Как-то занесло в Австралию. Посольский попросил: в нашу даль из Москвы никого не заманишь. Забудь, что уже не на госслужбе. Проведи встречу с диаспорой. Я согласился. И не пожалел. Ни до, ни после не слышал столь правильного, красивого русского языка. И не видел столь трогательной, искренней любви к далекой Отчизне. Закончил политинформацию. Поехал на переговоры. По окончании оных тамошний министр решил, видно, сделать мне приятное. Вспомнил любимого всеми студентами профессора китайского языка. И назвал известную русскую дворянскую фамилию... Я подумал: вот бедолага. Эмигрант первой волны. Той, которую большевики погнали в Харбин. Там, кстати, многие соотечественники преуспели. В науке, культуре, бизнесе. А потом в Поднебесной власть переменилась. Стала придираться. Наши двинулись дальше. На Зеленый континент. Где и осели. И места хорошие. И дальше некуда. Впереди только Южный полюс.

Примерно таких же видел в Монреале. На приеме в консульстве. Подводят к инвалидной коляске. В ней сидит красивая седая женщина. Протягивает руку для поцелуя. Представляется: княгиня такая-то. Рядом стоит немолодой князь. В отцовском, надо полагать, кителе. С погонами и царскими орденами. Разговорились о том, что американцы мешают вступлению в ВТО. Реакция: "Да кто они такие, чтобы куда-то не пускать великую Россию?"

Мюнхен. Громадная пивная "Хофбройхаус". Большой оркестр. Музыканты в кожаных штанах и шляпах с перьями. Но не немцы. Поляки, румыны, болгары. Подошел. Главный говорит: "Если хотите дирижовать, то за отдельную плату". "Дирижовать" не пожелал. Заказал "Славянку". Они ее знали. Грянули. Я оглянулся и обомлел. Во всех концах огромного зала стали вставать люди. Взял свой шнапс. Пошел в обход. Обнаружил своих, украинцев, казахов, грузин... Короче, весь Советский Союз. Молодые литовцы русский уже не знали. Разговаривали по-английски. Спросил: вам-то что? Объяснили: так делают наши отцы, когда вспоминают армейскую службу. 

Нью-Йорк. Русский ресторан. Заказываю грибной суп. Приносят рыбный. Разъясняя, что он вкуснее. Делать нечего. Ем. Подходят двое. Один достает фотоаппарат. Другой садится рядом. Говорит: "Всю жизнь мечтал иметь снимок с Аркадием Аркановым. Мне сказали, что его нет. Есть только Лившиц. Таки придется с вами". Похоже, согласитесь, на прозу Довлатова. Придумать нельзя. Можно только услышать... А еще там есть заведение под названием "Русский самовар". Где, судя по легенде, пели русские народные песни наши министры иностранных дел. Все без исключения. Не говоря уже о замах и послах. Хозяин встречает стандартным вопросом: "Почему долго не заходил?" Даю не менее стандартный ответ: "Потому, что живу не на 53-й улице, а в городе-герое Москве. И нигде больше жить не хочу, не могу и не буду".

За рубежом слово "русский" не обозначает национальность. Уже давно. Так называют огромную массу людей, объединенных языком, верой и образом жизни. Среди них можно встретить Ивана, Миколу, Арама, Абрама, Гурама. Как правило, хорошо относятся к России. Сопереживают. Сочувствуют. Советуют. Но переезжать к нам не хочет никто. Уверен, что пока. Когда-нибудь вернутся.

Александр Лившиц

Известия