Вышивать натюрморт он начал пару месяцев назад: на ткань уже нанесен рисунок, поверх пущена нить, но это лишь первый этап работы. На полноценное полотно уходит не меньше года. Оцениваются такие произведения соответственно – в сотни тысяч рублей. Покупатель, конечно, платит не за дороговизну исходных материалов (в среднем на картину уходит около шести тысяч деревянных), а за талант и оригинальность авторского почерка.
– Вообще нитки можно использовать абсолютно любые, – объясняет Владимир. – Раньше принято было и золотыми вышивать, но сейчас их почти нигде не производят.
А те, что производят, уже и называются по-другому – золотные, так как содержание драгоценного металла в них минимальное. Но даже при этом цена на них для большинства мастеров неподъемная – от 90 тысяч рублей за моток.
– Ткань, на которой предстоит вышивать, тоже всегда разная, – продолжает мастер. – Вот здесь, к примеру, я выбрал стрейч. В этом изначально заложено неудобство: материя тянется, морщится, рисунок получается неровным. Но ведь вышивать – это не забор строить! Я не боюсь экспериментировать. Иногда совокупность ошибок как раз и дает оригинальную, редкую работу.
За оригинальность и редкий талант в этом нынче мало распространенном (особенно среди мужчин) ремесле Владимир недавно получил президентский грант. На основе уже созданной им коллекции планируется возродить угличское шитье. А точнее сказать, создать его практически с нуля.
– Например, в 1907 году, судя по данным историков, в Угличе шили разве что холщевые мешки да еще для крестьян чулки вязали, – смеется Кузнецов. – Так что мне предстоит придумать, разработать основные принципы направления, которое потом по праву можно будет назвать угличским шитьем. Конечно, понадобится не только моя фантазия, но и советы историков, консультации специалистов. Зато лет через сто, может, и будут говорить: «Ого, как мужики-то тогда шили, какой расцвет был!».
В ближайшем будущем – закупка материалов, мастер-классы для всех желающих и поиск талантов. Владимир надеется, что среди учеников со временем найдутся и такие, кто поможет ему в работе над масштабным проектом «Пелена царевича Дмитрия».
– Это будет ключевая работа в коллекции. Попробуем сделать реконструкцию полотна размером 2 метра на 90 сантиметров, которое вышивала в XVII веке Мария Нагая, мать царевича, – объясняет Владимир. – Оригинал утрачен, сохранилась лишь старая фотография.
Творческий процесс может продлиться года три. Всего же рукодельному искусству Владимир посвятил уже 20 лет. Причем профессионально вышивать нигде не учился – хватило кружка в Доме пионеров.
– Но уже оттуда я вышел с глубоким убеждением, что я – художник, – смеется мастер. – А вообще отец у меня был военным, и я за время учебы сменил девять школ!
И при этом добавляет, что постоянные переезды пошли только на пользу его таланту. Путешествуя, он много смотрел, узнавал глазами.
– Ту же Сикстинскую мадонну за свое детство я несколько раз видел! Это для художника важно.
Теперь Кузнецов находит вдохновение для своих картин буквально на каждом шагу.
– Вот, скажем, на овощном базаре вы что видите? Наверное, прилавки, ценники, а я вижу готовые картинки, натюрморты, – говорит угличанин. – Вокруг нет ничего пустого, во всем заложено живое чувство.
Работая, Кузнецов даже вывел свою собственную философию. Затягиваясь сигаретой, охотно выдает афоризмы своего же сочинения – об искусстве:
– Ремесло – это когда знаешь и делаешь. А искусство – когда не знаешь и все равно делаешь.
О том, как много может потребоваться времени, чтобы только собраться с мыслями и начать реализовывать какую-то сложную художественную идею:
– Это как беременность: сначала захотел, потом залетел, а только потом родил. Между первым и вторым этапом могут годы пройти.
О своих клиентах, предпочитающих имена не афишировать:
– Все мои покупатели – люди экстравагантные. Отвалить кучу денег за кусок тряпки очень глупо с позиции неэкстравагантного человека.
Сидеть днями, да что уж там – годами, с иголкой и ниткой, выводя филигранные стежки, завязывая микроскопические узелки, придумывая, как бы по-особенному пустить нить, Кузнецову ни на минуту не надоедает.
– Это полнейшая релаксация! – с любовью глядя на нитки-иголки, говорит он. – Когда я шью, то размышляю о философских вещах, о которых в других обстоятельствах и не задумался бы. Это делает мою жизнь интересней. Кроме того, творчество всегда покажет, что ты из себя представляешь. Вот в жизни я могу быть некоммуникабельным или сидеть тут и откровенно вам врать. Но мои работы расскажут обо мне всю правду. Абсолютным счастьем для меня будет, если этот язык научатся понимать как можно больше людей.
Анна КОУЗОВА
"Ярославский Регион"