В четверг в Москве пройдут общественные слушания по программе «Культура Москвы в 2011—2016 годах», по результатам которых эксперты представят свое заключение мэру Москвы о том, на что и почему будут тратиться муниципальные деньги. Накануне слушаний новый руководитель департамента культуры Москвы Сергей Капков, занимающий эту должность с 1 октября, рассказал «Парку культуры», как «перепрошивать» объекты культуры, нужно ли искать для этих целей новые кадры и как должен выглядеть нормальный День города.
— Вступая в должность, вы говорили, что первое, чем займетесь, — это инвентаризация культуры в Москве. Стало ли вам по ее результатам яснее, что делать с московской культурой и что она из себя представляет на данный момент?
— Определенно стало. И главный вывод — культура должна больше коммуницировать с обществом, от детских мероприятий до театральных фестивалей, потому что они того стоят. Стало в том числе ясно, как не надо относиться к культуре в городе: не надо относиться к ней как к досугу, это важнейшая часть жизни города, от которой зависит качество жизни. Среда, без которой из города начинают уезжать.
— Скажите, а у вас при виде вверенного вам хозяйства не возникло ощущения, что вы пришли в авгиевы конюшни?
— Нет, не возникло. С городской культурой в ее нынешнем виде можно работать, и я могу объяснить почему: из всех областей нашей жизни культура единственная, в которой по-настоящему много энтузиастов, людей, которые занимаются ею просто из желания что-то делать и двигаться вперед. И это не просто помогает — это та основа, на которой вообще строится ее жизнь.
На самом деле у меня один принцип: я не должен быть специалистом во всем, я должен быть грамотным бюрократом.
Я должен слушать общество, а не спорить с ним. Если есть проблема, значит, я должен собрать экспертов, представителей сообществ, консультантов и слушать их. И не делать вид, что я самый умный и все лучше всех понимаю: если я поведу себя так, я немедленно завалю всю бюрократическую работу.
— Каким вы видите развитие культуры в Москве — по образцу Петербурга, где весь город выдержан в единой концепции, или Берлина, где каждый район отстаивает свою самость?
— Москву нельзя строить как проект — она столица многонационального государства и просто обязана быть разной, из разных лоскутов, иначе это чревато отнюдь не только культурными проблемами. Разноликость — это и есть ее лицо. В этом смысле она мало чем отличается, кстати, от Берлина. Культура Москвы и на другом уровне для каждого разная: для кого-то — посещение «Гаража», для кого-то — концерт в Театре эстрады. Наша задача — искать решения, чтобы ни один не чувствовал себя в пустоте.
В чем принципиальная новизна позиции нового мэра — у нас нет разделения: вот это, мол, наша культура, на которую мы выделяем деньги, а эта не наша — и мы ее не касаемся, есть городской театр, и мы дадим ему денег, а есть частный «Винзавод», и мы от него отдельно, пусть спонсоры деньги тратят. Москва в плане культуры — целостный организм, ее нельзя поделить на муниципальную и частную. Мы всех пытаемся вовлекать в культурную карту. Вот, к примеру, есть театры городские, есть частные, есть... подвижнические, что ли. И мы всем должны помогать, чтобы они могли приглашать режиссеров, работать в своих коммьюнити, делать что-то новое. Эта помощь — не обязательно деньги: это и оргресурсы — площадки, мощности, менеджеры.
— Кстати, о «Винзаводе»: когда он и ему подобные арт-кластеры стали наконец появляться в Москве несколько лет назад, они производили впечатление пробившихся сквозь асфальт растений, инициативы снизу, проросшей, несмотря ни на что. Как вам кажется, в городском культурном хозяйстве вообще можно опираться на инициативу снизу?
— Это должен быть обоюдный процесс, взаимный, причем инициатива должна идти с обеих сторон. Вот смотрите, мы с префектом объезжаем Северо-Восточный округ, это миллион двести москвичей. На его территории есть, например, брошенные объекты — общежития. Почему бы не перепрофилировать, не «перепрошить» такое место, не сделать там культурный центр или дом детского творчество? Это уже реальное дело. Точно так же, если частный бизнес (как было в случае с «Винзаводом») хочет идти в культуру, это надо подхватывать. Мотивации могут быть самые разные: если есть бизнесмен и у него есть желание вкладываться в какую-то культурную инициативу, то здесь мы можем поддержать, взяв на себя бюрократическую часть — согласовать и таким образом облегчить ему реализацию его инициативы. Почему? Потому что таким образом и он, и мы выполняем социальную работу для города.
Я здесь хотел бы вернуться к тому, о чем говорил — о социальной функции культуры. Не о специальных «социально значимых программах», а об общей практике.
Культура не может существовать обособленно, вот здесь у нас, например, школа, а вот здесь культурный досуг.
Мы со спектаклями, музеями, фестивалями должны идти к детям, к их родителям. Устраивать жизнь — от фестивалей детского рисунка до централизованного посещения спектаклей и от фестивалей анимации до непосредственного участия школьников, скажем, в постановках на базе своих школ. Ну то есть это не догма, я говорю о должном уровне нашей активности.
— Основная претензия москвичей к прежнему устройству культурной жизни как раз была в том, что ее было вроде бы как много, только ощущения жизни от нее не было и ее никто не замечал, кроме Дня города, когда ее было слишком много. Как изменить такую ситуацию?
— Постараюсь объяснить как раз на примере Дня города. Что мы с вами делаем в день города? Уезжаем из города, потому что все, что происходит, никому не нужно, везде толпы, все перекрыто и так далее. А нужно, чтобы хотелось взять ребенка и идти гулять на бульвары, потому что там круто. Теперь поконкретнее: вот есть площадка, и есть городской праздник. Что с ней делать? Надо, чтобы город предоставил полицию, туалеты, и пустить на эту площадку, условно, журнал «Афиша». То есть
формальное место — городскую площадку — отдать неформальному коммьюнити.
То же самое, не знаю, берем площадку детского парка и студию «Союзмультфильм» или Disney. Берем на себя оповещение, всю бюрократическую волокиту, помогаем даже деньгами — только покажите содержательную инициативу в ответ. Внешнюю, замечу, инициативу, не нами сверху навязанную.
— Прекрасная картина рисуется.
— Ой, давайте не будем обольщаться — это каждый раз штучная работа по подбору и взаимной настройке.
— А опыт пермской культурной экспансии, когда на культуру сделали ставку как на один из главных социальных инструментов, — он может быть применим в Москве?
— Есть два существенных отличия, из-за которых Москва и Пермь находятся в разных ситуациях и едва ли могут быть сравнимы. В Москве, поскольку она столица, культуры по-настоящему много — ее нужно организовывать и заниматься, но в ней нет количественного недостатка. Равно как и потребителей культуры столько, сколько в Москве, нет ни в одном городе России. Москва — город балованный. И в этом он с европейскими столицами конкурировать должен, а не с российскими городами, у которых другой культурный ландшафт.
— А насколько может конкурировать с европейскими собратьями город, культурная инфраструктура которого, по сути, настолько советская?
— Тут важно, что именно имеется ввиду. Я уже говорил про силу коммьюнити, постараюсь остановиться на этом поподробнее. Вот есть, к примеру, театр «Современник»: возникшее вокруг него сообщество по своей сплоченности, внутренней силе и содержательности — оно не уступает... ну, не знаю, сообществу сайта Look At Me. Это сообщество выковывалось годами. Да, есть места без сообществ вокруг них, без внутреннего духа — значит, надо искать, как заинтересовать существующие коммьюнити, как перекодировать такие места. Про что был Парк Горького? Про аттракционы и дешевый алкоголь. Мы сносили все до основания? Нет. Просто убрали аттракционы и позвали нормальных людей для сотрудничества. А за ними подтянулась и нормальные люди в качестве потребителей такого досуга. Подтянулись хипстеры, подтянулись экстремалы.
Проявится бум рождаемости — надо делать больше, еще больше детских площадок. Начнется (а он начнется, я уверен) велосипедный бум — будем везде ставить велопарковки. Войдут в моду собаки — будем строить собачьи площадки.
— Сергей Александрович, но где вы возьмете кадры для таких же новых бюрократов? Откуда появятся эти самые новые директоры районных ДК для такой «штучной работы»?
— Знаете, я вот тут недавно был в Библиотеке имени Тургенева на Чистых прудах. Обычная библиотека, но как же там все замечательно придумано! В подвале театральная студия, где играют на двух языках, кафе. Всем этим руководит директор, которой 65 лет. Кадры надо искать не новые, а мотивированные, если уж на то пошло. Но и новые тоже. Вот, например, на базе Центра имени Мейерхольда сейчас будем готовить новых менеджеров для московских театров.
— Кстати, о театрах: почему в последние годы больше всего скандалов в московской культуре проходило именно в театрах? Увольнения и назначения прошли в Школе драматического искусства, Драматическом имени Станиславского, теперь вот Театр Маяковского штормит.
— Для меня часто секрет, как художественные руководители с директорами, приходя на работу в одно место, через полгода умудряются начать ссориться. Но на самом деле проблема в следующем: театры в нынешних условиях меняются быстрее, и часто за ними не поспевают либо худруки, либо директоры. И даже сложно занять чью-то сторону — каждый раз приходится аккуратно расширять, распутывать, чтобы театр работал. Единственное, чего нельзя допускать, — чтобы городские театры (музеи, библиотеки, да и вообще учреждения культуры) кем-то приватизировались, становились чьей-то вотчиной.
— Может быть, выходом является система интендантов, когда руководитель назначается сроком на несколько лет, а потом уходит?
— Это, может быть, и хорошая система, только у нас она невозможна по трудовому законодательству. И мы сразу должны искать другие пути.
— А если у вас выдастся свободный вечер, куда вы сами пойдете?
— Ну, я обычно не раздумываю — я пойду в театр или в музей. И могу объяснить почему: у нас в городе их действительно много, есть детские театры и музеи с детскими программами, есть и серьезные театры, есть и передовые музеи.
Беседовал Алексей Крижевский
Газета.RU