Джоанна Стингрей: Гребенщиков шлет мне видео через Whatsapp, а Кинчев пишет письма с эмодзи

Американская муза ленинградского рок-н-ролла прилетела в Москву, чтобы представить книгу «Стингрей в Зазеркалье» - уже второй том своих мемуаров.
Книгу о своей бурной молодости Джоанна Стингрей написала вместе с дочерью
Фото: Денис КОРСАКОВ



Книгу о своей бурной молодости Джоанна Стингрей написала вместе с литературно одаренной дочерью Мэдисон (та сочиняет рассказы с восьми лет, и помогла маме с обработкой ее воспоминаний). Приехав недавно в Петербург и выйдя на Невский проспект, Мэдисон воскликнула: «Мама, я чувствую, что я русская женщина!» - и это, в общем, правда: отец ее - Александр Васильев, барабанщик группы «Центр», который стал вторым мужем Джоанны. Первым был Юрий Каспарян, гитарист группы «Кино».

О романе с ним (а еще - о романе с Константином Кинчевым и дружбе со всеми остальными звездами русского рока) Джоанна подробно рассказала в книге «Стингрей в Стране чудес», вышедшей на русском языке полгода назад. Там она воспела ленинградский рок-андеграунд: Цоя, Курехина, Гребенщикова, Башлачева, Африку. Приехав в холодный и мрачный Советский Союз в марте 1984 года, она затусовалась с ними, страстно полюбила их музыку и их самих, контрабандой перевезла в США их записи и выпустила там пластинку «Красная волна». В Россию же она полулегально ввозила разные ништяки - от соевого соуса для Цоя до гитары Stratocaster, которую Дэвид Боуи подарил БГ.

Собственная музыкальная карьера у нее не задалась, но для популяризации русского рока в Америке она сделала все, что могла, и сегодня ей есть о чем рассказать. «Стингрей в Стране чудес» - довольно увлекательное чтение: мемуары колибри, залетевшей в страну филинов и обнаружившей там в снегах множество законспирированных райских птиц. Во втором томе, «Стингрей в Зазеркалье», она описывает времена, когда перестройка вовсю меняла СССР. Уже не только Джоанна ездит в СССР, но и ее друзья Виктор и Борис посещают другие страны. Гребенщиков потрясен количеством видов кофе в американском супермаркете, Цой катается на снегомобилях по склонам гор в Юте и гуляет по Токио, где наконец-то вдоволь наедается своим любимым соусом (японки при этом не сводят с него глаз). Тем временем брак Джоанны с Каспаряном постепенно распадается, а новый, с Васильевым, намечается…


Американская муза ленинградского рок-н-ролла прилетела в Москву, чтобы представить книгу «Стингрей в Зазеркалье»
Фото: ДЕНИС КОРСАКОВ


Джоанна встретилась с журналистами в ресторане с соответствующим льюис-кэрроловским названием «White Rabbit», то есть «Белый кролик». Стояла чудная жаркая погода, но Джоанна обмолвилась, что Россия у нее ассоциируется скорее с холодом. И скорее с Петербургом, «очень особенным городом», не похожим на Москву - та в нынешнем своем состоянии куда больше напоминает Нью-Йорк или Лос-Анджелес.

Сегодня Джоанна - очень милая 59-летняя женщина с прямыми светлыми волосами, идеальными «фарфоровыми» зубами, довольно строго одетая. О разнузданной рок-н-ролльной юности в ее облике не напоминает ничего. Ну, может быть, темные очки с круглыми стеклами - в похожих она зажигала в 80-е и 90-е. Она говорит на очень трогательном ломаном русском языке, а когда хочет выразиться совсем точно, переходит на английский (во время встречи с журналистами ее реплики переводил Александр Кан, который знает Джоанну с 80-х, - он перевел и оба тома мемуаров).



О своей сегодняшней жизни

- Что я в жизни делаю кроме того, что книжки пишу? Ничего интересного! У меня есть три работы в Америке, потому что жить там очень дорого (одна из них - агент по сделкам с недвижимостью. - Ред.) У меня красивый дом на холме в Лос-Анджелесе. Я не занимаюсь музыкой, только помогаю дочери, продюсирую музыку, которой она занимается.



О Гребенщикове

- Мы недавно возобновили контакты, когда я поняла, что все мои русские друзья сидят в социальных сетях. Часто я работаю дома, слышу звук «Пип!» - а это сообщение от Бориса в Whatsapp: или фотография, или видео, где он играет где-то на улице. Мы часто общаемся, я только что была в Гренландии - 76-й по счету стране, где я побывала, послала ему карточку. Он написал: «Я всегда буду тебе завидовать!» А я ответила: «Зато у тебя рекорд по числу концертов, которые ты устраиваешь на улицах и в подземных переходах!»

Борис сегодня - такой же, как 35 лет назад, думает только о двух вещах: пишет музыку и выступает с концами. Не знаю, откуда он берет на это энергию. Когда я написала первую книгу, отправила ему три первые главы и еще главу, которая посвящена ему. Просто из уважения - хотела, чтобы он прочел, и чтобы у него не было возражений. Но вообще-то Борис - не тот человек, который будет лезть в прошлое, ностальгия не для него, он не любит воспоминаний, весь устремлен в будущее.



О Константине Кинчеве

- Почти два года назад я была в Санкт-Петербурге, а он был на даче в часе или двух езды от города. Я нашла его телефон, позвонила. До того я не разговаривала с ним 25, наверное, лет! Сказала ему: «Знай, что ты один из самых важных людей в моей жизни. Я буду писать книгу, в том числе о тебе. Я тебя очень люблю». Он - единственный герой книги, с которым я не встретилась. И сейчас не встречусь - он не в Москве. Но книгу он получил, сказал мне «Пиши вторую» - прислал письмо со смешными эмоджи.



О смерти Виктора Цоя

- Главное, что я помню - звук телефона. Он долго звенел и звенел среди ночи. Я наконец проснулась, взяла трубку, там был мужской голос, который зачитал мне срочную телеграмму от Юрия Каспаряна: «Беи би, Виктор Цои мертв. Трагически погиб в автокатастрофе пятнадцатого августа». После этого я не помню ничего. Несколько дней просто исчезли из памяти. Есть фотография с Богословского кладбища, где мы стоим с Юрием, Наташей (Разлоговой - подругой Цоя в последние годы. - Ред.), другими его друзьями. Но как я туда добралась, понятия не имею. Как я получала визу, как ехала в аэропорт, как летела - абсолютно все стерлось. Алекс Кан мне рассказывал потом, что я ему той ночью сразу позвонила, была в слезах и истерике… Мы с Наташей и Юрием об этом не говорили, просто поставили блок на эти разговоры, потому что было невыносимо трудно об этом вспоминать. И в Ленинград я потом не приезжала четырнадцать лет - слишком многое там было связано с Виктором. Но он потом много раз мне снился, он был очень живой, говорил мне «Не грусти, Джо, со мнои все в порядке. Все хорошо. Не волнуйся».

Автор
ДЕНИС КОРСАКОВ
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе