Мигрантов не любят за иждивенчество

Но это не они отменили социальный налог и не они применили схемы, по которым потоки наличности минуют госказну, оседая в подпольных кассах. Иностранцы приезжают в уже функционирующую систему. И в ней всегда находятся проводники.

Учет в розницу

Повод познакомиться с миграционным подпольем у многих возникает уже при первой попытке наладить отношения с ФМС. Российское законодательство делит иностранцев на три категории: временно пребывающих, временно проживающих (до трех лет) и проживающих постоянно (до пяти лет). В основе этой статусной иерархии лежит миграционный учет, с постановки на который начинают как «челночные» рабочие, так и будущие граждане страны.

Благополучный исход процедуры зависит от возможности мигранта сообщить конкретный адрес, по которому его можно будет в случае чего отыскать. Речь идет о съемной квартире или об офисе работодателя. С 31 марта благодаря очередным поправкам к закону N109-ФЗ «О миграционном учете иностранных граждан и лиц без гражданства в Российской Федерации» актуальными вновь станут оба варианта «размещения» (с 15 февраля, напомним, юрадрес в ФМС не регистрировали).

Документы подает принимающая сторона — физическое или юридическое лицо: дескать, да, действительно, такой-то живет там-то. Некоторым эти процедуры кажутся обременительными (арендодателям мигрант выгоден до тех пор, пока налоговые органы не требуют процентов от его ежемесячной платы за квартиру). А вот «консалтинговые» компании за милую душу и умеренную цену (от одной до двух тысяч рублей, 500 из которых – плата инспектору за теплый прием) могут приписать иностранца либо к своему юрадресу, либо, если наличествует договоренность, — к одному из московских общежитий. При этом реальное место дислокации «учтенного» с формальным обычно не совпадает.

Меняя «Марс» на «Юпитер»

Посредники считают дни до вступления реформы в силу. В особенности такие, как Раимбек (его и упомянутые ниже имена изменены по просьбе героев). Этот обрусевший киргиз очень огорчился поправкам от 15 февраля и последующему скачку цен. По убеждению многих, он один из самых гуманных теневых бизнесменов: радеет не за барыш, а за благополучие соотечественников. Но если с миграционным учетом все обещает войти в привычную колею, то вот с квотированием последние пару лет никак не ладится.

«Квоту пробивать вообще сейчас сложно, например. Кто подает, например, им просто квота не дается, — с сожалением тараторит Раимбек. Раньше на 10 тысяч человек квоту выдавали просто так. Главное — заявку вовремя подать. Сейчас почему так жмет, не знаю. Два года так работали. А с позапрошлого сложно стало. Аннулировать начали. Поэтому мы уже готовые покупаем».

На вопрос «у кого?» Раимбек непонимающе хлопает добрыми, с хитрецой глазами: «У тех, кто предлагает! Нас будут искать. Не мы».

Начальная стоимость одного рабочего места в столице – 10 тыс. рублей. Здесь посредники, которые, по выражению Раимбека, «трудятся на земле» и в политике не сильны, целиком зависят от воли тех, кто заручился положительными заключениями экспертов московской межведомственной комиссии по привлечению иностранцев. Между собой их делят на «блатняк» и «простых смертных». Смертные сидят в очередях. «Блатняк» идет через кабинеты.

Квоты скупаются оптом и затем реализуются среди розничных иностранных клиентов в виде разрешений на работу. Только уже не за 10 тыс., а за 13-16 минимум. В конечную цену включается официальная госпошлина в две тыс. рублей, которая уплачивается в ФМС, и накрутка посредника. Благородные дельцы вроде Раимбека назначают сверху от 500 до 1000 рублей. Большинство на одном разрешении «делают» от двух до четырех тыс.

Но в целом работа нелегальных фирм, торгующих легальными документами, строится по единым канонам. Так, отчаявшись найти пристанище (фирмы без квот, опасаясь штрафов, не принимают мигрантов без разрешений), иностранец набредает на видавших виды знакомых-земляков-братьев и кто-то из них непременно вспоминает нужный адресок. Посредник забирает у него паспорт и вместе с паспортами других соискателей отправляет продавцу квот. К примеру, в ООО «Марс». Его владелец подает в территориальный орган ФМС список своих якобы сотрудников. Инспектор регистрирует информацию в базе данных – и вуаля, мигрант может идти за разрешающей карточкой. Причем его новый начальник всего за 10 дней может заменить «Марс», отпечатанный на обратной стороне документа, на «Юпитер» или «Луну». Легально и без доплаты.

«У нас все настоящее, — еще раз напоминает мне Раимбек. – А то клиенты не пойдут». «Такие, как я, нужны. Понимаете? Потому что мы держим стабильность. Если честно, если бы квота по 5 тыс. была – значит, мы продавали бы по семь с половиной, — откровенничает делец. — Серьезно. Я просто помочь хочу, понимаете? В Кыргызстане по шесть человек в семье – четверо в России. Всем работать надо. А тут фирма на тысячу человек имеет квоту. Не купят ее – и? Просто так квота будет пропадать?»

Цена не дает гарантии

Где уж там – «пропадать». Знакомый мне уроженец Таджикистана с российским гражданством, кандидатской степенью, хорошим русским, но узнаваемым этническим акцентом согласился поучаствовать в эксперименте.

Место встречи — одна из конечных станций метро. За бетонным забором громоздится кирпичное здание. Ко входу ведет толстая, сантиметров в десять, кромка льда. Из опознавательных знаков — только фотосалон и магазин свадебных платьев. Пахнет выпечкой и выхлопами.

Длинные коридоры. Полупустые лестничные пролеты. Ближе к шестому этажу люди уже не встречаются. Указатели заканчиваются еще на первом. Спрятав белую рубашку с галстуком под спортивной курткой, Сухроб осторожно стучится в дверь очередной (мы по дороге насчитали, по меньшей мере, три) «консалтинговой» фирмы. У входа — распечатанная на принтере табличка «Миграционный учет. Разрешения на работу. Медицинские справки».

«Мне это... разрешение надо», — театрально мнется мой знакомый, теряя по пути к стулу уверенность российского гражданина. Бизнес-вумен, не отрывая взгляда от разбросанных по одному из двух имеющихся в офисе столов, бегло осведомляется: «Вы когда приехали?». Сухроб краснеет. «Просрочили учет, значит», — смекает дама. И не растрачивая времени на выяснение обстоятельств (у всех мигрантов они примерно одинаковые), рисует светлое будущее стоимостью в каких-то 20 тыс. рублей:

«Вам нужен въезд-выезд, чтобы заново встать на миграционный учет. Ближайшая граница — с Белоруссией. Едете туда. Возвращаетесь и снова приходите к нам. В течение трех дней мы делаем вам регистрацию. Это три с половиной тысячи рублей на три месяца. После постановки на учет мы беремся за разрешение. Это еще 16. Предоплата 100-процентная. Сюда входит пластик, госпошлина и медицинская справка. Какая вам должность нужна — думайте сразу, потому что вы можете на территории Российской Федерации работать только по той специальности, которая будет указана в разрешении».

«Таким образом, — заключает она, — полный пакет услуг обойдется вам в 19 тысяч 500 рублей. Продление регистрации впоследствии тоже можно будет сделать у нас. Это будет стоить пять тысяч».

Беседа ведется в деловом тоне. Ни обещаний, ни сантиментов. Сорвется этот клиент — постучится следующий. Закон здесь нарушают каждый день. С перерывом на выходные и обед.

«Гарантий мы не предоставляем, — отчеканивает представительница фирмы в ответ на скромную попытку Сухроба подстраховаться. — Можем написать расписку, но толку от нее мало. Мы делаем настоящие документы, но как вам это доказать? Никак. Я нас рекомендую, но выбирать вам. Вы можете за 16 тысяч сделать настоящее разрешение, а можете — левое, причем за 25. Цена гарантии не дает».

Кабинетные расходы

Недалеко от Таганки процветает мощный цех по «нагреву» иностранных граждан с русским уставным капиталом. По словам посредников, за 10-11 тысяч там делают любые документы. Расход-то минимальный: на картриджи и охранников, которым велено не пускать в здание разочарованных клиентов.

Однако директор конкурирующей организации Замира при встрече заверяет: «Посредников не надо бояться. Мошенники есть, но не все пальцы на руке одинаковые». Одни перекупают действительные документы. Другие штампуют фальшивки. Кто-то, как Раимбек, из принципа не включает медсправку в стоимость разрешения на работу. А его молоденькая коллега равнодушно пожимает плечами: «Если что-то продается, почему бы это не купить?»

«В 99% случаев медсправку делают без участия мигрантов, — продолжает Замира. — Это уже входит в стоимость разрешения. Этого бы не было, если бы медклиники не шли на контакт, если бы в ФМС не вывешивали списки «лицензированных» лечебных учреждений, в которых, как обычно выясняется, штамповка этих справок поставлена на поток. Если работодатель озаботится здоровьем мигранта (это случается редко и, как правило, в сфере общепита), он сделает ему медкнижку, а не медсправку».

С одиночных клиентов Замира получает от двух до трех тыс. прибыли. Оптовикам (менее успешным посредникам, у которых нет прямого выхода на квотников) «набрасывает» по 500 рублей за одно разрешение. «Мы снимаем офис, у нас оргтехника, люди, — перечисляет она. — Мы не общественная организация. Нам нужно как-то существовать».

Патент, кстати, стоит гораздо дешевле – две с половиной тыс. «Тысяча — госпошлина, 500 рублей мы берем за работу, — поясняет Замира. – А остальное уходит на, скажем так, кабинетные расходы».

Спрос на услуги посредников с годами не снижается. Работодателю, даже тому, который втиснулся в рамки закона, оставаться в них бывает попросту лень. К примеру, когда у мигранта истекает 90-дневный срок временной регистрации и встает вопрос о ее продлении на основании разрешения на работу, начальник со своей стороны должен собрать небольшой пакет документов: трудовой договор, ходатайство, доверенность от организации, и заполненный бланк уведомления о постановке на учет.

«Но они и этого не делают, — комментирует Замира. – Не хотят брать ответственность. Поэтому опять появляемся мы».

«Выезд» с доставкой на дом

Проработав год, мигрант сталкивается с очередными расходами. Через 12 месяцев временно пребывающий обязан вернуться к семье. На практике это означает, что раз в год (если нет разрешения на работу, то каждые три месяца) иностранец должен курсировать через границу.

Стремление человечества к простоте и насыщенные трудовые будни гастарбайтеров заставили и без того формальный механизм работать по принципу «магазина на диване». На случай острой необходимости московские «консалтинговые» компании предусмотрели для своих клиентов услугу «въезд-выезд». Стоимость ее в зависимости от сговорчивости пограничников и личного интереса посредников варьируется от 4 до 7 тыс. рублей.

«Иностранцу трудно выехать из РФ, — говорит Замира. — Он работает 7 дней в неделю, с 9 утра до 9 вечера. А с паспортом все равно что-то нужно делать. Поэтому он отдает его нам. Вместе с кипой других документов мы отвозим его на границу, где за небольшое вознаграждение (скажем, по 500 рублей — штука) на них ставят необходимые печати. Через пару дней паспорт возвращается к владельцу».

Честные нарушители за ту же примерно плату могут перебраться через границу лично. Некоторые посреднические компании группами транспортируют мигрантов из России и обратно. Такая процедура, разумеется, занимает значительно больше времени, зато не чревата массовым лишением паспортов. Посредники, с которыми удалось встретиться «Росбалту», помнят еще случаи, когда «новенькие» пограничники соблюдали закон, отказываясь от взяток ради торжества справедливости.

И все же Замира настаивает: «покупается и продается абсолютно все. Особенно в Москве. Если не покупается — значит, ты предложил не ту цену или подошел не с той стороны».

Для справки, в прошлом году, по данным столичного УФМС, 1 млн 840 тыс. 446 иностранцев встали на миграционный учет, 258 453 тыс. — оформили разрешения на работу, 19 тыс. 185 – получили патенты. По оценкам посредников, 90% этих документов были выданы не без их участия. Допустим, процент завышен. Допустим, завышен вдвое. Но даже в этом случае размах черного рынка не может не впечатлять. Вопрос, чем заняты власти?

Политический журнал
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе