4 февраля 2011 ● Фарид Закария (Fareed Zakaria)
24 января в московском аэропорту прогремел чудовищный взрыв, унесший жизни десятков невинных людей. Судя по всему, случившееся было связано с Чечней или с соседними кавказскими территориями, из которых исходили многие подобные теракты. За последние десять лет в России произошло больше серьезных террористических актов, чем в любой другой стране мира, кроме Афганистана, Пакистана и Ирака, которые, в сущности, являются зонами военных действий. Почему? Ответ на этот вопрос проливает прискорбный свет на российскую контртеррористическую стратегию, которая фактически может служить образцовым примером того, как не следует бороться с исламским терроризмом.
Сейчас принято считать, что Москве противостоит жестокое исламское террористическое движение, помешанное на джихаде, не расположенное к компромиссам и считающее причинение вреда россиянам практически самоцелью. Такова позиция российских властей, принятая также и западными лидерами. В прошлом десятилетии Джордж Буш и Тони Блэр стереотипно реагировали на террористические акты в России, быстро их осуждая и записывая в очередные примеры исламского терроризма, связанного с «Аль-Каидой» и ее фанатиками. Это бездумное принятие российской версии позволяло Москве отвечать на теракты грубым насилием, зачастую направленным против ни в чем неповинных мирных жителей, и избегать при этом международной критики.