Недавно Грузия добилась двух важных достижений на ниве своего развития в качестве маленькой, находящейся в кольце враждебности демократической страны. 26 мая тысячи грузин вышли на улицы Тбилиси, чтобы отпраздновать годовщину объявления независимости; тогда же прошёл первый после войны 2008 года военный парад, а Саакашвили выступил с предупреждением, что стране продолжают угрожать «внешние силы».
Несколькими днями позже граждане Грузии впервые после войны пошли голосовать на местных выборах; темой предвыборной кампании кандидатов были преимущественно вопросы местного уровня, а не внешняя политика, и тем не менее результаты выборов показали всеобщую озабоченность из-за России. Саакашвили критикуют за то, что он сглупил, устроив войну с соседом-гигантом, и тем не менее его Объединённое национальное движение одержало громкую победу, завоевав более шестидесяти процентов голосов, а тусклое выступление оппозиции привело к роспуску главной оппозиционной партии — Альянса Грузии.
В июне я побывал в Грузии в правительственной командировке и встретился с несколькими представителями радикальной внепарламентской оппозиции, устраивающей уличные протесты против Саакашвили. Они бескомпромиссно осуждают своего президента, иногда сравнивая его с Путиным. Но даже они категорически настаивают на том, что Россия должна положить конец оккупации Абхазии и Южной Осетии, а Грузия должна вступить в НАТО и Европейский союз (по данным недавно проведённого опроса, восемьдесят три процента грузин считает Россию главной угрозой безопасности страны, а по данным ещё одного опроса, «первым приоритетом» для правительства должно стать, по мнению пятидесяти шести процентов опрошенных, «восстановление территориальной целостности», а по мнению тридцати трёх процентов (второе место) — «создание рабочих мест»).
Движение в сторону Запада — это великий проект, начатый Грузией в 2003 году, когда в результате популярной «революции роз» был свергнут президент страны Эдуард Шеварднадзе, коррупционер и бывший советский бюрократ. Теперь за реализацию проекта отвечают прозападно настроенные лидеры, почти все из них — в молодом возрасте.
В зданиях министерств в Тбилиси ощущаешь себя скорее как в офисах McKinsey & Company, чем как в бюрократических структурах «работоспособной, но несовершенной демократии», как выразился в беседе со мной один сотрудник Министерства иностранных дел. Рядом с грузинскими флагами в отделанных мрамором залах висят флаги Евросоюза. У тридцативосьмилетнего спикера парламента Давида Бакрадзе в комнате ожидания для посетителей висят фотографии, на которых он запечатлён с неизменной улыбкой вместе с ведущими деятелями стран Запада — от Нэнси Пелоси до Дэвида Кэмерона. В беседе со мной Бакрадзе с гордостью рассказал, что бывший премьер-министр Эстонии Март Лаар (Mart Laar) в бытность свою его экономическим консультантом, говорил так: «Я делаю здесь такое, о чём и мечтать не мог у себя в Эстонии». И в самом деле — «младотурки», правящие страной, так часто повторяют либертарианские мантры, что ощущаешь себя на конференции в Институте Катона. Как выразился один из главных советников Саакашвили по вопросам экономики, «создать рабочие места можно только путём создания рабочих мест, а не путём их перераспределения».
Вскоре после вступления в президентскую должность Саакашвили провёл множество экономических реформ: ввёл фиксированную налоговую ставку, снял ограничения с оставшихся с советского периода государственных предприятий (во всех сферах — от авиакосмической отрасли до грузоперевозок) и приватизировал их, а также начал борьбу с коррупцией, благодаря которой Всемирный банк в 2007 году присвоил Грузии столь желанный ею статус «реформатора номер один». Сейчас Саакашвили борется за введение поправки к конституции страны под названием «акт об экономической свободе», согласно которой для каждого повышения налоговой ставки будет требоваться предварительный референдум, запрещено создание новых регулирующих органов, ограничено количество требуемых для создания нового бизнеса лицензий, бюджетный дефицит ограничен тремя процентами ВВП, а национальный долг — шестьюдесятью процентами. Вдобавок к этим мероприятиям экономического характера Грузия предоставила свои войска для участия в миссии НАТО в Афганистане и в деятельности США и союзников в Ираке — всё это в рамках его попытки доказать свою лояльность Западу.
Грузия — самая развитая страна на Кавказе с большим отрывом, причём как в экономическом, так и в политическом отношении. Конечно, у её демократической системы есть недостатки; по мнению наблюдателей от Организации безопасности и сотрудничества в Европе, а также от Европейского союза, июньские выборы характеризовались «провалами в области законодательных рамок и их исполнения, неравенством условий для участников и отдельными случаями нарушений в день выборов». Но за власть в стране борется множество партий, развиваются свободные СМИ, а в ежегодном рейтинге коррумпированности, составляемом организацией Transparency International, Грузия заняла 67-е место из 179 возможных.
И всё же этой маленькой стране никуда не деться от того, что она зажата между Западом — а Запад нуждается в сотрудничестве России по ряду вопросов, от энергетического до иранского — и кремлёвской бюрократией служб безопасности, которые по сути дела считают её своей потерянной провинцией. Грузия застряла в безвыходном положение — стать пятьдесят первым штатом США она, конечно, не может, а быть вассалом России не хочет.
При Саакашвили грузинское правительство попыталось выйти из затруднительного положения, вступив в НАТО. Это дало бы Грузии защиту в рамках пятой статьи договора о взаимной обороне между членами альянса, а также символически привязало бы страну к Западу. И хотя грузинский народ давно и массово высказывается в пользу вступления в атлантический альянс — не исключено, что эта поддержка может пойти на убыль. По данным опроса, проведённого в 2008 году, 86 процентов грузин поддерживали идею вступления в НАТО полностью или частично, а по данным майского опроса в этом году — только 52 процента. Рост амбивалентного отношения к западным институтам отражает не разочарованность в их идеалах, а недовольство тем, что эти институты сами не хотят пускать Грузию в свой круг, ведь долгие годы лидеры США и стран Европы повторяли, что с радостью примут Грузию в евроатлантическое сообщество, но на попытки России удержать Грузию в «сфере привилегированных интересов» реагировали вяло.
На саммите НАТО, прошедшем в апреле 2008 года в Бухаресте, было решено не предоставлять Грузии план подготовки к вступлению; вместо этого было дано туманное обещание когда-нибудь поставить целью принятие Грузии (и Украины, что было несколько более спорным) в НАТО. Теперь, однако, — прошло два года, Россия напала на Грузию, незаконно признала независимость двух отколовшихся от неё провинций и продолжает нарушать многочисленные условия заключённого при поддержке ЕС договора о прекращении огня, что, судя по всему, сходит ей с рук. Мало того, что никто не наказывает Россию за подобное поведение, оно ещё и поощряется: в июне ЕС принял решение отозвать своего спецпредставителя на Кавказе, невзирая на протесты лидеров стран региона и Восточной Европы, где голоса в поддержку Грузии и против Москвы раздаются особенно громко.
Есть две бывшие советские республики, на примере которых видно, как сложно заниматься реформами, находясь в тени России. К западу от Грузии находится Украина, где в январе этого года президентом стал настроенный пророссийски Виктор Янукович, в результате чего были обращены вспять многие достижения, сделанные благодаря «оранжевой революции» 2005 года, приведшей к власти в большей степени ориентировавшегося на Запад Виктора Ющенко. А к востоку от Грузии находится среднеазиатская республика Киргизия, где в апреле произошли инспирированные Россией кровопролитные мятежи, приведшие к гибели восьмидесяти человек и свержению президента Курманбека Бакиева. Как выразился один сотрудник грузинских государственных структур, устранение Бакиева и участие в нём России «открывает глаза».
За роскошно накрытой супрой — так грузины называют обеденный стол — один работник разведслужбы предупредил меня о возможности, как он выразился, «киргизского сценария», то есть организации Россией смены режима без применения военной силы, с помощью так называемой «мягкой силы» — манипулируя деятельностью СМИ, разжигая межэтническую рознь, вербуя политиков-оппозиционеров и оказывая экономическое давление. Именно этими способами Россия обратила общественное мнение против Бакиева. Вероятной причиной разлада между бывшим киргизским президентом и Кремлём стал его отказ от ранее достигнутой договорённости убрать с военной базы на территории Киргизии американских солдат. В ответ на это русскоязычные СМИ безжалостно обрушились на Бакиева, подорвав его и без того невысокий авторитет. Мало того — всего за несколько дней до того, как общественное негодование переросло в мятежи, Кремль повысил экспортные тарифы на газ, поставляемый в Киргизию. В сочетании с собственными промашками Бакиева это давление извне привело к настоящей буре, и за какие-то два дня силами каких-то пяти тысяч человек был опрокинут режим и сформировано временное правительство, состоящее из ведущих оппозиционеров, которые чуть ли не спотыкались друг о друга, выражая благодарность Москве вообще и Владимиру Путину в частности.
Конечно, между революционной ситуацией в Киргизии и нынешним политическим климатом в Грузии кое-какое сходство есть. Грузия сейчас подвергается одностороннему экономическому бойкоту со стороны России, которая не даёт ей продавать свои товары на обширном российском рынке. А, как указал спикер парламента Бакрадзе, у Грузии есть «опыт уличных протестов». Собственно говоря, именно уличные протесты лишили власти Шеварднадзе в 2003 году и первого президента постсоветской Грузии Звиада Гамсахурдию в 1992.
К счастью для грузин, однако, уличные протесты — это не единственный известный им политический инструмент. В частности, именно поэтому в Грузии, по сравнению с Киргизией, менее вероятен сценарий «бархатной революции наоборот», потому что Бакиев постепенно уничтожал всякую возможность политического самовыражения. В Грузии же есть заметная парламентская оппозиция, к тому же, хотя Саакашвили иногда и преследовал СМИ, критикующие его стиль управления и насильственный разгон митингов оппозиции, тем не менее, критика в его адрес не умолкает, а напротив, регулярно звучит в самых разных средствах массовой информации. К тому же Саакашвили не занимается тем, что регулярно сажает в тюрьму своих оппонентов, а коррупция в Грузии укоренена не так глубоко, как в Киргизии.
Но грузинские лидеры неумолчно предупреждают о возможности «киргизского сценария». В июне юг Киргизии сотрясли кровопролитные межэтнические столкновения, и один из министров грузинского правительства заявил, что за «этническими чистками» узбеков стояла Россия. Грузины видят руку России во всём, что им не нравится в регионе; порядка половины их считают, что это Кремль виновен в апрельском крушении самолёта, в котором погиб президент Польши Лех Качиньский.
Списывать все эти страхи на обычную паранойю — это слишком просто. Из трёх бывших советских государств, где в минувшее десятилетие произошли «цветные революции», удержалось лишь одно. Кремль же обладает рядом средств военного характера, с помощью которых он может осуществить смену режима. Обладая Абхазией, Россия получает в своё распоряжение стратегически важный порт на Чёрном море, а с пятью тысячами военных в Южной Осетии, откуда до грузинской столицы всего тридцать миль, можно всерьёз угрожать обезглавить тбилисское правительство. Конечно, трудно представить, чтобы Россия сделала такой смелый ход, но и войну августа 2008 года на Западе мало кто предвидел.
С другой стороны, Россия может вернуть Грузию в свою орбиту, подорвав экономическую самостоятельность и политический суверенитет Тбилиси. Ведь чем меньше Грузия зависит от экономической и дипломатической мощи Запада, тем в большей степени ей придётся самой выбирать свой курс. Грузины, ощущающие, что Запад отрёкся от них, могут даже поддержать малочисленных и маргинальных оппозиционеров, которые недавно ездили в Москву на переговоры с Путиным. Если так и случится, Запад будет виноват в этом не менее, чем Россия.
Джеймс Кёрчик (James Kirchick)
ИноСМИ