Восставший из ада

Сталин остается действующим политиком

Восставший из ада. Свое 130-летие товарищ Сталин встречает в кругу российских политиков — он явным образом вернулся в современный политический процесс и дискурс. Как такое могло произойти — разбирался The New Times 

Мы рубим лес, и сталинские щепки, 
Как раньше, во все стороны летят. 

Юз Алешковский 

Рукопись Льва Троцкого «Сталин» оказалась повреждена и забрызгана кровью. Он был погружен в работу над книгой и не закончил ее именно потому, что агент Сталина Рамон Меркадер нанес Троцкому удар ледорубом по голове. Что характерно, страна, уже прошедшая через XX съезд, в1960 году наградила Меркадера звездой Героя Советского Союза. В незаконченном предисловии Троцкий написал, что Сталин получил власть отнюдь не благодаря своим личным качествам — на пьедестал его вознесла партийная машина. Отрицая мифологические сталинские таланты — интеллектуальные, писательские, ораторские, он не подозревал, что главные мифы — о том, что Сталин «ковал победу» в войне и обладал фантастическими «менеджерскими» способностями, — впереди. 
Кстати, американское издание «Сталина» на английском языке увидело свет уже в 1941 году. На задней обложке Сталин назван «самым могущественным диктатором в мире».

Правда и вымысел 

Такого количества «белых пятен» и «скелетов в шкафу», как у Сталина, нет, пожалуй, больше ни у кого из отечественных политических деятелей XX века. Практически все в его биографии, от дня рождения до самой смерти, окутано массой неясностей и мифов. Согласно общепринятой версии, будущий вождь «всех времен и народов» появился на свет в 1879 году, 9 декабря по старому, 21-го — по новому стилю. Однако еще в разгар горбачевской перестройки не где-нибудь, а в «Известиях ЦК КПСС» появилась статья, где приводились данные метрической книги Успенской соборной церкви в Гори, согласно которой сын Иосиф родился у православных крестьян Вцесариона и Екатерины Джугашвили «в * «Известия ЦК КПСС», 1990, № 11. 
шестой день месяца декабря тысяча восемьсот семьдесят восьмого года».* * «Известия ЦК КПСС», 1990, № 11. Тот же год рождения указан и в выданном на имя Иосифа 
Джугашвили свидетельстве об окончании полного курса Горийского духовного училища, и в документах Санкт-Петербургского губернского жандармского управления. Официальная, используемая до сих пор дата рождения вождя появилась в 20-х годах. Зачем Сталину понадобилось скрывать свой истинный день рождения, историки понять не могут. 
Еще больше слухов связано с тем, кто на самом деле был его отцом. Еще до войны в польской газете «Жыче Варшавы» появилась заметка, в которой (впрочем, без ссылок на источники) утверждалось, что настоящий отец Сталина не кто иной, как Николай Пржевальский: якобы известный русский путешественник гостил в доме, где в прислугах была Екатерина Джугашвили… Некоторые гости Санкт-Петербурга до сих пор немало удивляются, когда, гуляя в сквере у Адмиралтейства, совершенно неожиданно набредают на «Сталина с верблюдом». Увековеченный в бронзе, Пржевальский действительно чем-то смахивает на «великого вождя», точнее, на его парадные портреты с мощными усами и шевелюрой, высоким лбом и офицерской выправкой. Реальный же Сталин, невысокого роста, сухорукий, рябой, больше походил как раз на своего «метрического» отца. По воспоминаниям соседей, сапожник Бесо Джугашвили много пил и был замечен в рукоприкладстве. Иначе говоря, Иосиф рос в типичной неблагополучной семье. 
Непонятно, что все-таки в большей степени заставляло его постоянно скрывать правду о самом себе — навыки профессионального революционера-подпольщика или детские комплексы и склонность к паранойе. Как будто сама судьба все время заставляла его ставить гриф «секретно» на новых и новых фактах собственной биографии, порождая загадки, часть которых не разгадана до сих пор. Достаточно вспомнить сомнительные обстоятельства гибели его второй жены Надежды Аллилуевой, да и собственной его смерти — о заговоре партийной верхушки против престарелого «хозяина», готовившего очередную волну массовых репрессий, в последние годы не писал только ленивый. Его статус, как бы сейчас сказали, национального лидера на самом деле также не был вполне легитимным. С 1922 года он занимал пост генерального секретаря ЦК ВКП (б) и только незадолго до войны, в 1941 году, встал во главе правительства. Все это время пост председателя ВЦИК, а потом президиума Верхового Совета, то есть номинального «президента» страны до 1946 года занимал его соратник и ставленник М.И. Калинин, а после и вовсе бесцветный выдвиженец Н.М. Шверник. В условиях монополии на власть, принадлежавшей единственной оставшейся в стране партии, глава аппарата этой партии, опираясь на подконтрольный ему лично репрессивный молох, мог уже не думать о таких пустяках, как легитимность. 
«Был простым сапожником Микич и каких высот сумел достичь», — пел один из героев знаменитой «Ханумы» в постановке товстоноговского БДТ. Для многих тогдашних зрителей аллюзия с недавней историей была очевидна. Однако поклонники вождя в наши дни любят приводить ставшую уже общим местом другую цитату — про соху и атомную бомбу. Хвалебные слова в адрес кровавого диктатора, который «зато модернизировал страну», принято приписывать Уинстону Черчиллю. Сам Черчилль, кстати, даже в Фултонской речи назвал «маршала Сталина» «товарищем военного времени». Что же до известной цитаты, то принадлежит она вовсе не Черчиллю, а, скорее всего, Исааку Дойчеру — британскому * Deutscher Isaac, Stalin: A Political Biography, Oxford University Press, 1966. 
историку-марксисту, автору одного из первых биографических исследований о Сталине.* * Deutscher Isaac, Stalin: A Political Biography, Oxford University Press, 1966. В переводе на русский его характеристика в одной из 
статей выглядит примерно так: «Тем не менее в течение последних трех десятилетий лицо России начало меняться. Суть подлинно исторических достижений Сталина состоит в том, что он принял Россию с сохой, а оставляет с ядерными реакторами». Дойчер не был адептом сталинского СССР — еще до войны его исключили из компартии за симпатии к идеям Троцкого. Он считал сталинизм естественным порождением российской действительности и российской революции, не будучи поклонником ни того ни другого. Стоило бы наконец перевести на русский язык его труды о Сталине, чтобы донести до читателей нашего отечества, насколько тиражируемые повсеместно слова вырваны из общего контекста размышлений историка. 

Сеансы разоблачения 

Вся послевоенная история СССР, а затем России — это история десталинизации и ресталинизации. История попыток избавления от памятников вождю и возвращения его на пьедестал. Сеансы разоблачения — это хрущевская оттепель и горбачевская перестройка. Заморозки после 1968 года и слякоть путинских лет — это ползучая реабилитация корифея всех наук. 
Уроки истории не передаются с ДНК отцов и молоком матери — каждое поколение вынуждено выучивать их заново. Что знают сегодняшние молодые люди, родившиеся после 1990 года, о Сталине? Он для них такой же исторический персонаж, как Иван Калита или Николай Первый. И если память о войне, причем в искаженном до картинки из школьной хрестоматии виде, еще как-то транслируется, то антисталинистская прививка не делается никем — ни школой, ни вузом, ни, что печальнее всего, семьей: массовое знание о Сталине и сталинизме не подкреплено эмоцией, связанной с памятью об аресте прадеда или страданиях членов семьи врага народа. 
Между тем «величайшая геополитическая катастрофа», о которой скорбит нынешний лидер нации, была подготовлена раскрытием исторической правды о сталинизме. После XX съезда режим устоял только потому, что негативные эмоции по отношению к Сталину идеально легли на стремление молодого поколения построить новый, более правильный социализм. «Шестидесятники» как раз и были «поколением XX съезда», где бы они ни работали — в кинематографе, литературе или в ЦК. Тогда еще можно было защитить социализм именем хорошего Ленина в противовес плохому Сталину, и вынос тела Джугашвили из Мавзолея лишь закрепил требуемый эффект. Но уже в мае 1965-го, при упоминании Брежневым имени Сталина в юбилейной (20 лет Победе) речи, раздались аплодисменты. Протоколы заседаний горбачевского Политбюро полны реплик, что с разоблачениями, гласностью перестарались: так и основы государства можно порушить. «Дети Арбата» Анатолия Рыбакова с трудом и на страх и риск редактора «Дружбы народов» Сергея Баруздина были опубликованы только в 1987 году. А по поводу «Архипелага ГУЛАГ» Александра Солженицына редактор «Нового мира» Сергей Залыгин еще в 1988 году получал указания от главного идеолога ЦК Вадима Медведева: в главном советском литературно-художественном журнале публиковать не будем, напечатаем «где-нибудь в Прибалтике». И действительно, главы, которых читатель не обнаружил в «Новом мире», появились в рижской «Даугаве». 
В принципе, начальники были правы: окончательное разоблачение Сталина означало и подрыв социалистического строя: сталинизм был одной из его скреп, которая не позволяла выживать даже «социализму с человеческим лицом». 

Парадоксы веры 

История Сталина мифологична. Он и управлял страной с помощью мифологии, да так, что почти вся страна рыдала на его похоронах. А понимавшие, что происходит (или обязанные понимать в силу положения или образования), глушили в себе сомнения, как Синцов в «Живых и мертвых» Константина Симонова. Сам Симонов, один из тех, кто был обольщен и «завербован» Сталиным, в конце жизни нашел в себе моральные силы и честность признаться: «Противоречия (в оценке Сталина. — The New Times), где-то заложенные еще тогда, приглушенные, задавленные в себе в результате где-то трусости, где-то упорного переубеждения самого себя, где-то насилия над собой, где-то желания не касаться того, чего не хочешь касаться даже в мыслях… Многое, конечно, узнали только после XX съезда, это верно. Но отнюдь не все. Было и такое, о чем можно было и следовало думать до XX съезда, и оснований для этого было достаточно. Решимости не хватало куда больше, чем оснований». 
В дневниках Лидии Чуковской есть упоминание встречи 23 женщин (уже в 1995 году!), побывавших и на войне, и в лагерях: «…все, почти поголовно, стремились возвратиться — после освобождения из лагеря — в партию. (Ушли на фронт в 16–17 лет комсомолками.) Все поголовно были потрясены XX съездом, потому что все «верили в Сталина» (это после пережитого ими!)». Истовость веры — такая же загадка, как и запредельная жестокость времени: зачем, ради чего такие реки крови и горы человеческого страдания? Личной жестокостью Сталин заражал свое окружение, а те — всю страну. Открытые процессы 30-х годов казались безумием даже Геббельсу, о чем свидетельствуют записи в его дневниках. А о том, как ожесточался весь народ, — во втором томе солженицынского «Архипелага ГУЛАГ», в главе «Замордованная воля». «Уже измазавшись в кровушке — ведь потом только жесточеешь». Эти простые на первый взгляд слова Александра Солженицына многое объясняют: страна была повязана круговой порукой, замазана одной кровью. 
Сталин не был крупной личностью: циничный, безмерно подозрительный, бессистемно нахватанный, а не образованный. Омерзительный и * Об этом лучшие книги написаны не у нас, а на Западе. См., например: Montefiore Simon S. Stalin. The Court of the Red Tsar, New York, Vintage Books, 2003. 
несчастный в частной жизни.* * Об этом лучшие книги написаны не у нас, а на Западе. См., например: Montefiore Simon S. Stalin. The Court of the Red Tsar, New York, Vintage Books, 2003. Трусливый — о чем свидетельствуют его знаменитые тосты на приемах весной и летом 1945 года, включая тост за 
русский народ, который победил в войне не благодаря, а вопреки Сталину, в чем тот, по сути, и признался. 25 июня 1945 года на кремлевском приеме в честь участников Парада Победы Сталин произнес другой тост : «За людей, которых считают «винтиками» великого государственного механизма, но без которых все мы — маршалы и командующие фронтами, грубо говоря, ничего не стоим». Потом этим «винтикам» он отвинтил головы, а оставшиеся в живых воспроизводили привычную мифологию: 

Вождь поднял бокал. Отхлебнул вина. 
Просветлели глаза Отца. 
Он усы утер. Никакая вина 
Не мрачила его лица. 
Ликованием вмиг переполнился зал… 
А истерзанный русский народ 
С умилением слезы с восторгом лизал, 
Все грехи Ему отпустив вперед. 

Это из тайно распространявшегося стихотворения капитана штурмовой авиации Александра Зиновьева, который потом стал знаменитым * В 1976 году за границей вышла знаменитая книга Александра Зиновьева «Зияющие высоты», которая в СССР входила в перечень запрещенных и за которую давали срок. 
философом.* * В 1976 году за границей вышла знаменитая книга Александра Зиновьева «Зияющие высоты», которая в СССР входила в перечень запрещенных и за которую давали срок. Той же логике подчинена нынешняя просталинская мифология, которая повторяет старую народную мудрость, излагаемую 
примерно так: «Сталина на вас нету!» 

Мы воевали сами с собой 

Почему Сталин вернулся в наше настоящее? Его изречения высекают на станциях метро, а деяния стыдливо-лицемерно оправдывают в школьных учебниках. Он фигурирует в социологических опросах наряду с действующими политиками. 
Он — метафора порядка и ложно понятой «эффективности». Он — символ величия страны, причем величия утраченного. Жили плохо, зато нас все боялись — такова сегодняшняя логика державников. Его методы — единственный известный нам путь модернизации. Путь этот оказался тупиковым и стоил стране свободы и миллионов человеческих жизней. И пока немногочисленные победы в сознании россиян будут ассоциироваться с «эпохой Сталина», пока наше общество будет метаться в ложном выборе между Победой под руководством «великого вождя» и Свободой, у сталинизма по-прежнему есть шанс: восстав из ада, бросить страну в ее последний и решительный бой — с самой собой.

Жарков Василий , Колесников Андрей 

The New Times
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе