевшие шансов.
А вот их сверстница Валентина Ивановна сделала настоящую карьеру еще при Григории Васильевиче Романове, на доме которого в Петербурге недавно под шумок открыли мемориальную доску. Выпускница Черкасского медицинского училища, родом из Шепетовки, она поступила в скромный Ленинградский химико-фармацевтический институт и быстро пошла по комсомольской линии. По воспоминаниям тогдашних комсомольских функционеров, она идеально вписывалась в эстетику ВЛКСМ брежневского времени. Исполнительная, трудолюбивая, бодрая, с невероятной памятью — уместная и на ленинском зачете, и на загородной пирушке с шашлыками под водочку. Она говорила те слова, которые принято, не придавая им никакого значения. Главное, чтобы выглядело хорошо. Ее прозорливо не интересовали вопросы идеологии: спорт, соцкультбыт, персональные дела. То, что среди комсомольских лидеров преобладали мужчины, ей только помогало, в Валентине не видели конкурента. К тому же она была по-советски порядочна: гадости делала без всякого удовольствия. И в суровом Ленинграде сумела сохранить южные бойкость и задор. Она была эдакой местной Екатериной Фурцевой.
С 1984 по 1986 год — первый секретарь Красногвардейского райкома КПСС, с 1986 по 1989 год — зампред Ленгорисполкома. Именно Валентина Матвиенко вела переговоры с молодыми инсургентами из группы "Спасение", организовавшими весной 1987-го первую с 1918 года политическую демонстрацию в Ленинграде. Они протестовали против сноса гостиницы "Англетер", ложились под бульдозеры. Валентина Ивановна клятвенно обещала — гостиницу не снесут. А когда демонстранты разошлись, "Англетер" тут же сравняли с землей (правда, потом на этом самом месте построили внешне точно такой же отель). В 1989-м, когда ленинградцы дружно провалили всех своих партийных начальников, выдвигавшихся по округам, Матвиенко прошла в Верховный совет по квоте КПСС и убыла из бунтующего города во Дворец съездов.
Дальше успешная карьера посла на Мальте и в Греции, возвращение в правительство Евгения Примакова на пост вице-премьера по социалке, должность президентского полпреда на Северо-Западе и, наконец, губернаторство. Не политик, а колобок. Отступила от сверстников в сторонку, но все равно догнала.
Матвиенко навязали городу: в честной борьбе она вряд ли победила бы Владимира Яковлева, очень ленинградского политика, бесцветного, под цвет пейзажа. А бодрая Валентина Ивановна в роскошной шубе в пол, в одежде от "Эскады" ярких цветов, с обязательной вышивкой, эдакая постсоветская Барби бальзаковского возраста — не в эстетике родного города Владимира Путина. Здесь не любят шик, блеск и красоту. Но и те, кому не нравилась нарядная губернаторша, должны признаться: жить при ней стало если не лучше, то заметно веселее.
Время губернаторства Валентины Ивановны совпало с "тучными годами" президентства Владимира Путина. Бюджет города за восемь лет вырос в пять раз. В городе перерегистрировались несколько московских госкомпаний — "Совкомфлот", "Газпромнефть", "Транснефтепродукт", огромные деньги из казны пришли на реализацию проектов, которые не давали достроить Владимиру Яковлеву: дамбу, кольцевую автодорогу, Западный кольцевой диаметр. Появилось пять автозаводов крупнейших мировых производителей. В разы увеличилось число иностранных туристов, центр почистили и подсветили.
В акватории Невы с невероятной помпой отмечают праздник выпускников "Алые паруса", День города празднуют чуть ли не неделю, открывается ежегодный петербургский кинофорум. "Зенит" становится чемпионом, в городских кафе нет пустых мест. На местной Рублевке — трассе "Скандинавия" строятся все новые коттеджные поселки и видовые рестораны. Всюду фонтаны: вокруг Ленина на броневике и вокруг Ленина у Дома Советов; до последнего времени разноцветный фонтан бил прямо из Невы, украшая вид на Эрмитаж, Биржу, Петропавловскую крепость. Губернатор перерезает ленточки, инспектирует стройки, сидит на стадионе "Петровский", дает ежедневные интервью. Она всегда на виду: бодрая, веселая, спортивная, в цветах "Боско ди Чильеджи". Не "гранитный город славы и беды", а какой-то приполярный Сочи.
В южнорусских домах, у цыганских баронов есть такая комната — зала. Обычно она закрыта от детей, собак, случайных посетителей. Двери открываются только для важных гостей: и они видят и домашний кинотеатр, и сувениры из Турции, и румынскую дутую мебель — все, чем семейство гордится, что демонстрирует достаток. Зато в жилые комнаты ходить не надо — мало ли что там происходит.
При Матвиенко Петербург превратился именно что в такую "залу". Посыпавшийся на город золотой поток пошел в значительной степени на всяческие прибамбасы. Город приодели, сделали подтяжку и чистку лица.
Но вот из того, что обещала Матвиенко в 2003 году, почти ничего не сделано. А деньги разбухшего бюджета ушли.
За восемь лет — четыре станции метро. "Новая Голландия" стоит без крыши, и который год неясно даже, по какому проекту она будет реконструирована. За Мариинским театром стройплощадка — там уже лет десять воздвигают вторую сцену. Не построили ни одного нового пешеходного перехода под Невским, ни одного моста через Неву. Никак не закончат новый футбольный стадион "Газпром-арена". Не прорыли Орловский туннель. Пулково выглядит как аэродром небольшого областного центра. Улицы перманентно разрыты (даже зимой), но покрытие от этого никак не улучшается. В четвертом по населению городе Европы в зоопарке нет даже слона, дети видели его только на картинке, а сам зоопарк — чудовищная тюрьма для зверей.
При Владимире Яковлеве строили мало, денег не было. Зато в 2000-е город рос как на дрожжах. Высотное регулирование (в центре — не выше карниза Зимнего дворца — 22 метра) презрели. За Исаакием, Елагиным дворцом, Смольным собором высятся уродливые подражания бахрейнской архитектуре. Роскошных, открыточных видов больше нет.
Обещан был чуть ли не полный отказ от уплотнительной застройки. Но бизнес-центры и дома-люкс выросли в каждом подходящем скверике. В большей части исторических кварталов зеленые насаждения исчезли как класс. А если места для дома просто нет — дома переводят в аварийные и сносят или надстраивают мансардами, ломая исторический облик.
Дворы стали почище (потому что жильцы на свои средства установили входные ворота и домофоны), но жилой фонд чудовищно запущен. Деньги на ремонт регулярно разворовываются. Большая часть протечек в две последние лютые зимы пришлись на кровли, только что прошедшие капитальный ремонт.
Разрыв в доходах и возможностях между Петербургом и Москвой только увеличился. Врачи и учителя получают в два-три раза меньше, чем их столичные коллеги. Что бы ни говорили о культурной столице, конкурентоспособными остаются только Малый драматический и Мариинский театры да Эрмитаж. Молодые и талантливые берут билеты на "Сапсан" в одну сторону — там, где уже обосновались Хабенский и Пореченков, Ургант и Собчак. Например, фактическое закрытие телепроизводства в Петербурге немедленно дало НТВ большую часть журналистов новой передачи "Центральное телевидение". А все, что происходит в городской культуре интересного — фестиваль "Стереолето" или интенсивная клубная жизнь, к городу отношения не имеет. На праздниках, финансируемых Смольным, поют не Юрий Шевчук, Борис Гребенщиков или Сергей Шнуров, а Дима Билан.
Система руководства городом, основанная на брежневском принципе стабильности и "уважительного отношения к кадрам", полностью провалилась при первом серьезном испытании. Моя мать, пережившая в городе блокадную зиму 1941 года, утверждала — улицы тогда были точно так же завалены льдом и снегом, правда, сосульки не падали на головы пешеходов. Этой зимой она погибла по пути в больницу, где работала, несмотря на свои 89 лет. Обходила заваленный льдом тротуар и была сбита снегоуборочной машиной.
Валентина Ивановна объясняла ропщущим горожанам: Петербург пережил катастрофические, небывалые снегопады. Метеорологи писали — это не так, бывали зимы похуже. Но пусть прав был Смольный. Тогда почему не объявили чрезвычайного положения, не запросили помощи от Москвы?
Когда Матвиенко сменяла Яковлева, ее пропагандисты придумали лозунг "Город устал". Теперь он явно устал еще больше от Валентины Ивановны.
Кого прочат в губернаторы Петербурга
Кадры
Сергей Нарышкин, 56 лет, уроженец Ленинграда. Окончил Ленинградский механический институт (1978). Согласно официальной биографии, трудился в Ленинградском политехе, был советником в посольстве в Бельгии. По другим данным, служил в органах госбезопасности и даже был однокурсником Владимира Путина в институте КГБ. В 1992 году возглавил отдел внешнеэкономических связей в мэрии Санкт-Петербурга. В 1995 году перешел в Промстройбанк - начальником отдела внешних инвестиций. С января 1997 года — в правительстве Ленобласти (глава комитета по внешнеэкономическим и международным связям). В 2004 году назначен замначальника экономического управления администрации президента РФ, затем замглавы аппарата правительства. С 2007 года — глава аппарата правительства. В мае 2008 года возглавил администрацию президента.
Александр Беглов, 55-лет, уроженец Баку. Окончил Ленинградский инженерно-строительный институт (1983). С начала 1990-х знаком с Владимиром Путиным. В 1999 году возглавил Курортный район города, в 2002 году стал вице-губернатором. В 2003 году после отставки Владимира Яковлева три месяца был и.о. главы города, затем уехал в Москву. Сначала был помощником президента Путина, с мая 2008 года — замглавы администрации президента. Супруга Беглова, Наталья, возглавляет комитет по делам ЗАГС в правительстве Петербурга.
Владимир Кожин, 52 года, родился в Троицке Челябинской области. Окончил Ленинградский электротехнический институт (1982). По собственным словам, готовился к службе в КГБ, но по окончании вуза был направлен в Петроградский райком ВЛКСМ. С начала 1990-х занимался бизнесом, тогда же познакомился с Путиным. В 1994 году возглавил Северо-Западный региональный центр Федеральной службы по валютно-экспортному контролю (ФСВЭК). В 1999 году назначен главой ФСВЭК России. С 12 января 2000 года — управляющий делами президента.
Михаил Осеевский, 50 лет, родился в Ленинграде. Окончил политехнический институт (1983). В 1993 году выступил одним из создателей Санкт-Петербургской валютной биржи, соучредителем которой также был возглавляемый Путиным комитет по внешним связям мэрии города. С 1999 года трудился в петербургском Промстройбанке. С ноября 2003 года — вице-губернатор Петербурга, курирует социально-экономический блок. С июня 2010 года одновременно возглавляет администрацию губернатора.
Юрий Молчанов, 58 лет, уроженец подмосковной Коломны. Окончил физфак ЛГУ (1975). После учебы остался на научной работе, в 1987 году заняв пост проректора по международным связям. В 1990 году его помощником трудился Владимир Путин. С 1991 года занимался бизнесом. В 2003 году назначен вице-губернатором Санкт-Петербурга по вопросам управления федеральной собственностью. Мировую известность получил благодаря сайту Wikileaks, опубликовавшему депешу генконсула США в Петербурге, в которой Молчанов упоминался как "коррупционер, использующий свое положение в правительстве города в интересах своей строительной компании".
Евгения Андреева
Огонек