Последний из великих

Елена Пушкарская вспоминает о главе Дома Романовых князе Николае Романовиче

На прошлой неделе в Италии скончался глава Дома Романовых, князь Николай Романович. Корреспондент "Огонька" достаточно давно была знакома с этим обаятельным человеком, чтобы объяснить, как видел он будущее России и будущее Романовых.

В центре Рима есть монументальное кладбище Тестаччо — там с незапамятных времен хоронят некатоликов. Русских захоронений немало: поэты, артисты, аристократы, художники. Среди прочих — надгробье князя императорской крови Романа Петровича Романова и его супруги Прасковьи Дмитриевны, родителей последнего главы императорской фамилии князя Николая Романовича Романова. Сам он скончался на прошлой неделе в маленьком тосканском городке Болгери.

Князь часто бывал в Риме и, по собственному признанию, всегда находил время заглянуть на Тестаччо.

— Хожу среди могил, ищу знакомые имена,— рассказывал он вашему корреспонденту несколько лет назад.— Становится больно, когда не нахожу, ведь с разрушением могил люди умирают еще раз и навсегда. Смириться с этим невозможно. Ведь там похоронено много русских людей, коим выпала судьба умереть вдали от Родины.

Собственно говоря, с подготовки публикации о русском некрополе в Риме, которому в те времена грозило разрушение, и началось мое знакомство с Николаем Романовичем Романовым. В те бурные 1990-е Россия только начинала собирать своих унесенных ветром революции сыновей и дочерей, и статная фигура главы дома Романовых притягивала всеобщее внимание. Тем более что он с присущей истинным аристократам демократичностью всегда был расположен помочь и легко шел на контакт. При этом своим официальным титулом "его Высочество князь Романов" не кичился и не мне одной на вопрос, как вас следует величать, отвечал:

— Как принято в России, по имени и отчеству.

Унесенные дважды

О себе Николай Романович рассказывал так:

"Я родился в Антибе, на юге Франции. Мои бабушка с дедушкой и отец спаслись случайно. Только лишь потому, что жили во время революционных событий в Крыму, откуда их и увез английский корабль. При этом они согласились на отъезд, лишь когда стало ясно, что красные входят в Крым. Мне рассказывали старшие, что жившая вместе с ними императрица (вдовствующая императрица Мария Федоровна.— "О"), вообще отказывалась подняться на борт до тех пор, пока хоть кто-то из желавших уехать, оставался на берегу. Кстати, моя мама — а они с отцом в то время даже знакомы не были — уплывала из России в те же дни с теми же кораблями".

Николай Романович любил повторять, что во Франции, где он родился в сентябре 1922 года, жизнь его семьи была организована так, что "он понял, что живет не в России, лишь к шести годам". При этом богатой эта жизнь не была:

"Я каждый день ходил по три километра пешком в школу — машины у нас не было. Сопровождал меня дядька-казак, который, собственно, и занимался моим воспитанием. Где-то до 1930-х годов отец еще надеялся на возвращение в Россию, но потом, поняв, что мне необходимо европейское образование, решился на переезд в Италию, куда нас пригласила королева Элена. Мы переехали в Рим, где меня устроили в один из лучших лицеев. Началась другая жизнь. И если бы не война..."

Тут не обойтись без пояснений. Королева Елена, супруга последнего итальянского короля Витторио Эммануэле III, приходилась родной сестрой бабушке Николая Романовича, Милице — в девичестве обе они были черногорскими принцессами. Именно этим родством можно объяснить упоминаемое практически всеми биографами Николая Романовича Романова предложение взойти на черногорский престол, сделанное ему в 1942 году итальянскими фашистами. Много лет спустя в интервью ВВС русский князь объяснил, как и при каких обстоятельствах он от этого предложения отказался.

Король Италии Витторио Эммануэле III и его жена королева Елена пригласили в свою страну царственных иммигрантов из России

Фото: AFP

"Мне в ту пору было 20 лет. Я помню, что был у себя дома в Риме. Меня позвал отец и сказал: "Через какое-то время придет итальянский министр. Он хочет с тобой поговорить". Я спросил, чего он хочет. Отец ответил: "Увидишь". Когда министр появился в доме, я пытался понять, что случилось. Я ведь дружил с его сыновьями. Я подумал: может, я чем-то их обидел и они пожаловались... А он пришел и сказал: "Черногорский трон в вашем распоряжении. Дайте ваш ответ — согласны вы или нет". Меня это очень удивило, тем более что отец меня не предупредил. Я ответил "нет". Я сказал, что не являюсь черногорцем. Я русский, и Черногория меня не интересует. Поскольку он был министром фашистского правительства, я ему не сказал, что не хочу быть назначен фашистами. Я никогда не испытывал никаких симпатий ни к фашизму, ни к гитлеровскому нацизму. Поэтому даже если бы я был черногорцем, я бы отказался".

Как оказалось впоследствии, это было не самое тяжелое испытание королевскими связями.

"8 октября 1943 года (дата объявления о перемирии, которое плавно перешло в капитуляцию Италии наступавшим войскам союзников.— "О") застало нас в частной королевской резиденции, вилле Савойя (двумя месяцами раньше именно там был арестован Бенито Муссолини.— "О"). Я видел своими глазами, как королевская чета в спешке ее покидала".

Русским родственникам короля, оставившего свой трон, тоже пришлось скрываться. Казалось, пережитая в 1919 году история, повторяется. Во всяком случае, семье сестры опальной королевы грозила, по меньшей мере, депортация. Николай Романович рассказывал, что его бабушку Ватикан прятал в одном из своих дворцов, тогда как для других членов семьи — все через тот же Святой престол — пристанище организовали швейцарцы.

После провозглашения в 1946-м Итальянской республики и изгнания королевской семьи, уезжать вслед за ней в Египет пришлось и русским родственникам. Там императорский отпрыск перепробовал немало занятий, вплоть до торговли турецким табаком. Завершилась эта одиссея, впрочем, благополучно: Николай Романов в Европу вернулся в 1950-е, а вскоре женился по любви на итальянской графине Свеве делла Герадеска, которая к тому же была наследницей крупных сельхозугодий в Тоскане. Хотя и тут не обошлось без приключений.

"Когда я попросил руки дочери у отца Свевы,— вспоминал Николай Романович,— он, знавший обстоятельства нашей семьи, поинтересовался, есть ли у меня работа, и, получив отрицательный ответ, посоветовал вернуться к разговору, когда я начну зарабатывать".

В конце концов все уладилось и на личном фронте. Однако, судя по тому, что в 1980-е, когда три их прекрасные дочери — Наталья, Елизавета и Татьяна — подросли, Николай и Свева имение продали. "Мы ушли на пенсию",— любил шутить по этому поводу Николай Романович, из чего было несложно догадаться, что разведение коров породы "кьянина", как и производство благородного вина кьянти, не было верхом его мечтаний.

"Россия только кажется слабой"

Как быстро выяснилось, дело его жизни было действительно впереди. Идея о создании ассоциации разбросанной по миру семьи Романовых принадлежала его отцу, Роману Петровичу, который начал наводить контакты с отпрысками Романовых еще в 1960-е. В 1989-м главой Ассоциации рода Романовых становится Николай Романович.

Примерно в это же время необходимость в дореволюционных символах и ценностях ощутила и новая Россия: разговоры о возможном восстановлении монархии на фоне головокружительных политических комбинаций 1990-х довольно быстро перестали смотреться экзотикой. Фигура Николая Романовича, ставшего в 1992 году после кончины великого князя Владимира Кирилловича претендентом на главенство в Доме Романовых, вызывала повышенный интерес. Сам он, впрочем, решительно отверг эти игры с порога.

"Монархия не является разрешением всех вопросов,— отчеканил Николай Романович в те самые 1990-е на встрече с соотечественниками в римском Институте русского языка и культуры.— Я бы даже сказал, что сейчас восстановление монархии в России было бы вредным, так как русскому человеку очень хочется, чтобы кто-то другой, а не он сам, взял на себя весь труд решения сложнейших проблем. А ведь вопросы должны решить сами русские — своим умом, своими силами".

Взяв эту уважительную ноту в отношении к своей исторической родине, Николай Романович потом не сфальшивил ни разу. Не опасаясь скомпрометировать себя в глазах аристократических родственников, он после церемонии захоронения останков царской семьи в Петропавловской крепости (1998 год) посетил Пискаревское кладбище и на вопрос журналистов, что вы хотите доказать этим визитом, спокойно объяснил: "Мы хотели доказать, что мы Романовы. И я всегда буду благодарен героическим защитникам Ленинграда, которые спасли мой Петербург".

Его чувство к "незнакомой родине" не было неизменным. Однажды, чтобы объяснить, как оно эволюционировало с годами — от июня 1941-го, когда он впервые перестал ощущать Россию "вражеской страной большевиков", до 1980-х, когда он впервые добавил к слову Россия местоимение "наша",— Николай Романович прочитал интереснейшую лекцию в Ассоциации российско-итальянской дружбы, почетным президентом которой являлся долгие годы.

Князь Романов держит письмо, подписанное Ники (так звали в семье Николая II). Вместе с 3 тысячами других предметов оно выставлено на аукцион в Женеве в 2012 году

Фото: Reuters/Vostok-Photo

В свои немолодые годы он вообще был личностью весьма современной. "Я человек третьего тысячелетия, а не XVII века",— подчеркивал он, давая понять тем самым, что "про русское престолонаследие сегодня можно говорить лишь с улыбкой". Вот его развернутая аргументация на сей счет.

"Никто из Романовых теперь не имеет права на престол по законам, которые существовали до отречения Николая II. Для великих князей (а императором мог стать только великий князь), во-первых, был обязателен брак с православной, а во-вторых, жена должна была быть из царственных или владетельных домов. Сейчас никто не отвечает этим требованиям. Все браки были морганатические. Все живущее ныне князья женились и разводились. Я хочу прежде всего подчеркнуть, что титул "великий князь" или "великая княгиня" по "Статусу о престолонаследии" не может носить сегодня ни один член семьи Романовых. Только сын или дочь монарха, или внук, или правнучка по мужской линии, являющиеся наследниками монарха, имеют на это право. Таких лиц в живых сегодня нет. Последним великим князем был умерший в 1956 году Андрей Владимирович, а последней великой княгиней была Ольга, скончавшаяся в 1960 году".

В этой связи притязания на российский престол (в интересах сына Георгия) княгини Марии Владимировны вызывали у него скорее недоумение, чем тревогу. Его же самого в отношении России волновали совсем другие аспекты. Вот как он говорил о них пару лет назад "РИА Новости":

"Все думают, что сейчас Россия слаба, но это не так. Россия только кажется слабой. Нельзя навязывать ей неспокойные и неверные границы. Россия должна иметь свои традиционные естественные границы, но их-то как раз восстановление монархии не может гарантировать".

Звучит, согласитесь, более чем актуально.

Последние интервью Николая Романовича были о мартовских событиях в Крыму. Тогда международные информагентства осуждающей скороговоркой отбили строчки, что "наследник русского престола одобрил присоединение полуострова к России". Подробное интервью показало российское телевидение: в нем Николай Романович объяснил, что "Крым для нас — это какая-то жалость по отношению к отцу, который потерял что-то, что хорошо знал и любил. А я и мой брат только по документам знаем, что мы имели и что потеряли навсегда". Кажется, он и на этот раз сумел подняться над схваткой, сказав про свою личную боль и свое личное отношение, а не про то, что ждали по обе стороны информационного фронта.

Свой дом в тосканском городке Болгери, где Николай Романович провел последние дни, он в шутку называл "Зимним". И если в этом тосканском "Зимнем" ловились российские каналы, он мог увидеть тот телеэфир, в котором показали ялтинское имение Дюльбер, где его предки провели последние месяцы перед эмиграцией...

Отпевали Николая Романовича по православному обряду, но в местной католической церкви Болгери. Похоронить главу дома Романовых его итальянская семья пожелала в семейной усыпальнице делла Герадеска в Пизе.

— Италия все же забрала себе нашего князя,— сказал кто-то по-русски после отпевания.

Историк царских кровей

Визитная карточка

Князь Николай Романович Романов — праправнук по мужской линии российского императора Николая I. Его дед — великий князь Петр Николаевич. Отец — князь императорской крови Роман Петрович. В 1919-м оба эмигрировали во Францию, где Роман Петрович женился на графине Прасковье Дмитриевне Шереметевой. В сентябре 1922 года в городе Антиб на Лазурном берегу у них родился сын Николай.

После смерти в 1992-м великого князя Владимира Кирилловича именно князь Николай Романович считался главой Дома Романовых, хотя, по мнению как экспертов, так и его собственному, морганатические браки современных Романовых не позволяют никому из них всерьез претендовать на престол. Что же касается самого Николая Романовича, то он прожил большую часть своей жизни в Италии, где занимался общественной деятельностью, был писателем, меценатом, историком. В Италии он и скончался 15 сентября 2014 года, не дожив нескольких дней до своего 92-летия.

Елена Пушкарская, Рим

Огонек

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе