Вижу, ибо абсурдно

Говорим Назаренко - вспоминаются "Казнь народовольцев", "Декабристы", "Пугачев". А еще - иные по стилистике "Танцплощадка", "Трапеза", "Большой стол"... 24 июня у "абсурдной реалистки" и академика живописи Татьяны Назаренко был день рождения. А накануне состоялся ее разговор с корреспондентом "Известий" Гузель Агишевой.

известия: Была на защите дипломов в вашей родной Суриковке. Народу - чуть ли не на люстрах висят. Как реагирует зал, какой накал - я думала, такого теперь уже не бывает?!

Татьяна Назаренко: И тем не менее в 1962-1968 годах я училась в институте более прогрессивном. Мне повезло после института поступить в мастерские Академии художеств, а там вдруг вспомнили старую традицию посылать людей стажироваться в Италию. Еще до поездки я задумала картинку, где у меня лошади будут стоять к зрителю задом. Приезжаю и вижу: там на всех замечательных полотнах лошади именно так и стоят, на всех распятиях!
и: Вы, получается, велосипед изобрели?

Назаренко: Картина была со смыслом, наши тогда ввели танки в Чехословакию, на Красную площадь вышли протестовать пять человек. Я думала об этих людях: вот были народовольцы, Софья Перовская, а в 1968-м - Горбаневская, Павел Литвинов, родителей которого я хорошо знала. И дружна была с Юрой Давыдовым, который так писал про Перовскую, будто знал ее лично. Замысел был сделать "Народовольцев" так, чтоб это было современно. Академия художеств написала письмо в МВД с просьбой о содействии, и они на "Динамо" построили роту конной милиции, 62 всадника, - специально, чтобы я увидела построение: как они разъезжаются, как сходятся. Это было потрясающе и так страшно. С лошадьми случился казус. Приходят ко мне в мастерскую члены президиума академии в полном составе - посмотреть, как идет работа. А у меня на эскизе все лошади разномастные - для живописности. Один академик говорит: "Лошади... гав должны быть... гав одной масти... как солдаты одного роста..." Я стою совершенно ошарашенная. Мне объяснили, что это Вучетич, у него такой нервный тик. Еще был там искусствовед Кеминов, он сказал: "Вы знаете, в истории искусства никогда не было, чтобы на переднем плане лошади стояли, извиняюсь за выражение, задом, это антиэстетично". Нет, думаю, лошадь задом - это ввод в картину, и сделала по-своему.

и: Как в то время представляли свое будущее?

Назаренко: Чем дальше уходят копыта времени, тем больше мифов. Вот мои ребята защитились. Что их ждет? Ни-че-го. А меня ждал комбинат живописного искусства, КЖИ. Был художественный фонд, заказы - от колхозов, совхозов, фабрик. Были пять процентов от бюджета СССР на культуру. Начальники могли потратиться на кресла в кинотеатре, а могли заказать картину "Сирень" или "Ленин выступает перед рабочими", как в Третьяковке, портреты своих передовиков, или сказки для детского сада, или "Джамбул песни поет своему народу"... Я все это писала. Я профессионал, и писала так, что мне их не стыдно было и на выставку послать. Было какое-то училище в Новосибирске, для которого я делала "Декабристов с Пушкиным". Написала в виде парсуны - Пушкин, декабристы, Южное общество, сверху золотая лента - "Пока свободою горим, пока сердца..." Картина большая - 2,5 метра. Лет через пять звонят из музея: "Татьяна Григорьевна, к нам попала ваша картина в очень плохом состоянии. Вроде бы там декабристы. Холст свернули трубкой и воткнули в сугроб во дворе музея". Оказалось, что картина в училище запылилась, они ее хорошо помыли водой с мылом. А в музее ее отреставрировали, сейчас она висит в экспозиции. У нас была зарплата от 125 до 250. Я получала 200. Не так плохо, если инженер получал 130. Такую картину писала две недели, а сказку - два дня. Сказки - одно удовольствие. "Емеля вытаскивает щуку из пруда" - а?! Пишешь темперой, ярко, весело. Принимает художественный совет, все серьезно. Замечания: ну, это не щука, это лещ у нее получился. Какой лещ, это сазан, я помню, вот такого сазана поймал... Разве я могу сказать, что щуку я писала с банки консервов "Килька в томатном соусе"?

А сколько там было шедевров - Пименов, Кончаловский... Они были настолько замечательны, что их не отправляли заказчику. Там же тоже понимали, кто чего стоит. Вызывали какого-нибудь художника и говорили: "Хочешь денег по-быстрому? Напиши "Новую Москву", 120 на 150". Через неделю человек приносил говеную работу, ее отправляли, а пименовская "Новая Москва" оставалась в комбинате.

и: Куда все-таки идут ваши выпускники?

Назаренко: Идут иконы писать. Церквей сейчас строится бесконечно много. Каждый может получить по церкви и расписать ее. Конечно, не так, как Джотто, а масляной краской на стене.

и: С приходом "цифры" уже не нужны ни портреты девочек с персиками, ни натюрморты. Сюжетных картин и в предыдущие десятилетия писалось немного - в моде бессюжетное, беспредметное. Живопись не отражает своего времени, умирает?

Назаренко: Она мимикрировала не вчера. Самое печальное - нет культурного контекста: всерьез поговорить о главном - дурной тон. Надо перешучиваться, делать вид, что ты и не работаешь вовсе. Искусство - это вполне маргинальное и не обязательное для современного мира явление, вытесняемое из него всеми силами. Максимум, чем интересуется социум, - за сколько "ушел" художник.

и: А публика-то есть?

Назаренко: Публики нет. Нет того просвещенного короля, который целовал Леонардо да Винчи на смертном одре. Сейчас модна экспрессивная живопись: подтек туда, подтек сюда. Это гораздо легче, чем написать "Вознесение" Эль Греко, хотя он тоже быстро писал. А Ван Эйк малюсенькую картинку писал очень долго, потому что трудно нарисовать крохотную ручку, а к ней - маленькую рюмочку, а вокруг всего этого маленькую занавесочку... Люди тогда не торопились, были другие ценности и другое отношение к жизни. То, что исходит от хорошей картины, - это и есть то сверхъестественное, ради чего работают художники, ради чего они изображали своих возлюбленных, чтобы те жили вечно.

и: И все-таки во все времена кто-то пишет сирень и персики, а кто-то упырей в масках, столпившихся возле стола, где на блюде лежит ...Татьяна Назаренко. Вы сами - трагический персонаж?

Назаренко: Безусловно.

и: Хотя все у вас замечательно: двое детей, вы висите в Третьяковке и Русском музее, в Вашингтоне, Берлине, Будапеште, Пекине, Софии, Братиславе, масса желающих купить ваши работы, наконец, у вас Берт, любящий муж-голландец, удачливый бизнесмен...

Назаренко: И страхи - за 90-летнюю маму, за близких, за друзей, которые начали уходить. Звание академика не сделало меня солиднее - в метро место не уступают, в президиуме я тоже для всех Таня, не Татьяна Григорьевна. Хочется чуда - например, чтоб болезни отступили.

и: Какую работу никогда бы не продали?

Назаренко: Я вообще не люблю расставаться с работами. Вот Наташа Нестерова может подарить, я - нет. Приехал из Гамбурга Генри Нанен, владелец "Штерна", привез галериста Леви. Тот собирал большую выставку, и "Межкнига" привела его ко мне. Я подумала: "Уедут работы, и я их больше никогда не увижу". И написала повторение трех работ. Но не я одна была такая умная! Все художники сделали повторения.

и: Вижу, у вас кроме собственных работ висят Нестерова, два портрета неизвестного автора XVIII века, Ситников, Баранов и кто-то из "малых голландцев".

Назаренко: Смотрю на них и вдохновляюсь. Замечательные лица. Из тех, что "Пока свободою горим"... "Малый голландец" - это Герард Доу. Копия, наверно, но какая! Того времени.

и: Считается, что художник должен быть голодным, только тогда создает что-то путное.

Назаренко: Это так.

и: Но у вас все есть. Жизнь продолжается, и надо работать. Кто в 95 лет написал свою лучшую картину - Тициан?

Назаренко: Никто в 95 не написал лучшей картины, это миф. Шагал тоже считал, что он лучшие работы писал, когда ему было за 90.

и: Зато он сказал, что жизнь свою прожил в предощущении чуда.

Назаренко: Да, и Борис Ефимов в 105 еще рисовал. И Пикассо долгожитель в искусстве. Но... бывают времена, благоприятные для развития искусства. Начало XX века - футуризм, кубизм, все эти "Бубновый валет", "Ослиный хвост", плохих не было, все были гениальные. Даже те, что десятого разлива! Неинтересно делать что-то по сотому кругу. А если художника приглашает Папа: "Вот тебе дворец - распиши его!" - это да! Интересно освоить новое пространство...

и: Вам что для полного счастья нужно, чтоб вас Папа пригласил? 

Назаренко: Может быть. Пригласил и сказал: распишите, и чтоб не хуже тициановского "Святого Себастьяна".

и: Вы недавно из Парижа. Слышала, что на банкете в честь открытия выставки исполнили романс?

Назаренко: На банкетах такие вещи случаются. Вспомнилась мне Гнесинка, наш класс вокала... Пьер Карден сказал, какая, мол, хорошая певица. А я ему: я не певица хорошая, а хороший художник.

Гузель Агишева

Известия
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе