Почему имя Анны Ахматовой появилось в Постановлении «О журналах "Звезда" и "Ленинград"» 14 августа 1946 г.
Из дневника читателя
...Сталина и Жданова, конечно же, информировали и об условиях жизни Ахматовой в Ташкенте, когда Ленинград умирал от голода. С вином, жареными курочками, писательскими интригами и восхитительным бездельем.
Всё это достаточно подробно описано в книге Лидии Чуковской, дочери Корнея Ивановича (Записки об Анне Ахматовой: В 3 т. Т. 3. 1963-1966), которая долгое время исполняла роль «келейницы» при «монахине-блуднице» Ахматовой.
«NN горько жаловалась, что ёе заставляют выступать два дня подряд, а у нее нет сил; что она имеет право не работать совсем на основании своей инвалидной карточки («Неужели вы этого не знали?»). На мое предложение показать эту карточку в Союзе: «Тогда меня вышлют в Бухару как неработающую»…
«Сегодня я зашла днем, принесла творог и яйца, долго ждала ее у Штоков, где мы, ни с того, ни с сего дули перцовку.
NN почему-то была веселая, возбужденная, шутила. Смеялась, упрашивала меня идти вместе с ними всеми на Тамару Ханум. Но я помчалась в детдом…»
«Затем явились Беньяш, Слепян, Раневская. Сидели мы как-то скучно, по-обывательски. Раневская рассказывала поха-ха-хабные анекдоты. При всем блеске ее таланта это невыносимо. NN несколько раз звонила к Толстым, которые страшно огорчены и не скрывают — так как премия не ему. NN решила сделать визит сочувствия. «Это правильно», — сказала Беньяш. «Я всегда знаю, что следует делать», — сказала NN, а я вновь огорчилась».
«Вечером. Поздно, зашла к NN. У нее застала Раневскую, которая лежала на постели NN после большого пьянства. NN, по-видимому, тоже выпила много. Она казалась очень красивой, возбужденной и не понравилась мне. Она говорила не умолкая и как-то не скромно: в похвалу себе…»
«Сегодня, в Союзе, Радзинский рассказал мне, что вчера вечером за NN присылали машину из ЦК, и там спрашивали о ее здоровье, книге, пайке и пр. <...>. После того как NN была приглашена в ЦК, Радзинский с легкостью выхлопотал для нее в издательстве 1000 р.»[3]
Жили хорошо. В комнаты заходила педикюрша, Радзинская жарила утку, Раневская приносила вино, и дамы частенько злоупотребляли им, после чего "Раневская в пьяном виде кричала во дворе писательским стервам: Вы гордиться должны, что живете в доме, на котором будет набита памятная доска"».
В книге Чуковской можно найти много подобных сцен.
В общем, кто-то лил кровь на фронте, кто-то погибал от холода, непосильной работы и голода в оккупации, кто-то вершил трудовой подвиг в тылу. Кто-то в это время лопал усиленный паёк в Ташкенте. А кто-то, как Радзинский старший, отец известного телефальсификатора нашей истории, не только лопал, но и заведовал распределением этих усиленных пайков со всеми вытекающими последствиями.
Был, оказывается, у Ахматовой и ещё один грешок — несколько встреч с Исайей Берлином, вторым секретарём Британского посольства в СССР.
Либеральными литературоведами эти встречи преподносятся, как обычные скромные беседы о литературе. Берлин, дескать, интеллигентный умница-дипломат, который к концу дипломатической карьеры страстно увлёкся русской литературой. В реальности Берлин — сотрудник British Information Services, входившей в состав British Security Coordination, «зонтичной структуры», координирующей деятельность таких служб, как Ми-5, Ми-6, SOE.
Британская служба информации — место работы Берлина — была по сути пропагандистским отделом в этой глобальной разведывательной корпорации, созданной по личной инициативе Черчилля.
Я, конечно, не утверждаю, но ведь могло это вызвать неприязнь у Сталина и заведующего всей партийной агитацией и пропагандой Андрея Жданова. Что-то мне после этой книжки и осуждать их, Сталина и Жданова за "людоедское постановление", стало не очень охота...
Единственно, Михаила Зощенко жаль...
Автор
Агентство исторических расследований писателя Евгения ГУСЛЯРОВА