Святые в ватниках

Подвиг Зои Космодемьянской.
Начнём от обратного. А именно – вам приходила мысль, почему для того, чтобы дискредитировать человека или страну, событие или достижение, критики выбирают совершено противоречащие и взаимоисключающие факты. 

Если проследить целенаправленность критики – её, такую вроде несвязную, противоречивую, но последовательную, можно увидеть в отношении разных персон и в разных странах. Могут ругать одновременно как святых, так и тех, кто этих святых не признавал, как героев Отечественных войн и советского труда, так и тех, кто сейчас поддерживает новый капитализм и критичен в отношении сталинского режима. Они ругают как самого Сталина, так и тех, кто ругает Сталина за то, что он был тираном, революционером, уничтожившим царскую Россию, и… тут же ругают Царскую Россию и поливают грязью Романовых.

Тенденция такова, что критиков повально не устраивает, например, и царская Россия – «страна рабов», и СССР – «страна рабов», и Россия путинская – опять «страна рабов».

Конечно, можно запутаться, но не спешите. Такой аврал критики действительно направлен на эмоциональное впечатление, чтобы в вести в стопор непонимания. Но, если всё-таки идти в рассуждениях от обратного (как я и предлагаю), – вывод очевиден. Неприятие и критика совершенно разных фактов и личностей в истории отдельного государства имеет в сознании критикующих что-то настолько общее, чему они могут даже не отдавать отчёта. Так что же это за «бозон Хиггса» такой, который объединяет в коллективной травле и ненависти одних и в коллективной защите противоречивых фактов других? Разберёмся.



Иеротопия

Для примера давайте вспомним наших священников-ветеранов. Ко дню Победы многие из них с гордостью надевают на простые подрясники свои ордена и медали. В любом случае эта эклектика – священник в орденах с советской символикой – повод для нападок: мол, какие ж они священники – эти «московиты»? Если путают грешное с праведным. Ведь если они приняли Христа – как могут носить эти звёзды советской эпохи, по многим трактовкам знаменующие собой противоположность самому Кресту? Действительно, что это за люди такие? Да никакие не особо особенные. А обычные – вставшие как тогда, так и после Победы, на защиту святости.

Мы хоть сами замечали, как часто употребляем слово «святость» во всех падежах? И выражения, которые стали расхожими, – «у тебя ничего святого нет» или «святые для нас даты» – слетают с наших уст автоматически. Но даже если автоматически – и то хорошо. Отличает глубинная память это ощущение от других чувств.

В нашем сознании (как верующих, так и атеистов) святое – это что-то сверхдорогое и сверхценное. В том смысле, что святое – это не ценная бумага на банковской бирже. А вот сверхценная бумага – это письма давно умерших родственников, которые не бросишь в огонь, или Евангелие, в буквальном смысле – которое лежит на аналоях в храмах, как материализация Слова на бумаге. В разных религиях и философиях, и даже в быту, понятие святости у разных народов сводится к одному общему знаменателю – это нравственная характеристика людей и их поступков, мест и событий, которые призывают подниматься над приоритетом земных, бытовых дел ради высоких целей. Достижение этих святых целей поворачивает вспять события, внутренне меняет причастных людей и свидетелей, остаётся в памяти поколений – тем самым побеждая смерть как забытьё. А часто и буквально – побеждая смерть.

Но и тут, скажу вам по секрету, что звучит такое обобщающее понятие «святость» на разных языках по-разному, и смысл немного разнится. Да и категории святости тоже у всех религий и народов разные – как по значению, так и по количеству. А вот в русском языке слово святость происходит от слова свет – как цель, путь и необходимое условие, что бы видеть эту цель. Да, частично это языческое толкование. Потому изначально святые на Руси – это образец во всех сферах их деятельности, а не только в сугубо церковно-религиозном контексте. Это сыны света против тьмы. Не буду углубляться в историю противоборства Архангела Михаила и Денницы. Или хотя бы в истории былинных русских героев, побеждающих драконов. Достаточно того, что те самые священники с орденами и есть сыны света, победившие в период своей молодости сынов тьмы и продолжающие побеждать теперь – на другом ратном поле.

Нет, я не хочу умалить роль других ветеранов, наоборот. Множественные свидетельства этих людей (зафиксированные в воспоминаниях) говорят о том, что промысел Божий хранил Россию всегда и во всех мировых войнах. А во Второй мировой – особенно. Как берегли иконки, вшитые матерями в гимнастёрки, как являлись святые, как помогал Николай Чудотворец… Этому набору свидетельств, как и результату Небесного покровительства, даже есть название – иеротопия – священные пространства. Ими могут быть не только храмы, а целые города и страны. Так что идти супротив иеротопии России бессмысленно – это священное пространство.

Но уж, поскольку в начале мной заявлена болезненная критика ищущих повода покритиковать всё, что для нас свято, – со священников с орденами и начну.



Из рода Ааронова

Род Аарона – это потомки того самого первосвященника Аарона, кто вместе с Моисеем обличал египетского фараона и выводил евреев из плена. Звание первосвященников сохранялось за его потомками до пришествия на землю Спасителя, преемственно переходя к старшему в роде. И что для нас важно, сама Богородица непосредственно из этого самого рода по материнской линии, как и положено у евреев.

Многочисленное священство, служащее в Истине, на всех землях планеты и нашей Родины – сегодня единственное остаётся действующим и рукоположенным от Иисуса и рода Ааронова, из которого во плоти Он и происходил по той же самой материнской линии. Собственно, призвав апостолов и другие народы, Спаситель установил новую Родословную – рождённых в Истине, через Таинства и рукоположение. Потому для меня все наши священники – из рода Ааронова.

Преемственность в семейном деле развита и сейчас. Есть целые поколения фермеров, банкиров, заводчиков, ремесленников. В России таким наследственным делом очень часто было священство. В годы революционных преобразований оно тщательно уничтожалось. Иногда целыми семьями. Иногда и приходами – если священник пользовался в своём селе или общине уважением и авторитетом.

Это коснулось и семьи потомственных священников, которые были расселены по многим населённым пунктам Тамбовской губернии. Фамилии их звучат так, как называются храмы в честь святых Козьмы и Дамиана. И, вполне вероятно, от названия храма и пошли. Имена её представителей впервые встречаются в списках воспитанников Тамбовской духовной семинарии с 1838 года, затем в 1850 году в семинарию поступает Иван Козьмодамиановский из села Чамлык Усманского уезда; в 1852 году – Феодосий из села Ольхи Моршанского уезда; в 1870-м – Павел Козьмодомиановский из села Иноковки Кирсановского уезда. В документах Государственного архива Тамбовской области упоминаются вдовы священников, служивших в начале XX столетия в селах Осиновые Гаи и Рудовка, – Александра Яковлевна и Мария Николаевна Козьмодомиановские. Из рода Козьмодомиановских священствовали в храмах Моршанского и Кирсановского уездов вплоть до 1919 года, а некоторые из них – и до 30-х годов. Как и многих других тамбовских священников, Козьмодомиановских постигла жестокая участь репрессированных.

27 августа 1918 года был замучен и утоплен в местном пруду Пётр Иоаннович Козьмодомиановский. Он также родился в семье священника и один из его братьев, Василий, также стал священником. Начинал о. Петр с псаломщика. Но когда окончил Тамбовскую духовную семинарию, работал ещё и учителем в приходской школе села Крутец и священником в Казанской церкви. В 1906-м был переведён в село Осиновые Гаи в Знаменскую церковь, где сменил одного из своих дальних родственников – Василия Козьмодомиановского. В приход Знаменской церкви кроме Осиновых Гаёв входило ещё множество деревень – где иерей Пётр был учителем и благодетелем, тайно оставляя в домах бедных милостыню.

Там в 1918 году, поддерживаемый крестьянами и своим приходом, активно выступал против нововведений коллективизма. Сначала в период уборной страды у крестьян начали отбирать лошадей для Красной Армии. Потом зерно и другие запасы. На День Св. Троицы иерей Пётр недвусмысленно заявил, что так называемые комбеды не бедных и сирых представляют, а голытьбу, не желающую работать и под видом «борьбы с эксплуататорами» занимающуюся обыкновенными грабежами. Ему этого не простили.

Потом потребовали изъять церковно-приходские метрические книги, где были записаны все жители района. Зачем были нужны эти метрики – понятно. Они свидетельствуют о тех, кто регулярно посещал храм, чтобы никто (из этих метрик) не спрятался. Тогда весь Кирсановский уезд превратился в эпицентр крупномасштабной крестьянской войны. Четверо сыновей иерея Петра выступали вместе с отцом. Старшие, Анатолий и Алексей, учились в то время в Тамбовской духовной семинарии, а младший, Александр, – в Духовном училище.

Петр Иоаннович был схвачен на чердаке собственного дома, где хранил метрики, и схвачен теми, кого, возможно, в недавнем прошлом учил в сельской школе или благословлял на праведные дела. Именно в этом чудовищная суть события в тамбовском селе Осиновые Гаи в августе 1918 года... После расправы тело иерея Петра было обнаружено лишь весной 1919 года, когда полая вода выбросила его на берег незадолго до праздника Троицы. Кто-то из пастухов заметил что-то вроде света и пения у воды (в нескольких километрах от села). При проверке нашли тело иерея Петра. По свидетельству очевидцев, оно было без всяких признаков разложения и имело восковой цвет.

Его жена Лидия Фёдоровна боялась забрать без разрешения тело мужа — местные власти могли оставить её несовершеннолетних детей круглыми сиротами. Только по получении разрешения сельского совета она со старшим сыном Анатолием похоронила мужа у алтаря Знаменской церкви 31 мая 1919 года, в Духов день. Надо ли вам объяснять, что чувствовал взрослый сын, хороня замученное тело отца? Кем бы он ни был, семинаристом или красноармейцем. На могиле Петра Козьмодомиановского и ныне стоит крест, в селе Осиновые Гаи он почитается святым.

Неудивительно, что сын иерея Анатолий активно выступал против коллективизации, был признан кулаком и сослан вместе с семьёй в Иркутскую область. Об этом описывает в своей книге жена Анатолия Козьмодомиановского – учительница Любовь Тимофеевна Чурикова. Она и есть единственный достоверный источник, по которому мы можем сегодня отследить формирование людей, которых многие назовут новым поколением героев. Любовь Чурикова – мама Зои Космодемьянской, написавшая о своей жизни и детях книгу «Повесть о Зое и Шуре». Там автор мимоходом и вспоминает, что её будущий муж Анатолий Козьмодомиановский вернулся из боёв гражданской войны красноармейцем, что вызывает у меня легкое недоумение и, в то же время, понимание: надо отдавать себе отчёт, в какое время писала мама Зои Космодемьянской свои воспоминания. О многих моментах в повести не сказано – но любой родитель поймёт: несказанное звучит громче, чем опубликованное.

В повести мама Зои пишет, что они уехали в Сибирь по собственному желанию – буквально, «мир повидать». А читается это как тайнопись революционеров молоком. Конечно, это неправда. И что же это был за мир? «…город Канск, Енисейского округа. Городок был маленький, дома одноэтажные, деревянные, и тротуары тоже деревянные. Нам дали назначение в село Шиткино, и мы решили сразу, не теряя времени, двинуться туда». Семью Анатолия Козьмодомиановского в Сибирь сослали – подальше от места его родины, Осиновых Гаёв, где всё напоминало смерть отца-священника и результаты деятельности большевиков… И сослали навсегда. По причине доноса односельчанина Кузьмы Семёнова, написавшего в исполком письмо, обвиняя комбед (комитет бедноты), в котором служили Анатолий с женой, в завышении норм отбора зерна и изъятии излишков у сельчан в собственных интересах. Вполне может быть, что семья Козьмодомиановских бежала из родного села от начинавшейся широкой антирелигиозной кампании, насильственной коллективизации и целенаправленной борьбы со священниками и их потомками.

Тогда один из их многочисленных однофамильцев/родственников, священник Николай Павлович Козьмодемьянский, опекавший паству в Вятках Тамбовской губернии, был расстрелян 4 февраля 1938 года, и лишь в июле 1989-го признан невиновным и реабилитирован в соответствии с указом Президиума Верховного Совета СССР от 16 января 1989 года. Волна расправ то откатывала, то накатывала на священническую династию.

В книге «Повесть о Зое и Шуре» вы можете прочитать, как восторгается красотами природы Сибири семья сосланных. Но первой не выдержала сама мама. «Морозы доходили до 57 градусов», – как бы намекает она читателю повести… И ещё один важный эпизод: в сибирской деревне, где они жили и учительствовали, кулаки убили нескольких коммунистов. В людях зрело недовольство капиталистическими «недобитками». И это были их соседи – которые не знали, что учителя Анатолия Петровича Козьмодомиановского с семьёй сослали в Сибирь по обвинению в том же кулачестве… Жить опять становилось опасно. Любовь Тимофеевна пишет сестре в Москву отчаянное письмо – выручить их хоть как-то. Сестра Ольга Чурикова работала в то время в аппарате Наркомпроса и вымолила у Надежды Крупской разрешение на возвращение родни в Москву. Условие было одно – изменение фамилии. Фамилию изменили, на несколько букв. Но не забывайте, что родители Любови Чуриковой тоже были из Осиновых Гаёв и помнили всю историю с убийством священника – отца зятя. В книге Любови Тимофеевны нет ничего о детстве и взрослении в Осиновых Гаях, когда она ходила в храм обязательно – как и все односельчане. Она только опять оговаривается, что знала своего будущего мужа – сына священника – с детства. Также опущен тот период (кроме незначительных бытовых зарисовок), когда их дети уже могли задавать вопросы о своих дедушках и бабушках. Нет – не значит, что дети этих вопросов не задавали и не получали ответы от старших. Не будем додумывать, встречались ли они с другой бабушкой - вдовой иерея Петра, своего деда? Показывала ли она им могилу священника и что говорила о причине его смерти. Любовь Тимофеевна об этом не пишет.

Более характерны эпизоды воспитания в детях любви не только к русским детским сказкам – а к греческой мифологии, мировой истории, романам иностранных авторов. Когда были опубликованы воспоминания сослуживцев Зои по диверсионной группе, они вспоминали, как у костра она наизусть цитировала длинные стихи и отрывки из поэм. Действительно, если кто умеет читать между строк, – пусть ознакомится с биографией Зои Космодемьянской и её брата Саши (тоже героя Советского Союза) в книге их матери. Результаты воспитания проскакивают в эпизодах становления таких моральных качеств Зои, которые стремятся к абсолюту. То есть именно такие качества, которые не всегда воспринимались её сверстниками и домашними, как чрезмерная принципиальность и обязательность, болезненное восприятие неправды и даже «цепляние» за слова, сказанные кем-то необдуманно. Как сказали бы на языке людей воцерковленных – сказанные всуе. Моральные компромиссы были не для неё, и это часто делало Зою невоспринимаемой большинством сверстников.



Кто записан в Книгу Жизни

Конечно, при переезде в Москву можно было изменить фамилию, но нельзя было изменить наследственность. В любом случае, условием переезда семьи в Москву было полное инкогнито своей прошлой жизни. Опять же – кто хочет, сам может ознакомиться с биографией Зои, написанной матерью, и сделать личные для себя выводы. Для меня красной линией проходит одна показательная тенденция. Я не вижу в этом тексте мечты Зои о земном будущем, о том, кем она хочет стать после школы, куда пойти учиться. Может, она и говорила об этом с родителями, с друзьями, но в тексте этого нет. Акцент ставится на другом – за что бы ни бралась Зоя, какое бы обещание ни давала – всегда выполняла и доводила дело до конца. Неоднократно звучит её фраза: «Этого мало». Болела ли она или была уставшая – всегда достигала результата.

Это же произошло и при выполнении задания уже в рядах диверсионной группы в тылу врага. Не послушавшись старшего группы Бориса Крайнова, требовавшего возвращаться в часть, она убедила оставшихся в живых вернуться и всё-таки окончательно уничтожить штаб фашистов в деревне Петрищево. Главное задание уже было выполнено, но «этого мало» - говорила Зоя…

Собственно, это упорство позже, на волне дискредитации, давало повод говорить о Зое Космодемьянской как о психически больной и выискивать не оправдавшие себя доводы. Даже указывали на то, что нормальный человек не вытерпел бы тех мук, которым подвергли её.

Для себя я прихожу к выводу, что некоторые мученики первых веков христианства были для меня одно время тоже не совсем воспринимаемы. Конечно, те из них, кого преследовали, – они прятались или хотя бы не афишировали веру, а были прихожанами катакомбных церквей или тайными христианами, случайно попавшимися на чём-то отвлечённом. Или даже если на них донесли – эти мученики, да, были мне понятны. Но категория тех, кто сам приходил в периоды активизации гонений и исповедовал веру, зная, что за это их убьют, – эти святые были для меня несколько загадочными. Если тебя заставляют отречься от веры, а ты не отрекаешься – конечно, это поступок, но зачем специально идти на осознанное уничтожение?

Этот вопрос периодически возникал в моём осознании православия, пока мне не попалась на глаза градация святых, где были не только мученики или великомученики – а и подвижники, исповедники, страстотерпцы…

Меня начала посещать одна, довольно нестандартная, мысль: что стимулирует человека стремиться к выходу за якобы разумные рамки? Согласитесь, люди, стремящиеся к невозможному, превозмогающие свои слабости, есть во многих профессиях. Чаще всего это наблюдается в спорте – чаще и нагляднее. Но там тоже всё понятно: они не суицидники и даже зарабатывают очень большие деньги, хотя жизнь их подвергается опасности. Военные – да, тоже рискуют жизнью. Но рискуют, простите за возможный цинизм, всегда оставаясь в рамках, ограниченных начальством. На этом и держится армия. Итак, мысль, которая приходила мне в голову по поводу поведения некоторых ярких личностей в истории человечества, заключалась в том, что они не только ставят новые высоты и достигают их. Они, эти люди, только тем и занимаются, что стремятся к новым и новым высотам. Они всё время двигаются всё выше. Они продвигаются. Они – подвижники. Они такими рождаются. Можно даже было бы сформулировать это качество как отдельную профессию, если бы подвижники доживали до среднего возраста и группировались в общности. Конечно, это не о монастырских подвижниках, а о мирских героях, воспетых в народных сказаниях. Безусловно, попав в экстремальные обстоятельства, каждый обычный человек ведёт себя по-разному – кто-то остаётся героем, кто-то предателем. Кто-то – раскаявшимся и восстановившимся в преданности.

Кстати, одним из любимых героев таких сказаний у Зои был Илья Муромец – она даже начала писать о нём повесть или сочинение вольного пересказа. Так, как она его видела. Быль о трёх богатырях не вычеркнули из школьных учебников, назвав героев – сказочными. И в то самое время, когда Зоя восхваляла своего героя, он уже давно был канонизирован, приняв монашество, и почивал нетленно в Киево-Печерской Лавре. Знала об этом Зоя? Нужно ли ей было это знать? Если мыслить, как уже мной сказано, от обратного – достаточно того, что Илья Муромский знал о Зое…

В начале мной уже упоминалось такое понятие, как святость. А кто такие подвижники по определению? Слов в определении много и все они в основном церковные. Выберу те, что понятны всем: корень слова «подвиг» имеет смысл целенаправленного усилия, стремления к достижению цели путём вольного самоограничения жизни, предпочтение высших ценностей ценностям низшим. Подвижник никогда не поставит интересы плоти выше запросов духа, никогда ради плоти не подавит и не ограничит свою духовную жизнь. Всё вышеперечисленное хочешь не хочешь влечёт за собой аскетизм во внешних проявлениях. 

Так вот, после изучения, кто такие подвижники не только в одном абзаце, но и на примерах святых христианских и других религий, мне понятно отречение нового поколения подвижников Второй мировой. Они, в мирной жизни находившие себе применение в труде и помощи другим – теперь получили ясное ощущение своей цели. Не обязательно, что все они понимали своё предназначение – но никогда не прятались от опасности, получая вслед окрики: «Ты что? Смерти ищешь?» Нет – предназначение подвижников совсем не смерть – а бессмертие.

Вспомните, как и чем именно прославилась Зоя? Тем, что выдержала пытки и не предала товарищей? Конечно. Но через пытки прошли многие герои той войны… Зоя вошла в вечность своими последними словами, в которых заложены две важнейшие информации. Первое – пророчество: «Товарищи, победа будет за нами. Немецкие солдаты, пока не поздно, сдавайтесь в плен. Русь! Советский Союз непобедим и не будет побеждён! Сколько нас ни вешайте, всех не перевешаете, нас 170 миллионов. Но за меня вам наши товарищи отомстят».

И второе – и от этого уже никуда не деться – это слова, которые могут принадлежать только христианскому мученику, подвижнику: «Эта моя смерть – это мое достижение». Для тех, кто в недоумении – уточню: я не знаю судьбу Зои в посмертном мире, как и те, кто в него верит или не верит. Но вдумайтесь. Многие, умирая от рук фашистов, просили считать их коммунистами или с гордостью констатировали, что отдают жизнь за Победу. Даже попавшая на одном задании в плен к немцам и повешенная с ней в один день Вера Волошина пела «Интернационал». Но Зоя говорит совсем другие слова. Потому что в годы войны достижение – это победа, или успешная операция, или выигранный бой. Но смерть – это смерть, потеря бойца. А достижением смерть является только в христианской парадигме. Потому, только перейдя в новую категорию существования, святые периода христианских гонений могли помогать оставшимся на земле. Во многих житиях так и записано – что перед смертью обещали помогать, считая смерть достижением.

Конечно, Зоя не говорила буквально, что будет помогать. Она и славы-то не искала, и назвалась другим именем – и всё потому же, что этот подвиг был не ради славы. Откуда она знала, что смерть есть достижение – особенно мученическая? Достаточно того, что она была внучкой священника. Но, скорее всего, она и сама не знала – ни про дедушку, ни про смысл своего подвига.

Больше склоняюсь к мысли, что родители уберегли детей от «разрыва шаблона», как сказали бы сегодня. А мама в воспоминаниях даже приводит идеал Зои – Татьяну Соломаху. Что тоже спорно или написано специально, так как Соломаха действительно претерпела мученическую смерть (её четвертовали), но за то, от чего непосредственно пострадала семья Космодемьянских. Соломаха, комиссар продразвёрстки, в 1918 году отбирала продовольствие у крестьян и кулаков в счёт Красной Армии и уничтожала священство и казачество, руководя казнями. Сама она участвовала в гражданской войне, чудесно владея оружием и верховой ездой. А вы не забыли, что против отбора продовольствия как раз и выступал отец Зои, Анатолий – поповский сын? Вследствие продразвёрстки начался голод, тиф и холера, которыми заболела сама Татьяна Соломаха. Но происходило это на Кубани. Хотя география уже не имела значения – голод охватил 36 областей. А правительство в 1921 году продало за рубеж 108 млн пудов хлеба…

По большому счёту тот характер, который проступает в повести её мамы, не нуждается в идеалах. У подвижников вообще, в массе своей, собственное предназначение, которое пока не выполнят – покоя себе не находят: им всё «этого мало», как часто говорила Зоя. Могла ведь она прятаться в укрытие при бомбежках? Но она находилась на крышах, сбрасывая фугаски. Шила с матерью петлички и сумки для красноармейцев, но всё время нервничала, повторяя: «Этого мало, почему девушек не берут на фронт». Работала токарем на заводе – но, как вы уже понимаете, этого было мало. Она всё время томилась в ожидании. Вспоминается эпизод из воспоминаний по реабилитации Жанны д’Арк: «Она так сильно желала, чтобы её проводили к дофину, что время томило её, как беременную женщину». Подвижникам всё бы скорее, всё мало, пока не достигнут цели предназначения – даже если они идут к гибели. А назвалась Зоя другим именем, чтобы держать в неведении свою мать и брата, – в надежде, что её тело не найдут. Так, собственно и было: отступая из Петрищева, фашисты наспех захоронили девочку-десятиклассницу, провисевшую на виселице два месяца.

В Великую Отечественную многие герои, павшие в бою или в фашистских застенках, были внесены навечно в списки своих боевых частей. При перекличке их называли наравне с живыми. И это не только пропаганда советской идеологии или христианской трактовки бессмертия. Видя перед собой такие образцы – другие понимают, что мечты сбываются и невозможное возможно. Такие образцы всегда остаются живыми перед глазами тех, кто за ними следует. Как только стало известно, что погибшая в Петрищеве девушка перед смертью говорила жизнеутверждающую речь, призывала к борьбе и называла смерть – достижением, её имя появилось на танках и самолетах и… в сердцах. За Зоей пошли.



Поджигатель

Многие спрашивали позже, почему именно Зоя была поднята на знамя освободительного движения? Не только она. Действительно, при освобождении не только Петрищева и других соседних деревень были найдены ещё повешенные девушки-диверсанты. И сейчас в лесах и топях находят останки неизвестных героев. Позже, в 90-е, развернулась кампания, что на известной фотографии в «Правде» вообще была не Зоя. Исследованиям доказательств и их опровержениям посвящено много дискуссионных статей. Стали известны имена тех, кто служил и погиб с Зоей в одной диверсионно-разведывательной группе штаба Западного фронта №9903 в 1941 году. Это Лиля Азолина, также повешенная фашистами. Это и Вера Волошина, не вернувшаяся с задания с Космодемьянской и тоже принявшая пытки и смерть через повешение в один день, 29 ноября – только в деревне Головково. Она считалась пропавшей без вести 16 лет.

Оставив разбираться, кто именно на фотографии, целенаправленные критики переключились на содержание подвига: «Разве ж это подвиг – поджигать дома своих же соотечественников. Да ещё, если при желании докопаться, поджигать конюшни?» Но, господа, времени прошло так много: были найдены фото Зои перед смертью – где она в ватнике и стёганых брюках (фото у взятого в плен немецкого офицера), её опознали мать и брат, были опрошены сослуживцы по диверсионной группе. Факт один – Зоя выходила на задание уже не в первый раз и успешно пересекала линию фронта, ей удалось подорвать узел связи, ходить в разведку, закладывать мины. Полковник МВД в отставке Вадим Асташев провёл своё личное расследование, после чего подтвердил: в Петрищеве был целый полк немцев и штаб немецкой дивизии, станция радиоперехвата и армейский узел связи. Это был стратегический пункт. Штаб Западного фронта поставил задачу разыскать и любыми способами вывести из строя узел связи врага. С этой целью и забрасывались диверсионно-разведывательные отряды. Многие попали в засаду, погибли. Например, из 20 человек группы Зои до заданной точки дошли всего шестеро. А к своим вообще вернулся лишь один командир – лейтенант Борис Крайнов (прождавший своих на месте встречи 10 часов).

И так же точно сослуживцы рассказывали о других своих товарищах – погибших и выживших. Есть даже воспоминания командира всей части, курирующей диверсионные группы, – майора Спрогиса. Он не хотел брать Зою якобы по причине её яркой внешности. А на самом деле он знал о её происхождении из священнического рода. Но, увидев, что девушка не отходит от его кабинета и просидела там всю ночь, после нескольких испытаний всё-таки зачислил её в диверсанты.

Диверсанты – специально подготовленные специалисты по выводу из строя наиболее важных объектов противника или их элементов путём подрыва, поджога, затопления, а также применением иных способов разрушения, не связанных с ведением боя для достижения цели.

На фотографиях Зои перед казнью мы видим её с табличкой, что она поджигатель. И это правда, если она диверсант (по-современному – спецназовец). И, кстати, до сих пор Зоя числится в части №9903, которая переформирована в подразделение особого назначения ФСБ «Вымпел». Спецназ считает Зою своей сестрой.

Так всё-таки про поджигателей. Не случайно Зоя дошла до нас именно этим фото, именно с этой табличкой. И не зря так симпатичен был ей Илья из Мурома. В этом городе стоит древняя церковь в честь святых Козьмы и Дамиана, построенная приблизительно в середине XVI века. Во время похода на Казань царь Иван Грозный устроил в Муроме свой боевой лагерь. К царю присоединилась и муромская дружина. Царь советовался, как захватить ему стан неприятеля на другом конце Оки. В шатёр к нему пришли муромские кузнецы – два брата, Козьма и Дамиан. Они пробрались ночью в ханский шатёр и подожгли его. Пока тушили пожар и искали поджигателей, Иван Грозный с дружиной переправился через реку и взял лагерь врага, а позже и Казань. Оба брата погибли в руках неприятеля, а царь поставил в честь их небесных покровителей Козьмодомиановский храм. Как памятник русским диверсантам. Он сохранился до наших дней. Как и фамилии множества ныне служащих священников с фамилией Космодомиановские.

Вот, собственно, и всё, что хотелось мне рассказать об этой мистической иеротопии русской земли, проходящей через столетия и географию – с севера на юг, с востока до самого запада, в любой одежде – ватнике или рясе, и сквозь любую власть Русской земли.
Автор
Андрей Яницкий
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе