Убогого нищего хоронили как вельможу

9 марта 2007   ●  Светлана ЕМЕЛЬЯНОВА
8 марта исполнилось сто лет, как покинул этот мир известный переславский юродивый Миша­-Самуил (Михаил Васильевич Лазарев). Но переславцы попрежнему помнят, любят и чтят своего блаженного, который почти полвека бродил по улицам города и его окрестностям, предсказывая грядущие события. И каждый год в день смерти Миши­-Самуила осыпают его могилу цветами, что находится у стен Троицкого храма одноименной пригородной слободы.
РОДИЛСЯ Михаил Лазарев в многодетной крестьянской семье, в селе Ям, что в двух верстах от Переславля. До 12 лет жил с родителями. А дальше одинокая, полная лишений жизнь в Переславле. По одной версии, в один прекрасный день отец взял сына с собой на городскую ярмарку да там его и оставил. Сколько, мол, можно кормить дармоеда. Да и односельчанам он был как бельмо в глазу. Выживет выживет, не выживет на все воля Божия. До весны больной несчастный ребенок скитался по чужим углам. Испытал такое, что и врагу не пожелаешь. А затем бездомного мальчишку пригрел монах Никольского, тогда еще мужского монастыря Самуил, с которым вскоре Миша стал неразлучен. С тех пор и приобрел он в народе двойное имя Миша­Самуил.

По другой версии, Миша сам покинул отчий дом. Поначалу он уходил в Переславль на деньдва, а потом и вовсе перестал показываться в родном гнезде. И с тех пор всю оставшуюся жизнь скитался по городу и его окраинам. Но если вначале народ переславский на него пальцем показывал да камни кидал вслед, то со временем начал замечать весьма любопытные вещи. Стоило новоявленному переславскому бомжу зайти в лавку, а сердобольному хозяину угостить его пряничком или баранкой бизнес его резко начинал ползти в гору. Или подвезет добрый извозчик, а дальше начинается у него не жизнь, а малина от клиентов отбоя нет.

И резко народ изменил свое отношение к блаженному «дурачку». Торговцы считали за счастье, если он попросит у них что­нибудь съестное. Извозчики дрались между собой за право его подвезти. А жители домов широко распахивали перед ним двери, почитая его визит залогом семейного мира и благополучия. Впрочем, встречали его не без внутреннего душевного трепета: как поведет себя, что скажет Миша­Самуил. Ведь о его даре провидения по городу ходили легенды.

Еще в босоногом детстве он предсказал мор в родном селе. Причем не трубил об этом во всю ивановскую. За всю свою жизнь он вообще вряд ли произнес два­три связных предложения. У него существовал свой, особый язык. Вот и в восьмилетнем возрасте, пока другие его сверстники били баклуши или трудились с родителями на поле или огороде, он выкопал среди села две могилки, нарвал еще несозревших зеленых яблок, наполнил ими ямы и засыпал их, поставив на них самодельные крестики. Когда же односельчане стали его бранить, то он отвечал: «Не любо поплачете». Через неделю он стал лопатами возить землю на сельский погост. На этот раз его не только отругали, но и изрядно поколошматили. Но он продолжал твердить свое: «Не любо поплачете». Так оно и произошло. Совсем скоро в селе случился мор, который унес немало человеческих жизней. В том числе особенно много молодежи. Вот вам и зеленые яблоки!

Или жители старинной Никитской слободы обратили внимание, что Миша­Самуил стал таскать из пруда воду и лить ее перед окнами отдельных домов. Естественно, никто ничего не понял. Расшифровали его неутомимую деятельность по поливке земли спустя три дня, когда случился пожар и сгорели 12 домов, именно те, перед которыми юродивый вылил воду.

И таких примеров в памяти переславского люда было без счета. Встретился как­то Миша на базаре с крестьянкой из той же Никитской слободы и попросил у нее копейку на поминовение. «Кого хочешь помянуть, Миша?» любопытствует баба. «Пойди домой», был ответ. Вернувшись домой, узнала женщина, что у нее сын в колодце утонул.

А уж если Миша начнет просить белую рубаху, или запоет заупокойную молитву перед воротами, или ляжет в каком­нибудь доме на лавку и скрестит на груди руки со словами «Устал, отдохнуть надо», то пиши пропало. Покойник в доме обеспечен.

Интересные воспоминания на этот счет оставил и Владимир Андреевич Елховский, сын переславского священника Евгения Елховского, канонизированного в 2000 году Русской православной церковью:

Был у нас в городе юродивый Миша­Самуил, человек настолько популярный в городе, что книготорговец Иван Васильевич Быков, выпуская в продажу серию переславских видов, счел себя обязанным выпустить и открытку с изображением Миши­Самуила. Миша и зимой, и летом ходил босиком, с открытой головой, покрытой лишь шапкой курчавых волос. Двери всех городских домов были для него открыты, и он славился как провидец и предсказатель. Говорил резко, отрывисто. Както папа зашел в булочную и кондитерскую Елисеева. Там было много народа и среди него у прилавка стоял и Миша­Самуил. Увидав папу, Миша забеспокоился и отрывисто забормотал: «Чей поп? Чей поп?» Ему сказали. Миша еще раз взглянул на папу и горько заплакал, закрыл лицо руками и вышел из булочной. Папа рассказывал потом, что этот эпизод очень неприятно на него подействовал, так как он уже слышал про Мишу. Через пару дней после этой встречи Лидочка (трехлетняя дочка отца Евгения) заболела крупом и умерла.

Так, бессребреником, вечным путником, обличителем греховной жизни, провидцем и прожил свою жизнь Миша­Самуил. В левой руке он всегда носил с собой скуфеечку, подаренную отцом Самуилом. И все деньги, которые ему клали в эту скуфеечку, он приносил в церковь или отдавал таким же нищим, каким был сам. Чаще всего его видели в церкви Святого князя Андрея, в часовне Преподобного Даниила, в Сергиевской и Троице­Слободской церквах и в Никитской часовне, что находилась у студеного потока в овраге, на северозападе от Никитского монастыря. В последней часовенке он особенно любил молиться по ночам.

А в феврале 1907 года в возрасте примерно 60 лет Миша­Самуил заболел. По его просьбе его отвезли в Троицкую слободу, в дом его хороших знакомых Вуколовых. Весть о его болезни быстро разнеслась по городу. Толпы людей стали стекаться к его постели, чтобы получить от него предсмертное благословение, услышать слово утешения или напоследок хоть чем­то услужить ему. Проболел он совсем немного и 23 февраля по старому стилю скончался.

Простого убогого нищего переславцы похоронили как знатного вельможу, в роскошном гробу с богатым покровом. Пел хор монахинь Никольского монастыря. Панихиду служили буквально без перерыва. Многие считали за счастье хоть несколько шагов пронести гроб или, по крайней мере, прикоснуться к нему. Путь от Переславля до Троицкой слободы на протяжении двух верст был почти сплошь занят народом.

Место своего последнего упокоения Миша­Самуил выбрал сам у правой стороны алтаря Троице­Слободской церкви. Предлагали ему более почетное место в центре города, возле стен Владимирского собора. «Нетнет, горячогорячо!» ответил он. Никто тогда ничего не понял. А спустя четверть века во Владимирском соборе появились городские хлебопекари со своими печами.

Золотое кольцо

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе