Размахивая красной рукой: почему Ника Кейва любят в России
24 сентября 2022 ● "Известия"
Как 65-летний австралийский рокер ответил чаяниям русской души.
Фото: Global Look Press/IMAGO/Gonzales Photo/Lasse Lagon
22 сентября Нику Кейву исполнилось 65 лет. Возраст музыканта выдают только его альбомы — на сцене Кейв по-прежнему легко переходит от постпанка к медленным проповедям и любовной лирике, чтобы потом сорваться в безумный шаманский танец с приговорами и заклинаниями. «Известия» размышляют о том, как этот человек стал таким близким и понятным даже для тех, кто обычно равнодушен к зарубежной музыке.
Последний сон Бананана
«Это Ник Кейв, певец мой любимейший», — говорил Бананан Алике в «Ассе». И больше ничего не пояснял. И правда, стоит сказать, что более любимого австралийского (опустим тот факт, что за последние 40 лет музыкант большую часть времени прожил в Англии) певца в России нет. Ник Кейв регулярно приезжает к нам с концертами, каждый раз собирая полные залы, и любая его программа всегда вызывает огромный интерес. Что-то есть в его творчестве, на что русская душа откликается с большой готовностью.
Музыкант Ник Кейв выступает на сцене в Москве
Фото: РИА Новости/Евгений Одиноков
Здесь можно выделить ряд черт, которые особенно резонируют с русской культурной парадигмой, и на первом месте будет, как ни странно, не музыка, а религиозность. Это отличительная черта нашего характера — русская философия, русская литература, даже русская наука пропитаны поисками духовного, желанием служить чему-то высшему, трансцендентному. Лирический герой Ника Кейва постоянно переживает мистические откровения, цитирует Писание или занимается открытым богоборчеством, что тоже свойственно религиозному сознанию. В суперхите Mercy Seat, который почти всегда исполняется на концертах Кейва, осужденный на казнь преступник смотрит в тарелку с супом и видит там лицо Иисуса. А в одной из самых красивых баллад о любви, написанных в ХХ веке, — Into My Arms — Ник Кейв поет, что не верит, будто Бог постоянно вмешивается в нашу жизнь, но если бы верил, то преклонил бы колена и умолил Всевышнего не касаться и волоса на голове любимой и оставить ее как она есть. А вот ангелов герой бы собрал всех вместе, чтобы они присматривали за любимой и освещали ей тропу во тьме. Чтобы она шла величественно и они привели ее прямо в объятия Христа.
Религиозное мышление Ника Кейва — интереснейшая протестантская рефлексия с огромным количеством цитат и ссылок на Писание, размышлений о природе инфернального. Возможно, поэтому нередко его персонажами становятся маньяки-убийцы, у которых в голове вера перемешалась с садизмом.
Наследник русских поэтов
Вторая черта Ника Кейва — романтизм в самом классическом его ключе. Байронический пафос, который всегда так магнетизирует нас в отдельных стихотворениях Пушкина и Лермонтова. Это уже упомянутый вызов Небу, но это и ощущение стояния на краю пропасти, это безумная отвага, решимость. Лирический герой Кейва разрывается между восхищением красотой и темными силами, бушующими у него внутри. Об этом баллады Where the Wild Roses Grow и Henry Lee, зеркально отражающие друг друга. В одной мужчина убивает красавицу, чтобы красота не досталась никому, в другой девушка закалывает парня, потому что, как поется в русской песне, «там, в стране далекой, есть у него жена». Henry Lee построена примерно так же, только в финале следует расправа, потому что слова «чужая мне не нужна» в поэтике Кейва не могут остаться безнаказанными.
Фото: Global Look Press/Deros Anders/Aftonbladet
Ничем рациональным нельзя объяснить тот факт, что Ship Song превратилась в одну из самых популярных песен, под которые проводят бракосочетания. Сложно себе представить, чтобы по-русски пели строчки «мы болтали с тобой всю ночь, пытаясь определить наши нравственные принципы». Поэтический дар Кейва позволяет ему наполнять его тексты любыми, даже самыми изощренными построениями, и когда он выходит на сцену в костюме-тройке с галстуком и поет с дымящейся сигарой в руке, кажется, словно в старой доброй курилке Ленинки собрались друзья-философы и делятся соображениями по поводу последних философских течений.
Всё это, наверное, не было бы так важно, если бы не было третьего компонента. Кейв придумывает мелодии, которые потом живут с вами годами. Даже если вы не знаете английского языка и никогда не переводили из Кейва ничего, кроме припева, завывание из Tupelo или проигрыш из Red Right Hand (к слову, главная музыкальная тема в «Богине» Ренаты Литвиновой) могут так неотвязчиво преследовать вас, что нет-нет, да и включишь старый альбом. Причем это касается не только «триллеровых» баллад вроде I Let Love In и Do You Love Me?, но и совершенно кабацких песенок с кричалками типа: «Братишка, мой стакан опустел, денег не осталось ни гроша, и чтобы купить еще виски, придется пойти домой». Или: «Джо, мне приснилось, что целая компания [легкомысленных женщин] тыкает иголками в мою фотку».
Фото: Global Look Press/IMAGO/Gonzales Photo/Lasse Lagon
Конечно, Кейв (вернее, его лирический герой) хулиган. Порой какого-то есенинского размаха — в поэзии этих авторов немало общего. В воспаленном сознании Сергея Александровича христианские образы из прочитанных в детстве книг тоже сочетались с сомнительными притонами, скандальными выходками, пьяными признаниями в любви дамам полусвета. Потом эти настроения сменяются безмятежными лирическими пейзажами, задумчивой созерцательностью, размышлениями о своей стране и ее сущности. Правда, у Кейва место действия чаще всего некий вымышленный Дикий Запад, где у кого в руках оружие, тот и закон, и карает он быстро и беспощадно. Причем это не только в песнях, можно убедиться в этом и в кино — скажем, в бутлегерском гангстерском триллере «Самый пьяный округ в мире», для которого Кейв написал сценарий. В картине снялись Гэри Олдман, Том Харди, Шайя ЛаБаф и Гай Пирс, и это суровое кино как раз в духе тех песен, которые писал Кейв в 1990-е.
Конечно, всё это — Кейв мифологический, обитатель вселенной, которую он придумал сам. Она населена большим количеством колоритных персонажей, немногословных и жестоких, страстных и часто озлобленных. Но в этот мир погружаешься сразу и с головой, а Кейв реальный всегда остается за скобками. Может, ему так комфортнее.
Кейв живет очень тихо, предпочитая сельскую местность и уют домашней студии. В 2015 году его постиг страшный удар: его 15-летний сын Артур накачался наркотиками, упал со скалы и разбился. Кейв с семьей в связи с этим переехал из Англии в Лос-Анджелес и теперь проводит основное время там. Его музыка стала особенно трагичной и меланхоличной, но в последние годы она вся пропитана светом и принятием, хотя на концертах он порой по-прежнему позволяет себе оторваться и почудить.
Вряд ли Ник Кейв будет громко отмечать 65-й день рождения: в 2022 году умер второй сын музыканта Джетро. Конечно, певец держится и продолжает выступать. Но как скажется на его творчестве новая потеря, предсказать невозможно.
22 сентября Нику Кейву исполнилось 65 лет. Возраст музыканта выдают только его альбомы — на сцене Кейв по-прежнему легко переходит от постпанка к медленным проповедям и любовной лирике, чтобы потом сорваться в безумный шаманский танец с приговорами и заклинаниями. «Известия» размышляют о том, как этот человек стал таким близким и понятным даже для тех, кто обычно равнодушен к зарубежной музыке.
Последний сон Бананана
«Это Ник Кейв, певец мой любимейший», — говорил Бананан Алике в «Ассе». И больше ничего не пояснял. И правда, стоит сказать, что более любимого австралийского (опустим тот факт, что за последние 40 лет музыкант большую часть времени прожил в Англии) певца в России нет. Ник Кейв регулярно приезжает к нам с концертами, каждый раз собирая полные залы, и любая его программа всегда вызывает огромный интерес. Что-то есть в его творчестве, на что русская душа откликается с большой готовностью.
Музыкант Ник Кейв выступает на сцене в Москве
Фото: РИА Новости/Евгений Одиноков
Здесь можно выделить ряд черт, которые особенно резонируют с русской культурной парадигмой, и на первом месте будет, как ни странно, не музыка, а религиозность. Это отличительная черта нашего характера — русская философия, русская литература, даже русская наука пропитаны поисками духовного, желанием служить чему-то высшему, трансцендентному. Лирический герой Ника Кейва постоянно переживает мистические откровения, цитирует Писание или занимается открытым богоборчеством, что тоже свойственно религиозному сознанию. В суперхите Mercy Seat, который почти всегда исполняется на концертах Кейва, осужденный на казнь преступник смотрит в тарелку с супом и видит там лицо Иисуса. А в одной из самых красивых баллад о любви, написанных в ХХ веке, — Into My Arms — Ник Кейв поет, что не верит, будто Бог постоянно вмешивается в нашу жизнь, но если бы верил, то преклонил бы колена и умолил Всевышнего не касаться и волоса на голове любимой и оставить ее как она есть. А вот ангелов герой бы собрал всех вместе, чтобы они присматривали за любимой и освещали ей тропу во тьме. Чтобы она шла величественно и они привели ее прямо в объятия Христа.
Религиозное мышление Ника Кейва — интереснейшая протестантская рефлексия с огромным количеством цитат и ссылок на Писание, размышлений о природе инфернального. Возможно, поэтому нередко его персонажами становятся маньяки-убийцы, у которых в голове вера перемешалась с садизмом.
Наследник русских поэтов
Вторая черта Ника Кейва — романтизм в самом классическом его ключе. Байронический пафос, который всегда так магнетизирует нас в отдельных стихотворениях Пушкина и Лермонтова. Это уже упомянутый вызов Небу, но это и ощущение стояния на краю пропасти, это безумная отвага, решимость. Лирический герой Кейва разрывается между восхищением красотой и темными силами, бушующими у него внутри. Об этом баллады Where the Wild Roses Grow и Henry Lee, зеркально отражающие друг друга. В одной мужчина убивает красавицу, чтобы красота не досталась никому, в другой девушка закалывает парня, потому что, как поется в русской песне, «там, в стране далекой, есть у него жена». Henry Lee построена примерно так же, только в финале следует расправа, потому что слова «чужая мне не нужна» в поэтике Кейва не могут остаться безнаказанными.
Фото: Global Look Press/Deros Anders/Aftonbladet
Ничем рациональным нельзя объяснить тот факт, что Ship Song превратилась в одну из самых популярных песен, под которые проводят бракосочетания. Сложно себе представить, чтобы по-русски пели строчки «мы болтали с тобой всю ночь, пытаясь определить наши нравственные принципы». Поэтический дар Кейва позволяет ему наполнять его тексты любыми, даже самыми изощренными построениями, и когда он выходит на сцену в костюме-тройке с галстуком и поет с дымящейся сигарой в руке, кажется, словно в старой доброй курилке Ленинки собрались друзья-философы и делятся соображениями по поводу последних философских течений.
Всё это, наверное, не было бы так важно, если бы не было третьего компонента. Кейв придумывает мелодии, которые потом живут с вами годами. Даже если вы не знаете английского языка и никогда не переводили из Кейва ничего, кроме припева, завывание из Tupelo или проигрыш из Red Right Hand (к слову, главная музыкальная тема в «Богине» Ренаты Литвиновой) могут так неотвязчиво преследовать вас, что нет-нет, да и включишь старый альбом. Причем это касается не только «триллеровых» баллад вроде I Let Love In и Do You Love Me?, но и совершенно кабацких песенок с кричалками типа: «Братишка, мой стакан опустел, денег не осталось ни гроша, и чтобы купить еще виски, придется пойти домой». Или: «Джо, мне приснилось, что целая компания [легкомысленных женщин] тыкает иголками в мою фотку».
Фото: Global Look Press/IMAGO/Gonzales Photo/Lasse Lagon
Конечно, Кейв (вернее, его лирический герой) хулиган. Порой какого-то есенинского размаха — в поэзии этих авторов немало общего. В воспаленном сознании Сергея Александровича христианские образы из прочитанных в детстве книг тоже сочетались с сомнительными притонами, скандальными выходками, пьяными признаниями в любви дамам полусвета. Потом эти настроения сменяются безмятежными лирическими пейзажами, задумчивой созерцательностью, размышлениями о своей стране и ее сущности. Правда, у Кейва место действия чаще всего некий вымышленный Дикий Запад, где у кого в руках оружие, тот и закон, и карает он быстро и беспощадно. Причем это не только в песнях, можно убедиться в этом и в кино — скажем, в бутлегерском гангстерском триллере «Самый пьяный округ в мире», для которого Кейв написал сценарий. В картине снялись Гэри Олдман, Том Харди, Шайя ЛаБаф и Гай Пирс, и это суровое кино как раз в духе тех песен, которые писал Кейв в 1990-е.
Конечно, всё это — Кейв мифологический, обитатель вселенной, которую он придумал сам. Она населена большим количеством колоритных персонажей, немногословных и жестоких, страстных и часто озлобленных. Но в этот мир погружаешься сразу и с головой, а Кейв реальный всегда остается за скобками. Может, ему так комфортнее.
Кейв живет очень тихо, предпочитая сельскую местность и уют домашней студии. В 2015 году его постиг страшный удар: его 15-летний сын Артур накачался наркотиками, упал со скалы и разбился. Кейв с семьей в связи с этим переехал из Англии в Лос-Анджелес и теперь проводит основное время там. Его музыка стала особенно трагичной и меланхоличной, но в последние годы она вся пропитана светом и принятием, хотя на концертах он порой по-прежнему позволяет себе оторваться и почудить.
Вряд ли Ник Кейв будет громко отмечать 65-й день рождения: в 2022 году умер второй сын музыканта Джетро. Конечно, певец держится и продолжает выступать. Но как скажется на его творчестве новая потеря, предсказать невозможно.