Любимая дисциплина выпускницы Школы Родченко и кандидата географических наук Софьи Гавриловой психогеография — изучение законов влияния окружающей среды на эмоции и поведение людей — была придумана ситуационистами в середине XX века во многом в противовес урбанистике, занимавшейся тогда унификацией городов, основанной на максимальном удобстве. Казалось бы, определение психогеографии почти научное, но поскольку она была придумана людьми, далекими от науки, и просуществовала не больше десяти лет (1950-е — начало 1960-х), она скорее напоминает игру. Даже ее название было будто придумано в шутку: по легенде, Ги Дебор впервые услышал его от неграмотного алжирца. Основным способом исследования был дрейф по городу, прогулки без какой-то определенной цели, в которых направление движения определяется сиюминутными мыслями исследователя. Идеальный город для дрейфа описал Иван Щеглов в "Правилах нового урбанизма": он должен быть разъединен на кварталы, соответствующие чувствам, испытываемым каждым в повседневной жизни. Он же высказывал предложение взорвать Эйфелеву башню, мешавшую ему спать отражением огней на стеклах окон, за что был помещен в психиатрическую больницу собственной женой. Наибольшую проблему для психогеографов представляла документация их исследований, оно и понятно: довольно трудно описать традиционными научными методами чувственный опыт. Пожалуй, единственным способом документации исследований было нанесение важных для исследователя мест на психогеографические карты.
Софья Гаврилова дрейфует по окружающему пейзажу, подобно ситуационистам, обладая при этом гораздо более развитыми способами документации, чем ее предшественники. Вместе с Алексеем Корси она уже изучала, кому принадлежит тень от зонтика (и получила за это спецприз молодежной номинации премии "Инновация" от Stella Art Foundation), а до этого сравнивала пейзаж внутри и вне МКАД (проект "Москва / Не Москва"), исследовала эмоциональные переживания кусочка льда для Laboratoria Art & Science Space и снимала современное состояние границы блокады Ленинграда.
В видео "Территориальные целостности" она соединяет части разных пейзажей под саундтрек Кирилла Широкова (кстати, написавшего музыку к опере "Марево" группы "Провмыза", получившей за нее "Инновацию"), усиливая дискомфорт зрителя по мере увеличения количества шумов в музыке и "визуального мусора" вроде билбордов или советских памятников в кадре. Чем дальше, тем больше это все напоминает образовательное видео о том, как нехорошо загрязнять окружающую среду, похожее на те, что показывает National Geographic. Видеоинсталляция "Шурфы" предлагает зрителю наблюдать за линией горизонта и изменениями в разных ландшафтах. Этакий призыв остановиться и посмотреть по сторонам, обнаружить в "привычном пейзаже" ранее невидимое, тоже напоминающий агитки экодвижений. На них же похожа работа "Непроницаемая любовь русского пейзажа", предлагающая зрителю самому достроить вид, частично закрытый зеркалом, и заодно подумать о том, какое место человек занимает в этом мире (судя по размеру зеркал, довольно большое). Обе инсталляции сделаны вполне психогеографически: художница фотографировала случайные, чем-то заинтересовавшие лично ее пространства, складывающиеся в единый монотонный пейзаж частично благоустроенной русской жизни.
Александра Шестакова
Коммерсантъ