Директор Института наследия Владимир Аристархов: «Культура — это система передачи от поколения к поколению того, что не передается через наши гены»

Директор Института наследия Владимир Аристархов обсудил с «Культурой» эффективность политики государства в сфере сохранения и укрепления традиционных ценностей.

В ноябре президент Владимир Путин утвердил Основы государственной политики «по сохранению и укреплению традиционных российских духовно-нравственных ценностей», подписав соответствующий указ. Что нужно сделать для того, чтобы этот бесспорно важный документ заработал в реальной жизни?


— Владимир Владимирович, первый вопрос понятен — у нас много всевозможных нормативных актов о «ценностях», кажется, уже около ста, а результат, как говорится, налицо. Культурные институции, отдельные творцы на них особо не ориентируются…

— Начнем с того, почему вообще важна культурная сфера и ее смысловая составляющая. Военная операция на Украине обнажила целый ряд проблем. Есть значительная доля населения, которая не готова выходить из зоны комфорта, поддерживать СВО, это как минимум. А как максимум, эти люди бегут из страны, потому что не хотят иметь с военной операцией ничего общего и уж тем более не желают быть мобилизованными, чтобы лично защищать интересы страны. При этом интересы России очевидны, решение о СВО обоснованно и понятно, то есть речь идет не о недопонимании чего-то, за что воевать. Нет, эти люди сознательно приняли решение, что они отказываются разделять те цели и идеалы, которыми руководствуется вся страна, ведя военную операцию. Вторая проблема, это позиция немалой доли так называемой творческой интеллигенции, которая сначала осудила начало СВО 24 февраля, включая публичные выступления, пикеты, сбор подписей, дальше во многом проголосовала ногами, уехав из страны, и с тех пор не изменила своей позиции... Дальше третья проблема, которую мы начинаем осознавать: оказывается, некоторые из тех, кто уехал в знак протеста, уже приехали обратно и зарабатывают деньги в России, выступая перед россиянами, приглашаясь на разные мероприятия за высокие гонорары. В то время как наш государственный аппарат никого не уволил, не сделал ни одного значимого кадрового решения в этой области. Практически все те, кто СВО осудил, занимают свои посты.

Что получается? Ситуация с тем, что мобилизация вызвала бегство из страны части населения, это недоработка общества в целом, это отсутствие воспитания людей. Значит, им не были привиты те ценности, которые в конце концов сводятся к патриотизму. Эти люди не стали патриотами, потому что их никто в духе патриотизма не воспитывал, их воспитали в других идеалах. Назовём их «идеалы» шкурничеством, если называть вещи своими именами. И такое положение дел, когда мы воспитанием не занимаемся, по-прежнему сохраняется, что подтверждается отсутствием реакции государства на поступки людей, которые осудили СВО, уехали. Их на уровне государства фактически не осуждают, их оставляют у бюджетной «кормушки»...

— Мне кажется, воспитание сейчас — в авральном порядке — должно начаться с развития у общества каких-то рефлексов с помощью заметных сигналов — увольнять одних и назначать других. А воспитание вообще — это сложный процесс с длинным горизонтом.

— Система воспитания у нас работала плохо, сейчас мы видим результат ее плохой работы. Кроме того, должна быть оперативная сиюминутная реакция на определенные события, которой тоже нет, и которая должна быть. Наверное, эти две проблемы должны как-то вместе решаться.

Те или иные решения, принимаемые государством в тех или иных ситуациях — это и есть то, что называется государственная политика. То есть у нас неэффективно реализовывалась и реализуется государственная культурно-образовательная политика. Почему культурно-образовательная? Потому что воспитание — сложный процесс, в котором два главных столпа: образование и культура. С образованием все понятно: это учебные программы с заложенным туда так называемым воспитательным компонентом, это просветительская работа. С культурой сложнее.

Почему я говорю, что культура очень важна для воспитания? Потому что культура, это никоим образом не искусство ради искусства. Это и не просто развлечения, не что-то из сферы досуга. По сути, культура — это система передачи от поколения к поколению того, что не передаётся через наши гены, не передаётся биологическим путем. Это уникальный механизм наследования всего, что общество накопило, начиная от чертежей и изобретений, если брать технический опыт, до самого главного — отношения к миру, к жизни, опыта различения добра и зла, понимания, что приемлемо, а что неприемлемо. То есть всего того, что мы называем «наши ценности».

Суть человека такова, что он эти ценности воспринимает, приобщаясь к нашему культурному наследию, материальному и нематериальному. Человек может учиться или не учиться, учиться плохо или хорошо, но, узнавая нашу историю, знакомясь с нашей культурой, он волей-неволей погружается в контекст, который дает ему представление о наших ценностях. Это дается самыми разными путями и способами, от архитектуры до художественной литературы, музыки, живописи и так далее. Культура в целом несет этот воспитательный посыл; человек воспитывается в неких ценностях, через ориентацию на великих деятелей прошлого, на современных лидеров общественного мнения, берет с них пример.

У нас уникальная история и уникальная культура, где есть с кого брать пример, вот на этих примерах люди и становятся, тем, кем становятся, носителями определенной идентичности. У нас наша российская идентичность, которая отличается ценностями от западной, китайской, индийской, любой другой. Поэтому именно культура не может быть пущена на самотек. Именно через культуру ценности или прививаются, или не прививаются. Или прививаются антиценности, потому что если мы видим, что через культуру люди могут воспринимать наши традиционные ценности, которые формируют нашу традиционную ментальность, то, наверное, можно построить те же самые механизмы, но так, что будут совсем иные ценности восприниматься, которые для нас являются антиценностями. К сожалению, работа многих деятелей современного искусства в последние десятилетия была направлена именно на привитие антиценностей.

— Они вряд ли осознают это как «антиценности». Просто популярный сегодня прием — разрушать что-то уже существующее, желательно являющееся авторитетным и признанным…

— Если у человека нет собственного таланта, нет способности создать что-то свое в искусстве, но есть желание прославиться и заработать деньги, то что он делает? Он паразитирует на наследии прошлого. А как он это делает? Самое простое — устроить скандал, оскорбить, исказить, переделать классику, по возможности как можно более пошло и отвратительно. Вот к чему во многом сводится суть современного искусства во всех его проявлениях: живопись, инсталляции, современная драматургия. Самый простой пример, когда берется любое классическое произведение, опошляется, искажается, добавляется какая-нибудь порнография или, что еще более модно, нечто в духе ЛГБТ — и, пожалуйста, сделан новый продукт «современного искусства».

Чтобы здесь что-то изменить, надо задуматься: а кто все это оплачивает? В отсутствие внятной государственной политики государство оплачивало не то, что полезно обществу, а то, что неискушенным в культурологии государственным мужам выдавали за культуру. Это мы и видим в последние десятилетия.

— Ну все сложнее, государственные мужи зачастую не столь ограниченны. Есть личные связи, контакты, знакомства. Этот круг культурных деятелей формировался в 90-е годы одновременно с политической системой.

— Почему-то личные связи работают только на разрушение. Я что-то не видел личных связей между писателями-патриотами и Роспечатью, а у писателей-западников, видимо, эти связи были?.. Также не вижу личных связей между деятелями патриотического кино и Фондом кино. А вот личные связи с западными кинокомпаниями налицо, люди работают вместе много лет. Почему-то получается, что у нас личные связи работают только в одном направлении.

Дело не только в личных связях, а в том, что если государство не ведет собственную политику — осознанную, внятную, то этот вакуум заполняется давлением со стороны наших зарубежных оппонентов, и это давление объективно есть. И то, к чему приводит такое влияние, это уже не просто личные, а коррупционные связи.

— Мы приходим к вопросу про инструменты этой политики. Вот написали документ, это хорошо, но люди, которые жили по старым правилам, вряд ли начнут жить по новым правилам.

— Прежде всего, в любом случае эти новые правила надо сформулировать. На уровне посланий президента мы давно слышим слова про необходимость сохранения традиционных ценностей, про сохранение нашей ментальности, про уникальность и самобытность нашего российского государства и цивилизации. Президент говорит об этом уже много лет. На уровне самого главного документа стратегического планирования — Стратегии национальной безопасности — все эти положения были еще в прошлой ее редакции от 2015 года. В новой редакции это дается более расширенно и более четко. Если быть точным, там звучит такой стратегический приоритет: «защита российских традиционных духовно-нравственных ценностей и культурно-исторической памяти».

Девятого ноября вышел указ президента об Основах государственной политики по сохранению и укреплению традиционных российских духовно-нравственных ценностей. Основы делал наш институт по поручению Минкультуры России. Этот документ раскрывает и конкретизирует, что именно должно быть сделано в сфере защиты наших ценностей.

— То есть вы его готовили?

— Наша группа разработчиков делала первую редакцию проекта и занималась его доработкой с учетом предложенных изменений. У указа очень много соавторов. Мы получали разные предложения от министерств и ведомств, изучали результаты общественного обсуждения, собирали мнения экспертов. Эта работа заняла у нас два года. И вот указ подписан. Если бы эти правила игры были установлены тридцать лет назад, то, возможно, не было бы такого развала в нашей культуре и образовании: я имею в виду — развала в плане ценностей. Возможно, не было бы этих проблем с СВО, с мобилизацией, с антипатриотически настроенными деятелями культуры.

— Как же теперь это будет работать? Как сказку, так сказать, сделать былью?

— С одной стороны, в указе прописан целый ряд мер, через которые он будет реализовываться. Например, каждое ведомство, они там перечислены, должно сделать план реализации указа, определив необходимые меры в сфере своего ведения. Прописано также про мониторинг эффективности этой государственной политики по сохранению и укреплению традиционных ценностей, про необходимость разработать систему показателей, которая позволила бы измерять эффективность этой политики. Про то, чтобы все ведомства следили за тем, чтобы бюджетные деньги уходили только на то, что хотя бы не вредит традиционным ценностям, и не выделялись на то, что им противоречит.

И есть еще очень важный пункт о межведомственной координации работы ведомств. Потому что бессмысленно, условно говоря, наводить порядок в театральном деле, если в музейном будет беспорядок. Бессмысленно Министерству культуры заниматься отдельно культурой, если это не поддерживают Минцифры или Минобрнауки. Работа должна быть скоординированной и консолидированной.

И вот тут повисает вопрос: а кто будет контролировать эти планы? Опять сами себя будут контролировать? Кто будет делать мониторинг госполитики, утверждать показатели? В своем нынешнем виде указ оставляет данные вопросы открытыми. С одной стороны, по логике, раз это документ стратегического планирования, то общий контроль за его реализацией должен быть у Совета безопасности. С другой стороны, у Совбеза много других дел, чтобы заниматься этой тематикой как-то особо плотно. Мое личное мнение — нам необходим отдельный орган, который будет координировать работу всех этих ведомств по реализации политики по воспитанию людей в духе традиционных ценностей. Назовем ее «единая государственная культурно-образовательная политика».

— Этот орган должен иметь весьма высокий статус…

— Здесь решение зависит от нашего высшего руководства. Было бы некорректно давать советы президенту, но это необязательно должен быть новый орган. Можно отдать полномочия тому самому Совбезу, но нужно это сделать, нужно их дать. Нужно, чтобы было сказано: Совбез будет этим заниматься, вот его полномочия. Можно дать Администрации президента эти полномочия, но, опять же, нужно дать их официально. Можно сделать какой-то новый орган, это тоже возможно. Например, есть работающий аналог: в структуре правительства работает Военно-промышленная комиссия, это не ведомство, это именно орган, координирующий работу в своей сфере, причем успешно координирующий. Аналог не совсем прямой, потому что военно-промышленная комиссия действует при правительстве, а мы говорим про работу ведомств, часть которых подчиняются напрямую президенту, а не премьеру. Но главное, что прецедент есть, такие комиссии возможны.

Тогда у нас был бы некий субъект культурно-образовательной политики, который проверял бы исполнение планов, а для начала еще и составление этих планов. Тогда у нас был бы мониторинг этой госполитики по регионам и по отраслям, а также показатели этой политики, с помощью которых можно измерять эффективность работы каждого ведомства. Мне кажется, с учетом моего опыта работы, без такого органа эффективной политики не будет. И наоборот, создание такого органа и наделение его необходимыми полномочиями было бы первым шагом к тому, чтобы такая государственная политика появилась.

Очень отрадное явление, что многие деятели культуры проявляют инициативу в борьбе за патриотическое воспитание, за наши традиционные ценности. Так, в Госдуме создана группа по защите православных ценностей. Ведь все мы, россияне, верующие и неверующие, православные и «инославные», объективно воспитаны в ценностях православной культуры. И потому эта группа работает не на православную церковь, а на наши традиционные ценности.

Недавно был создан Культурный фронт России с участием самых уважаемых деятелей нашей культуры, настоящей культуры, а не наносной, которые объединились ради того же благого дела — воспитания людей в духе традиционных ценностей, ради продвижения именно классической нашей культуры. Тем не менее, к сожалению, все это похоже на партизанщину. Вот депутаты сделали некий клуб по интересам, вот деятели культуры сделали некий фронт… Но все их усилия, при всем огромном уважении к этим людям, весь их ресурс — лишь малая доля от потенциала государственной машины, которая работает ежедневно и непрерывно, которая огромна и способна сделать гораздо больше. Пока мы эту машину не задействуем, сдвигов не будет. А чтобы ее задействовать, нужны те организационные меры, о которых я сказал.

— Может, в Совете безопасности должен быть человек, который отвечает именно за культуру, человек, который бы озвучивал эти темы?

— Мы сейчас на примере СВО видим, что культура важнее, чем оборона и экономика. Потому что, если мы занимаемся экономикой, зарабатываем деньги, то мы их на что потратим потом? Оставим в России или вывезем? Это определяется ценностными ориентациями людей. То же самое с обороной: главное, если нет желания людей воевать за свою страну, то они воевать не будут, они сбегут из страны, как сейчас многие сбежали. Получается, что культура важнее, она первична. Я считаю, вы совершенно правы: в Совбезе должен быть кто-то, отвечающий за эту сферу, идеологическую или политико-воспитательную, можно любое название придумать. Как минимум кто-то в ранге постоянного члена Совета безопасности. Кто — решать нашему президенту.

Президент подписал указ — это конкретный шаг, однако лишь слова, пусть и очень хорошие. Чтобы дальше перейти к делам, нужны конкретные организационные шаги, нужны кадровые решения, нужен субъект новой государственной культурно-образовательной политики. 

Автор
Петр ВЛАСОВ, Главный редактор газеты "Культура", писатель
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе