Максим Трудолюбов: Призма времени

Как объективно рассказывать о прошлом

У каждого в обиходе есть этот невидимый предмет — призма времени. Она всегда под рукой, как только мы вспоминаем о прошлом, говорим о нем, приводим его в пример или просто рассматриваем старые фотографии.


Обычно у старых фотографий (если это не техническая или, например, полицейская съемка) привлекательная и комфортная эстетика — однотонные, подкрашенные, постановочные, хорошо скомпанованные, скрывающие лишнее или подчеркивающие нужное, — они так и просятся в рамку или на страницу журнала.

Что уж говорить о более послушных, чем фотоаппарат, изобразительных средствах: руке художника, речи писателя и работе исследователя? Каждый может выбрать из прошлого все, что захочет, и представить картину так, как захочет. Любые ссылки на прошлое несут в себе особенности той призмы, которой в данный момент пользуется автор. Исследователь, не стесненный общепринятыми в науке правилами, может оказаться лишь сочинителем.

Призма времени позволяет крайнюю избирательность — мы всегда выбираем, часто подсознательно, что хотим видеть и чего не хотим видеть в прошлом. Обращаясь, к примеру, к первому десятилетию ХХ века, мы можем «помнить» расцвет культуры и «забывать» об одновременном кризисе государства, арестах и политических баталиях. Или наоборот. Обращаясь к 1930-м годам, можем видеть экономический подъем, а можем — террор, развязанный государством против собственного народа. Только корректность в работе с данными, правильное понимание контекста и видение «человека в истории» может отчасти приблизить нас к более адекватному пониманию прошлого. Оно, впрочем, никогда не будет единственно верным.

Обращаясь, например, к Древнему Риму, мы можем видеть романтизированные, описанные бесчисленными литераторами архетипы военачальников, трибунов и злодеев. А можем увидеть череду стычек между беспринципными головорезами, собирающими вокруг себя банды наемников и грабящими друг друга и страну. Налет времени может делать приемлемыми, даже поучительными и красивыми преступления прошлого.

Мы рассказываем и показываем истории о прошлом, а не само прошлое. А прошлое — это ведь и вчерашний день, и даже минувший час. Вопрос не в том, должны ли мы сказать себе раз и навсегда, что никакой настоящей реальности нет. Вопрос в том, как лучше и убедительнее рассказывать те истории, которые мы рассказываем, неизбежно оставаясь избирательными и пристрастными. Не сама призма есть проблема, а попытки сделать вид, что ее нет.

Честнее подход хороших исследователей, которые договариваются об общих правилах и критериях отбора того, что считать исследованием, а что — фикцией. Именно с этим большая проблема в нашей культуре сейчас. Истории о прошлом, включая самое недавнее, рассказываются без правил. Есть ученые, существующие в академической традиции западных университетов, есть ученые, остающиеся в размытой и дискредитированной традиции российских университетов, а есть и бесчисленные самозванцы. То же касается журналистов. Правила определения качества — не абстракция, а насущная необходимость как в науке, так и в журналистике. Для целей честной историографии и журналистики нужны общие параметры, которым наши призмы должны соответствовать, чтобы рассказанные истории были приемлемыми. Независимость, профессиональная работа с источниками, прозрачность метода — это некоторые из необходимых характеристик «общей призмы».

Но есть и собственная призма. Каждому хорошо бы быть открытым во всем, что касается особенности собственной призмы. Объяснить себе и другим, какова она и почему. Качеством этого оптического устройства определяется успех или неуспех, важность или неважность рассказанной нами истории.

Максим Трудолюбов

Ведомости

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе