Атеистический либерализм Михаила Прохорова

У нас в России много больше всяческих нестроений, не одни дураки и дороги. Это еще и российские либералы, и наши же консерваторы, которые со времен царя Алексея Михайловича договариваться между собой не умеют, да и не хотят. 

Потому, как писал еще Петр Бернгардович Струве, наши либералы (западники) оторваны от национальной почвы и бессильны в своих попытках насадить на русской почве европейские идеалы. Наши же консерваторы (почвенники) страдают недоверием к науке, изоляционизмом, почитанием «твердой руки», родину-то они любят, а вот свободу не умеют любить или не знают как. Либералы наши легковесны и оторваны от земли, почвенники копают глубоко и боятся солнца. Крот и воробей почти не встречаются, а когда встречаются, то друг друга не понимают, а потому друг друга и не любят.

Россию многие на Западе высокомерно презирают со времен Ивана III, подозревают в коварных планах со времен Петра Великого, а со времен императора Николая Павловича еще и сильно боятся. В зависимости от нашего положения в мире фазы презрения, подозрения и страха сменяют друг друга. В девяностые нас презирали, сейчас активно подозревают и очень хотят никогда в будущем не боятся. Но военная сила уже Западу не поможет, конфронтация только приведет к страху, страх породит нестабильность, и все было бы допустимо, если бы на горизонте не маячила огромная тень Китая.

Остается «мягкая сила», которая действует, в первую очередь, через адаптацию политико-правовых принципов, движений и институтов, общественных идеалов, социально-психологических матриц стран Запада на российской почве, которая, в силу высокого уровня образования и культуры европейского типа, представляется для этого весьма подходящей.

В результате этого процесса можно будет глубоко втянуть Россию в общее движения стран атлантического блока с гарантиями предсказуемости, управляемости и оперативного контроля над ее политикой на уровне Румынии, Мексики, Польши или хотя бы Турции, что, как полагают политики Запада, решит многие мировые проблемы, в том числе за счет уменьшения влияния в мире самой России и ограничения ее интересов.

Но у России есть другие представления о своей роли в мире, которые представляются многим другим участниками «мирового концерта» несколько завышенными. «Поставить Россию на место» желающих много. Но военно-политическая конфронтация с ней при этом никому не выгодна. Значит, остается одно - влиять на ее политику средствами «мягкой силы».

Россия этого не хочет, она защищается: идет борьба за уменьшение экономической зависимости истеблишмента и элиты бизнеса от иностранных активов, проверяются некоммерческие организации с иностранным участием, ведется, порой наивная и безалаберная, но все же активная контрпропаганда на уровне Государственной думы и федеральных СМИ.

Все эти «ветряные мельницы» никогда не смогли бы задержать атлантический ветер, если бы не мощная, русская морально-психологическая «скала», покоящаяся на тысячелетнем фундаменте православия, народного быта, идущего от крестьянской общины, и оборонного сознания, заставляющего со времен монголов почитать служилого человека, армию и верховного командующего: вождя, царя, императора, президента.

«Скала» эта покрыта трещинами и эрозиями, поросла колючками и мхом, но пока еще стоит крепко. Сознательно защищают ее люди, как правило, не самых передовых взглядов, наивные и диковатые, отставшие по времени на пару столетий, которые в обществе вызывают скорее недоумение. То они теорию эволюции отрицают, то с детскими сказками борются, то с электронными бирками в паспортах, то еще что-нибудь учудят, болезные.

Атакуют же эту историческую русскую скалу русские же либералы, как начали в XVIII веке, так и до сих пор, с перерывами на то время, когда ее рьяно разрушали коммунисты, заодно рассаживая по лагерям и либералов.

Либерал у нас легковесен, родину тоже любит он по-своему, на уровне бытовом, иногда не меньше, чем почвенник (как дело доходит до «выпить-закусить», и тот и другой, оба тут, как тут). Но идейно российский либерал пребывает там, на Западе, сердцем и душой, и летит песчинкой малой в атлантическом вихре и точит, точит русскую историческую «скалу».

Но прогресс не стоит на месте, теперь точить наш «бел горюч камень алатырь» будут не отдельными песчинками, а специальной пескоструйной политической машиной – гражданской платформой мсье Мишеля Прохорова, героя французских народных легенд. Держись теперь, «кондовая Русь»!

Политический истеблишмент наш нестоек, жаден, сварлив и разобщен, церковные иерархи важно спят-почивают, почвенники же сами люди обычно темные, нечерноземные, «мужики-лапотники», вот и решил наш миллиардер, что пришло время попробовать «скалу» на прочность, вдарить по Русской Православной Церкви проектом «Религиозного кодекса», вдруг что выйдет.

Прочитаешь предложения по этому кодексу, тут и поймешь, как время изменилось, а вместе с ним и сам либерализм. В XIX столетии европейские либералы вместе боролись за политические и личные свободы, в том числе за свободу совести, во второй половине XX века – за социально-экономические и культурные права, а также против идеологии всяческого тоталитаризма, а в XXI веке сами породили атеистический либеральный тоталитаризм, готовый подавлять свободу совести, активно вмешиваться в дела семьи, воспитания детей и свободы получения информации.

Главная идея кодекса господина Прохорова заключается в том, что в России все религиозные конфессии должны быть равны без преимуществ (саентологи, муниты, иеговисты здесь должны рукоплескать автору), не могут в обществе выполнять функции моральных арбитров (чтобы отдать мораль «на откуп» интеллигенции, она у нас «высоко моральная», видать), а государство должно быть «религиозно нейтральным и бесстрастным».

Государство, существующее как политический аппаратный агностик, или же действующее, как властный принудительный атеист? Нетрудно видеть, что состоятельный господин предлагает нам именно атеистический вариант либерального государства с отчетливым тоталитарным душком.

Михаил Прохоров пишет, что религиозный кодекс должен обеспечить «регулирование тех сфер жизни человека, в которых религиозные традиции входят в противоречие с существующей гражданской практикой», в таких как институт брака, семейные отношения, воспитание и обучение ребенка в семье и религиозных учреждениях, а также сфера общего образования.

Подразумевается, что у атеистов (неверующих, агностиков) таких традиций, «противоречащих существующей гражданской практике» быть не может, и защищать от их взглядов семью, брак и детей вовсе не требуется, так как именно их взгляды соответствуют «беспристрастности» государства. Интересная беспристрастность получается, однако!

Заглядываем в проектные предложения по кодексу, и точно, автора беспокоит православные приюты и дети, поющие в церковном хоре. Интересно, а как думает автор насчет семьи гомосексуалистов, усыновивших ребенка? Видимо, это не предмет регулирования, если они оба, «родитель один и два», неверующие. Вот такая «нейтральность», соответствует «гражданской практике». Как в любимой господином Прохоровым Франции.

Православные, живущие в самом обычном браке, оказывается, могут повлиять дурно на «право выбора» ребенка, а гомосексуальная атеистическая семья на право выбора ребенка, наверное, ну никак не влияет. Или она, может быть, дает ему именно тот выбор, который соответствует «гражданской практике» идейного агностицизма, морального релятивизма и государственного атеизма? Ведь хочет же Михаил Прохоров пресечь всякое проникновение конфессий в государственные школы, чтобы там могли преподавать только атеисты, агностики и индифферентные личности, что, уж конечно, ну никак не скажется на «праве выбора» и «доступе к информации».

Дальше в проект вдруг «влетает» НЛО, нет, не то, что с зелеными человечками, а «Новое литературное обозрение», которое возглавляет сестра мыслителя, Ирина Прохорова. Так и слышишь ее высококультурный глас, когда с умилением читаешь в проекте, что надо отделять «культурно-историческое» от собственно «религиозного» в деятельности конфессий, и если первое можно популяризовать как культурное наследие, то второе должно прятаться от широкой публики за стенами конфессиональных убежищ. Выставку икон в Лувр свозить - это прекрасно, а церковный хор пусть поет себе в церкви. Ну, конечно, если это профессиональные артисты исполняют Бортнянского, вот тогда и в консерватории можно. Вспоминается Советский Союз, во всей его позднебрежневской красе! А вот любой спектакль, где нет ничего религиозного, но бегают по сцене голые и имитируют секс, пожалуйста! «Нейтральность и беспристрастность».

Верить в Бога, или не верить, дело внутреннего убеждения человека, в рациональной сфере прямого доказательства бытия Бога мы не имеем. Разве что по Канту «звездное небо над головой и нравственный закон внутри нас». «Категорический императив», выражающий закон свободы, свободы, которая начинается со слова «нет», с самоограничения, избавляющей нас от детерминированной власти обстоятельств и инстинктов.

Надо отметить, что в этом плане убеждения атеиста являются формой веры, но не в Бога, а в его отсутствие. Атеизм, получается, тоже фора веры, тоже конфессия в этом смысле. Вот бы атеистов обязать зарегистрироваться и применить к ним все соответствующие требования, которые предъявляют к верующим! Изгнать атеизм из государственных школ, для начала. В целях осуществления действительной «нейтральности и беспристрастности».

Впрочем, тут Михаил Прохоров несколько перегнул палку: на Западе, особенно в США, активных атеистов недолюбливают, относятся к ним, скоре, как к фанатикам. Атеист ведь может быть совсем не гибким, высокоморальным, требовательным и на поверку оказаться «анонимным христианином». А вот прагматик, агностик, просто морально тупой субъект - это самые лучшие объекты для «существующих гражданских практик». Милое, здоровое, умеющее работать и отдыхать, растить потомство и радоваться жизни, домашнее животное, не способное противостать злу.

Как-то мне пришлось по долгу службы ознакомиться с одной из книг философствующих сатанистов. Она начиналась примерно с такого пассажа: «человек - это просто говорящее животное и ничего больше». И никакого нравственного закона, делай, что хочешь, «из земли пришел, в землю и уйдешь». А государство тебя поправит и научит, чего тебе хотеть не надо, а общество расскажет, что ты можешь хотеть, и почему. Главное, сохранять свое бесценное, никому в этом космосе не нужное, животное здоровье, кушать, пить спать, плодиться и размножаться. И не надо ни черных месс, ни страшных проклятий, ни черепов с костями, разум сам уснет, душа усохнет в сочном теле… Ну, Бог у нас не без милости, да не будет этого вовек!

Конечно, надо совершенствовать отношения государства с религиозными конфессиями, в первую очередь, с Русской Православной Церковью. Как сказал Владимир Путин: «сохраняя безусловно светский характер нашего государства, не допуская огосударствления церковной жизни, мы должны уйти от вульгарного понимания светскости». Светское государство в российской модели не может быть атеистическим, право на веру куплено слишком дорогой ценой сотен тысяч мучеников. Не может оно быть и клерикальным, «цезарепапистским» или «папацезаристским». Надо искать свою модель светского государства, на нашей национальной «скале» с учетом опыта старых культурных стран, опыта великих мыслителей.

Полагаю, что в этом поиске могут соединиться интеллигенты «западники» и патриоты «почвенники», талантливая молодежь, как некогда соединились они в заснеженных полях Кубани под трехцветным знаменем лучшие люди России для сражения с безбожными большевиками под бессметным лозунгом, могущим претендовать на выражение национальной идеи новой, будущей России: «За Родину и Свободу»!

Михаил Москвин-Тарханов

Liberty.ru

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе