Страшный суд и реки золотых нимбов. Что еще оставили нам ярославские иконописцы

Ярославская иконописная школа – своего рода рубеж между русским Средневековьем и Новым временем, причем опыт других художественных школ и центров перерабатывался в нечто свое, особенное, уникальное. Об особенностях ярославских икон и истории развития школы рассказывает Виктория Горшкова, заведующая отделом древнерусского искусства Ярославского художественного музея.


XVII век – время расцвета ярославской иконописной школы. В отличие от других культурных центров, традиции древнерусской иконописи здесь продолжали развиваться и в Новое время.

Ярославль сыграл важную роль в эпоху Смуты. Многие ярославские купцы оказались в числе привилегированного купечества Российского государства, именно потому, что участвовали в ополчении Минина и Пожарского, а затем – в выборе царя Михаила Федоровича Романова, оказались государевыми гостями. Благодаря активной купеческой деятельности город быстро поднялся после Смуты, местные купцы торговали по всей России и за рубежом, в нем находилось 22 иностранных купеческих подворья, активная деятельность по производству кож, изразцов, кирпича, тканей, книжное дело. 

После пожара 1658 года за 50 лет было построено и освящено 50 каменных храмов, при этом строили их только в летнее время. Причем большая часть храмов строилась на пожертвования многих прихожан, а не на средства одного богатого жертвователя, что говорит о высоком уровне самоорганизации ярославских посадских людей. 


Храм Федоровской иконы Божией Матери в Ярославле. 
Фото: tourprom.ru


Эти обстоятельства во многом определяли особенности ярославской иконописной школы.



Большие размеры икон

Ярославль был многонаселенным городом – второй после Москвы по количеству посадов и третий после Москвы и Казани по объему торгового оборота. Отсюда приходские храмы соборного типа, пятиглавые, могущие вместить тысячу человек. Поэтому иконы Ярославля – монументального размера. 


Иконы в залах отдела дневнерусского искусства в Ярославском художественном музее. Фото: yarwiki.ru



Подробность в изображении сюжета

Это вообще специфика культуры XVII века, когда в икону привносится момент эмоционального сопереживания. Отсюда – появление большого количества Страстных циклов или появление иконографии Рождества Христова, где подробно описано избиение младенцев. Иконография Рождества Христова именно в таком изводе очень любима ярославскими художниками.

Вот икона XVII века «Рождество Христово», которую некоторые исследователи приписывают Иосифу Владимирову. В иконах Рождества и в традиционных изводах одномоментно показывается множество действий – Рождество Христово, отправившиеся в путь волхвы, благовестие ангелов пастухам. В этой иконе – и бегство в Египет, и убийство Захарии в храме, и избиение вифлеемских младенцев. 


Икона Рождества Христова. Середина XVII в.


В иконе не действуют законы времени нашего мира, и все события происходят как бы одномоментно, в одной точке Вечности. Спаситель приходит на землю беззащитным Младенцем, приходит туда, где есть боль и страдания, где убивают невинных, где матери оплакивают детей, и Его Самого ожидают крестные муки. 



Распространение литургических сюжетов

Любимый сюжет – «Похвала Богоматери», «О Тебе радуется», «Хвалите Господа с небес». Это сюжеты, которые радостно прославляют мир тварный и мир небесный. 

Икона «Хвалите Господа с небес». Весь мир славит своего Создателя: и те, кто находятся сейчас в Вышних чертогах – Божья Матерь, святые (например, Иоанн Креститель), люди, животные, в том числе экзотические для мастера того времени (слоны и жирафы).


Хвалите Господа с небес


Наверное, для жителя того времени слон был так же загадочен, как и сказочный единорог, все, до последнего подземного обитателя, дракона с собачьей головой и так далее. Это иллюстрация 148-го псалма – «Хвалите Господа с небес, хвалите Его в вышних…»



Композиционное построение

Очень часто в ярославских иконах сюжеты разделяются не геометрическими вертикальными и горизонтальными рамками. Разделителем служит архитектурный и пейзажный фон, рассказ перетекает из одного события в другое. Причем не по прямым линиям, а всегда экспрессивно, динамично. Экспрессия, динамика композиции часто передается и образами, их активными жестами, выразительными позами.

Ярославские иконописцы были монументалистами – умели и понимали, как надо работать с крупными монументальными формами, поэтому их постоянно вызывали к государевым работам в Московский Кремль. Например, они поновляли или что-то писали заново в Успенском соборе. Ярославцы чувствовали монументальную форму даже в небольших иконах. Если увеличить даже небольшое изображение, его запросто можно было бы перенести на стену. 



Обилие охры

Краски делались из местных пигментов, и колорит ярославских икон отличается от колорита других культурных центров. Цвета в иконах ярославских мастеров – от желтого до темно-коричневого; очень горячего оттенка красные; мягкие, не очищенные, а полные оттенков белые; очень характерный изумрудно-зеленый. 



Редкие сюжеты

Еще одна особенность ярославской иконописной школы. Например, икона преподобного Сергия Радонежского со сказанием о Мамаевом побоище – это единственная икона, где изображена Куликовская битва. Изображая события Куликовской битвы, для победы в которой Русь объединилась, иконописец наверняка вспоминал недавние события Смуты, преодолеть которую получилось только с помощью единения, напряжения духовных сил народа.

В иконах Ярославля нашли отражение сказания о местных чудотворных иконах. Например, чудотворная икона Божьей Матери «Толгская», чудотворная икона Божьей Матери «Казанская». Надо сказать, что ярославские художники были образованными людьми и эта грамотность позволяла им глубоко и очень серьезно осмыслять самые разные литературные источники – от библейских и евангельских до текстов житий и святоотеческих поучений, которые сложно иллюстрировать.


Богоматерь Толгская со Сказанием


Вот Богоматерь Толгская с клеймами «Сказания о явлении и чудесах иконы Толгской Богоматери» (1655). Икона Божьей Матери «Толгская», связанная с ярославскими землями, по преданию, явилась в 1314 году ростовскому архиепископу Трифону на берегу реки Толги, протекающей недалеко от Ярославля. Иконописец XVII века знаком не только с иконографией этой иконы, но и с литературным источником – «Сказанием о явлении и чудесах иконы Толгской Богоматери». И, изображая в клеймах сюжеты чудес от иконы, он представил в том числе чествование иконы в Ярославском кремле. 



Расширение образцов

Ярославские мастера XVII века пользовались не только художественными образцами прошлого, не только прорисями русских иконописцев, но и активно использовали западноевропейские образцы. Кроме известных западноевропейских гравированных Библий Пискатора, они обращались к Библии Борхта, Библии Мериана, Библии Схюта, причем использовали эти образцы не только во фресках, но и в иконах. Обращаясь к западным образцам, иконописцы все-таки перерабатывали их, переводили их на язык иконы, не утрачивая того главного, что в ней есть.  

Все перечисленное создавало очень яркую, самобытную ярославскую иконописную школу.



Что мы знаем об авторах

Мы знаем имена иконописцев, но вот кто из них что написал – часто лишь предполагаем. По переписям Ярославля XVII века мы даже знаем, где жили эти иконописцы, какое оружие у них было. Например, иконописец «Сенка Иванов – бою у него копье». А Сенка Иванов – ни много ни мало иконы писал для кафедрального Успенского собора. Но иконы не подписаны, за редчайшим исключением.  

При этом ярославцы были очень хорошими учениками. Во второй половине XVII века было востребовано искусство миниатюрного, тщательного, тонкого письма, которое культивировали костромич Гурий Никитин, Семен Спиридонов из Холмогор. Ярославцы, умея работать с монументальной формой, быстро постигли эти традиции и позже стали также писать миниатюрно, изменился даже колорит икон. 

Поэтому у нас такой парадокс ярославской школы – имена приезжих художников, работавших в Ярославле, сохранились на иконах, созданных ими: это придворный мастер Федор Зубов, Семен Спиридонов Холмогорец, Гурий Никитин. А иконы ярославских мастеров не подписаны, притом, что ярославских иконописцев было много, их ценили – Дмитрий Григорьев Плеханов, Семен Иванов, Севастьян Дмитриев, Федор Игнатьев. 



Иконы ярославской иконописной школы

«Воскресение – Сошествие во ад» – одна из любимых композиций ярославских мастеров. В иконе мы видим не только события, связанные с Воскресением и Сошествием во ад, но и события Страстной недели, и те, что были после Воскресения Христа. Причем композиция построена так, что события идут не в строчку, не слева направо, а разбросаны: рядом с уверением Фомы – Распятие, а Положение во гроб ниже, чем Распятие. 


Воскресение с Сошествием во ад


Художник строил композицию, как ему удобно. Для молящегося человека хронологическая последовательность была не важна – он и так ее знал, зато он видел два прекрасных потока золотых нимбов ангелов, которые вместе с Христом спускаются в ад, и потом уже поток золотых нимбов, в котором ангелы вместе с праведниками поднимаются в рай, к жизни уже вечной.

Традиционно в православной иконографии Воскресения Христова сам сокровенно-таинственный момент Воскресения иконописцы не изображали, в русских иконах он появился с конца XVI века как раз под влиянием западноевропейского искусства.  

«Страшный суд» конца XVII века – монументальная по размерам, почти двухметровая икона. Это удивительное воплощение популярнейшей, важнейшей композиции, потому что фактически это образ не конца света и Страшного суда, а торжества конечной справедливости, истины и радости. То есть художник живет не в ожидании Страшного суда, а в ожидании Пришествия Христова. Икону характеризует яркий, торжественный, радостный колорит, почти все внимание иконописец уделяет той радости, в которой пребывают верные, изображению мучений грешников в аду выделено совсем мало места в пространстве огромной радостной иконы. 


Страшный Суд. Середина XVI в.


Кстати, в этой иконе, в соответствии с каноном, среди грешников изображаются архиереи и монахи, видимо, чтобы напомнить верующим о том, что «кому дано много, много и потребуется; и кому много вверено, с того больше взыщут» (Лк. 12:48).


Страшный Суд. Вторая четверть XVII в.


Большая храмовая икона «Евангелист Матфей со сценами жития» конца XVII – начала XVIII века – редкий по сюжету образ. Житие евангелиста Матфея мало иллюстрировалось. В нашей иконе житийные сюжеты написаны с использованием Пролога – древнерусского сборника житий святых. Там подробно рассказывается, как Христос призывает Матфея, как затем Матфей начинает распространять христианство в неких землях нечестивого царя Фульвана и крестит многих людей. Царь Фульван все время пытается его схватить, арестовать, заключить в темницу, но у него не получается. В конечном итоге, при попытке схватить Матфея он слепнет, и Матфей его исцеляет. Фульван тут же приказывает бросить евангелиста Матфея в горящую печь. Этот огонь изображен в нижней части иконы, и пламя представлено очень выразительно. По житию, огонь был такой силы, что идолы, которые были сделаны из металла, расплавились, а евангелисту Матфею огонь никакого зла не причинил. Он тихо, по молитве, уходит из жизни. Потрясенный царь Фульван хоронит евангелиста Матфея с почестями, а сам принимает крещение с именем Матфей.


Евангелист Матфей с житием


Икона написана на рубеже XVII-XVIII веков, в петровское время. Нужно сказать, что особенность средневекового мышления – это проецирование сюжетов Священного Писания на события современности. Вероятно, современники Петра I увидели в «Житии евангелиста Матфея» параллели с их эпохой. Идея противостояния истинного христианина и нечестивого царя была созвучна представлениям времени петровского царствования. Привычные, понятные иконописные образы в данном случае приобретали дополнительный контекст. 

Ярославская иконописная школа сконцентрировала в себе то лучшее, что было накоплено в предыдущие эпохи. А выдающегося потенциала этой школы хватило и на эпоху Нового времени, когда иконопись Ярославля продолжала сохранять глубокое содержание и высокое мастерство художников-иконописцев.  

Поделиться