Писатель Виктор Ерофеев не согласен с патриархом.
Слова патриарха о человекопоклонничестве как новой разновидности ереси, прозвучавшие во время мартовского выступления в Москве, вызвали разную реакцию в обществе. Согласиться с позицией главы РПЦ готовы не все.
Виктор Ерофеев
Вот только что, в марте 2016 года, был раскрыт всемирный антицерковный заговор — человекопоклонников. Это такая, как выяснилось, глобальная ересь нового времени, которая во главу угла ставит человека и его права.
По этому поводу патриарх Кирилл выступил с программной речью в Москве. Речь меня взволновала. Да и не только меня. Местные человекопоклонники сразу же засветились: они "пришли в бешенство от разоблачения". Прекрасная деталь: у них "задрожали их жалкие подбородки". Про это я прочитал в интернете у одной незнакомки-античеловекопоклонницы, которая была в полном злорадном восторге, что подбородки дрожат...
Ах, милая! Как же задрожит твой собственный подбородочек, когда тебя, не дай Бог, выгонят с работы, когда, не дай Бог, будешь с протянутой рукой пристраивать в наши больницы своих одряхлевших родителей. Тогда ты вдруг вспомнишь о правах человека, будешь метаться. Так метался выгнанный из барских церковных хором человек по имени Всеволод Чаплин, удрученно вспоминая о своих правах человека перед журналистами явно не его ориентации...
Между тем стоит напомнить: ересь человекопоклонничества стара как мир. Один из наиболее ярких примеров этой ереси мы находим в книге, которая называется Евангелие, и там образно рассказывается, как Сын Божий озадачился самым главным правом человека — правом на спасение.
Очевидно, что люди нуждаются в преображении, и это преображение рождается в любви не только к Богу, но и к людям, нашим ближним. Стоит ли путать ее с человекопоклонничеством?
Помимо Евангелия было и такое событие, как Ренессанс. В нем участвовали такие человекопоклонники, как Джотто, Данте, Леонардо да Винчи, Микеланджело. Они во многом сформировали наши мозги и представление о красоте. Надо ли отрицать этих человекопоклонников?
У нас в стране не было итальянского Ренессанса, но мы можем вспомнить не менее значимое явление: золотой век русской литературы, полный человекопоклонничества, любви к "маленькому человеку", хождения в народ. Как быть с этим?
А ведь помимо богословского и культурологического аспекта есть еще и конъюнктурный. Впрочем, с ним дело обстоит проще. Наша страна традиционно имела самодержавный уклад. Церковь понимает, что права человека ослабляют самодержавное государство, отвлекая его от великих задач. Церковь также понимает, что, помогая государству ослабить права человека, она помогает и самой себе.
Когда-то во времена "Метрополя" наш главный гонитель в Союзе писателей Феликс Кузнецов мрачнел, когда ему говорили о свободе творчества, и рявкал в мою сторону: "Может, вы еще вспомните права человека?"
Права человека в советские времена были знаком врага — западного образа жизни. А что теперь? Все смешалось. Мы служим государству, бесплатно отдавая детей в армию, но и государство, надев демократический кокошник, предлагает вроде бы свои услуги. Заржавелые, конечно, но тем не менее... Все наши газеты и журналы, независимо от направления, все каналы телевидения строят свою редакторскую политику на защите прав человека, потому что наш человек этим очень озабочен. Я говорю конкретно про социальную сферу: права потребителя, права родительские, права юридические, права, права, права... Конечно, кто-то честно отстаивает эти права, кто-то врет и лукавит, но наш человек сегодня требует, чтобы его не обманывали хотя бы в общественной сфере. Это не человекопоклонничество. Это путь к уважению человека.
Если современный мир погряз в грехах, надо прежде всего отказаться от материальных ценностей. Но для этого нужен личный пример отказа от материализма. Откажись от бешено дорогих часов и машин! Но с этим совсем плохо: как отказаться от роскоши? Никак. И всем понятно: массового бегства из машин и квартир у нашего населения не будет. Так зачем говорить о том, что невозможно побороть?
Возможно, нужно укрепить свое положение в Церкви после исторической встречи на Кубе. Дескать, я — свой, такой же суровый, как те монахи, что не хотели этой встречи, я против розового христианства. А в розовом, человеколюбящем христианстве строгие идеологи нашей Церкви упрекали в свое время и Достоевского. Но чем на Кубе занимались главы Церквей? Обсуждали гонения на христиан в нашем мире. А ведь сама тема гонения на христиан может быть представлена как человекопоклонничество. Оно, словом, как тесто — буквально прет отовсюду...
Где сегодня заночевала вечность? Судя по современной цивилизации, она пристроилась в неудобной позе, без матраса. Ее раздирают на части разные конфессии, требуя от нее то, что она не в состоянии сделать: решить, какая конфессия, какое вероисповедание лучше всех остальных.
Вечность кровоточит. Она переживает вместе с нами нелегкое время. И не трясите, недовольные, своими подбородками. Мужайтесь. И так все ясно. Яснее не будет...