Двое в комнате


Почему россияне разговаривают с портретами


Вот такое стихотворение прочитал в Интернете. Оно стоит того, чтобы привести его целиком. Орфография подлинника - без нее вся затея потеряет прелесть.

Уважает Путина бабушка моя.
Как все начиналось расскажу вам я.
Както в холодильнике кончился кефир
Бабушка отправилась в ближайший магазин.

В магазине никого, продавец ушол
Бабушка поставила кошелек на стол
Видит вдруг на стеночке Путинский портрет
Ему сказала бабушка "продавцов вот нет

Нынче все бездельники, погляди вокруг,
На машинах ездиют множество ворюг
А работать некому, магазин пустой
Что же это сделалось, Путин дорогой?"

Отвечает бабушке Путина портрет
"Есть конечно трудности, продавцов вот нет
Не кручинься старая, тебе я помогу,
Продавца я мигом на кассу позову"

Бабушка с испуга чуть не умерла,
Вдруг продавец приходит - такие дела.
Он на самом деле ходил в туалет,
И из туалета ответил за портрет.

Бабушка кефиру и колбасы взяла
И потом счастливая к нам домой пришла.
В комнате поставила Путина портрет
С ним всегда советуется, хоть он не президент.


Народное творчество было до Интернета, останется оно и после оного, но Интернет, что ни говори, много способствует его продвижению. Это стихотворение опубликовала в своем Живом журнале девушка откуда-то из глубинки: у нее в Сети даже имени человеческого нет, один ник. Хотя какая разница - ник или имя. ЖЖ, ник латиницей - это приметы XXI века, а содержание стихотворения уводит нас в самые дебри "коллективного бессознательного", каковое - вне времени.

Я не зря "заставил" вас это почитать. Тут есть о чем подумать. И прежде всего о том - что это за традиция такая у русского народа, вешать на стены портреты вождей, да еще и с ними разговаривать?

А традиция такая есть. На ум приходит прежде всего, конечно, классическое, из Маяковского, про двоих в комнате, один из которых - Ленин. Поэт пережил мистический акт, общаясь с покойным вождем. Но это ладно, с покойным. С живым-то правителем зачем говорить, когда можно, например, написать ему электронное письмо? Собственно, в вопросе и ответ: раз говорим с портретом, значит, так лучше, значит, иначе не получается. Да и не с Путиным говорим - с Властью в целом. А Власти "вообще" письмо не напишешь, она бестелесная.

Не так ли герой Пушкина обращал свои проклятия медному истукану, имея в виду вовсе не его, а современную ему власть, до которой рядовому обывателю не достучаться было? Технический прогресс внес, впрочем, коррективы. Портрет президента сейчас не в каждом доме найдешь, но телевизор стоит у каждого, в красном углу, заняв место иконы. Как прежде взоры вошедшего в избу прежде всего обращались на икону, так сегодня, войдя в комнату, ищешь подсознательно глазами телевизор. И - с телевизором разговаривают. Говорит Россия с телевизором! Смешной придурок, герой сериала "Наша Russia" - он не из пальца высосан. Более того, я удивляюсь, как прежде юмористы не додумались разыграть этот сюжет. Причина этому, конечно, есть - редко кто признается друзьям, что говорит с телевизором. Все делают это, но это считается стыдным. Разве вы никогда не кричали в экран - "Да что ты гонишь!" Кричали. Но знают об этом только ваши домочадцы. В том-то вся и соль.

Итак, народ и власть. Тема стара как мир. И я не открою секрета, если расскажу, почему именно в России так часто пишут письма президенту.

Выходит человек утром из дома. Подъезд грязный, улица разбитая, автобуса нет - в общем, В СТРАНЕ БАРДАК. За страну отвечает президент. Человек пишет письмо президенту. Он, конечно, понимает, он же не глупый, что не президент отвечает за чистоту подъезда. Что есть на это чиновники рангом куда пониже. Но, во-первых, им он уже, скорее всего, писал. И не раз. И вряд ли получил вразумительный ответ. А во-вторых, для данного конкретного человека Страна - это не цифры в отчетности Газпрома, и не процесс присоединения России к ВТО, и даже не бюджет его поселка. Страна - то, что он видит вокруг себя. И если он видит разруху, то начинает считать ее явлением государственного масштаба. Кстати, мне трудно заверить вас, что он в этом совсем уж неправ.

Если задаться вопросом, что делает жизнь рядового человека невыносимой, то я дам такой ответ: невозможность повлиять на окружающую тебя действительность. Ты видишь, что дом твой состоит из горьких пьяниц, что везде грязь и нищета, и не можешь с этим ровным счетом ничего поделать. В свое время я писал, что именно это явление, именно это состояние безысходности погубило СССР: людям надоело жить внутри "машины", которая существует по своим законам и с их простыми нуждами не считается. Погубив СССР, народ мало что получил взамен, но это уже другая история.

Конечно, человечество изобрело способ разрешать эту коллизию. В России этот рецепт называется "гражданским обществом", в лучших странах Запада он никак не называется, поскольку естественен, как дыхание. Делами житейскими там заправляет община. Мой приятель, вздумав купить дом в Швейцарии (есть у меня такие приятели), рассказывал мне, сколько труда ему стоило уговорить общину, что он будет хорошим соседом. Что его собака не будет гадить. Что он будет ходить в церковь хотя бы для вида. Что он будет исправно платить все коммунальные налоги. На него взирали недоверчиво: "Вы же русский, у вас же так не принято?" Чистая правда, не принято. Но - убедил. Коммуна (так это называется в Швейцарии) взяла его в свои ряды. А могла бы не взять со всеми его деньгами.

В России "гражданское общество" (как же я не люблю этой дефиниции) было: его называли "мир", или "община". В деревне. В городах собрания народа тоже существовали, но быстро разрушились, будучи замененными чиновничьими институтами (в Москве народное собрание упоминается единственный раз в 14-м веке, в Новгороде, как вы знаете, оно дожило до Московской оккупации, то есть до конца 15-го столетия). Деревенский "мир" на заре 20-го века принялись усиленно разрушать - еще царские экономисты. Городам нужны были рабочие руки. Нужно было вырвать крестьян из деревни, сделав окончательно их жизнь невыносимой "там", чтобы они вкалывали "тут". Это было исполнено. Появление колхозов некоторыми было воспринято как возвращение к общине, но

- Нас не омманешь! - говорила моя бабушка, и в колхоз не пошла.

Правильно сделала, как потом оказалось.

Остается загадкой, почему в России общество оказалось таким слабым перед лицом государства. История Европы - это история войны обществ, таких вот коммун, с феодалами и буржуа. Коммуны победили. В России никто даже особо не боролся. Когда мне говорят, что в Норвегии договор общества и власти (короля) был составлен в 14-м столетии, и соблюдается с поправками на современность до сих пор, я этому охотно верю. Но я не понимаю, почему король в какой-то момент просто не выкинул его на помойку. А в России и договоров-то таких не было (за исключением Новгорода).

Что нам, впрочем, вся эта древняя история, когда на наших глазах предпринимаются судорожные потуги это самое "гражданское общество" возродить? Я имею в виду, безусловно, пресловутые ТСЖ. Именно они могут навести порядок в среде обитания человека. Создать иллюзию (а что ценнее хорошей иллюзии?), будто гражданин в самом деле на что-то там воздействует, что-то решает. Но - не идут ТСЖ, не приживаются. Говорят, чиновники мешают, и в этом доля истины есть. Как и в том, что в России Обществу вечно кто-то мешает. Именно это имел в виду профессор Преображенский, когда говорил, что разруха живет в головах. Говорить-то он говорил, да мало каких рецептов предложил. Не читать советские газеты (вар. - не смотреть телевизор) - это же не выход.

Что же, очистив душу очередным признанием собственной невозможности к самоорганизации, мы приходим к выводу, что в реальной нашей стране, в реальной среде дело спасут не какие-то там "ячейки общества", а нормальные связи гражданина и государства. Если уж у нас коммун нет, и человек остается один на один с властями, хорошо бы, чтобы власти были повернуты к нему лицом, а не портретом.

За то время, что я пишу в этой газете всякие умные заметки, власть как минимум дважды шла на сближение. Я имею в виду административные регламенты и Электронное правительство. Регламенты дают четкий алгоритм взаимодействия чиновника и гражданина: поступил сигнал - человек знает, как на него отреагируют, и когда. Электронное правительство вообще предполагает тотальный контроль гражданина за властью через интернет. Человек заходит на портал, и видит, куда идут его деньги как налогоплательщика, он может задать личный вопрос чиновнику и получить от него ответ, и так далее.

Регламенты поручили писать самим чиновникам. Они подошли к делу со всей серьезностью - так пишут бюджет России, с толком, с расстановкой. Что-то написали, что-то не написали, потом это спустилось в массы, и было благополучно забыто. Помню, как я взял интервью у разработчика регламента, и он не мог мне его согласовать месяцев шесть. В конце концов я не выдержал, и спросил - "А на Вас регламент общения с прессой распространяется?" Для себя же сделал вывод, что если сам творец данного документа не уважает общество (пресса ведь - лишь орудие информирования общества), то и толку из всей затеи не будет.

Не работает и Электронное правительство, хотя на него потрачена куча наших с вами денег. Случилось то, о чем меня предупреждал более опытный коллега:

- Интернет - лишь форма, - говорил он, - А форма не меняет содержания. Как они плевали на общественный контроль бумажно, так наплюют на него и электронно.

Пришли к тому, с чего начали. У героя Пушкина в распоряжении была бронзовая статуя. У Маяковского, как и у бабушки из произведения интернет-поэтессы - портрет. У самой поэтессы - компьютер и телевизор. С помощью компьютера она донесла свое произведение до меня, я свое - до вас. А говорить все равно приходится с картинкой, неважно, нарисована она краской или сформирована электронами.

Тут бы, конечно, призвать нас всех перестать уже разговаривать с бестелесными созданиями, и обратиться к реальной жизни вокруг, да повиснет мой призыв в просторах все того же интернета. Или призвать чиновников в который раз пойти на контакт с народом. Но это еще безнадежнее. Но не призвать - это вроде как отнять у вас время, даром потраченное на чтение данного опуса. Так что - призываю!

... А может, это и не такая плохая традиция? Помню, как я впервые посетил Марий Эл, республику на Волге. Въехали в пределы ее глубокой ночью. Остановились перекусить где-то в лесу, у дороги. Полутемный бар, простые столы, два дальнобойщика мрачно жуют в углу, бармен в сотый раз перетирает стаканы, посматривая в телевизор. И - портрет президента Марий Эл над барной стойкой. В какой-то момент дальнобойщик захотел сплюнуть на пол, но уперся взором в портрет, и слюну проглотил. Если с нами иначе нельзя, если мы понимаем только такую форму государства, как Личное Мистическое Присутствие Верховного Вождя, так может, так и надо? Может, в этом и есть сермяжная правда, товарищи?




Российская газета
Поделиться
Комментировать