Под тенью ислама (окончание статьи В. Френкеля)

Возможные возражения

Я уже слышу возражения и даже негодование “гуманистов” против моей, как я полагаю, они скажут, “демонизации” ислама, который, как они уверены, просто одна из мировых религий и в этом качестве вовсе не отвечает за своих изуверов. Я предвидел эти возражения и теперь постараюсь их сам сформулировать - как и мои ответы на них.

1. Террор порожден вовсе не исламом, а бедностью исламских масс и их отчаянием - от той же бедности, а также от “невыносимой” израильской оккупации, добавят наиболее гуманные из “гуманистов”.

Последнее, между прочим, верно, но совсем в другом смысле. Арабы вполне терпимо относились к турецкой власти, куда менее гуманной, чем израильская, но зато последняя для них - это власть “неверных”, что для истинного мусульманина действительно невыносимо просто психологически, как бы ни была гуманна эта власть, ибо собака-зимми не может властвовать над мусульманином.

Что же касается бедности, то в мире, увы, много бедных и просто нищих: в Африке, Индии и даже в Европе. Однако они почему-то не похищают и не взрывают людей, как делали миллиардеры Бин-Ладен и Арафат, очевидно, в отчаянии от своей нищеты. Исламские страны, те, что богаты нефтью, вовсе не бедны, и если бы они свои нефтяные деньги тратили не на финансирование террора, а на благо своих народов, то у них не было бы бедных и отчаявшихся людей. Современный терроризм - очень и очень дорогая вещь, он стоит громадных денег, и искать его корни в бедности просто нелепо.

2. Разве на свете существует только исламский террор? А латиноамериканские террористы, а ирландские, баскские, корсиканские, европейские ультралевые, японские левые, сторонники изуверской секты “Аум синрике”, да разве перечислишь всю свору “борцов за свободу”? А начался террор вообще в России в XIX веке, закончившись Гулагом. А нацизм разве не в христианской Европе возник, как, впрочем, и коммунизм? Почему же только об исламе речь?

Все верно. Террор, кровавые конфликты, изуверство и жестокость бывают не только в исламском мире. Тем не менее, в неисламском мире все это может быть, а может и не быть. Но почему везде, всегда, где ислам соприкасается с не исламом, от Африки и Балкан до Филиппин и Индонезии, непременно бывает не только конфликт, а конфликт совершенно безнадежный, ввиду абсолютного нежелания исламской стороны принять хоть какой-то компромисс?

Но еще важнее другое. Изуверы и террористы всех мастей непременно должны сочинить свою собственную “освободительную” идеологию, свою шигалевщину, ибо только она открывает им возможность проливать “кровь по совести”, не считая это за преступление, что, как говорит герой Достоевского, страшнее, чем, если бы убивать разрешал закон. Либо вовсе освобождаются от химеры, именуемой совестью, но идеология им для всего этого нужна непременно, причем рано или поздно эта идеология обнаруживает свою антихристианскую сущность. А вот исламскому террористу для его террора вполне достаточно ислама, не какого-то изуверского, а классического ислама, ибо еще ни один исламский теолог террор не осудил. Вот над этим следовало бы задуматься.

3. Нельзя по кучке террористов судить о целом народе, тем более - о великой религии, у которой миллиард приверженцев.

Террористов, допустим, не кучка, и вышли они из этого самого народа, из этой религии, ни от того, ни от другой не отреклись, и народ от них не отрекся, и не осудил, и исламские теологи не осудили их деятельность. Но посмотрим, действительно, на сам народ.

После знаковой уже даты 11 сентября 2001 года на экраны мировых телекомпаний попали любопытные кадры: буйное веселье арабских, исламских толп в Палестине, да и не только там: в Европе и даже в Америке. Попали и тут же исчезли, словно по чьему-то приказу (впрочем, почему “словно”, действительно по приказу: по-видимому, одних журналистов припугнули, другим приказали убрать “неполиткорректные” кадры; а прекраснодушным сказкам о независимой и объективной западной журналистике я давно не верю). Но веселье действительно было: именно по случаю страшной гибели тысяч ни в чем не повинных людей. И такое было не один раз: веселье с раздачей “конфет счастья” (именно так и называется) происходит при каждом “удачном” теракте, т.е. при теракте с большим количеством жертв.

Так вот, это - не народ? Ведь этим нелюдям никто не приказывал веселиться, особенно 11 сентября: Арафату эти кадры были страшно невыгодны, то-то он позаботился их убрать, а веселье прекратить уже на следующий день.

Я не могу себе представить такого веселья в самой отсталой, самой убогой, но все же христианской стране. Или буддийской, индуистской, конфуцианской, какой угодно, даже коммунистической. В самых темных душах есть какой-то предел, который нельзя перейти, не потеряв уважения к самому себе. Есть сознание абсолютной непристойности некоторых вещей. Здесь этот предел перейден, причем легко и в массовом порядке. Здесь уже происходит что-то за пределами человечества вообще. Для такого чудовищного веселья нужно обладать абсолютной уверенностью, что человеческая жизнь не значит и не стоит ничего. Уверенность эту может дать только вера. Только такая вера.

4. Это столкновение культур (цивилизаций), вот что это такое.

Лукавое утверждение. Потому что тем самым как бы уравниваются вещи, которых уравнивать нельзя. Мол, есть наша культура, есть их культура, одна не хуже другой (по логике постмодернизма), просто они не понимают друг друга и потому обречены на конфликт.

Похоже, теория Хантингтона становится любимой игрушкой западных интеллектуалов. Как раньше были марксизм, нацизм, фрейдизм, маоизм, “теология освобождения”... Главное, найти какую-либо теорию, которой можно все объяснить и потом ни о чем не думать.

Разумеется, столкновения культур бывают. Но ведь и классовая борьба реально существует, и прибавочная стоимость, все это Маркс не выдумал. Другое дело, что нельзя этим объяснять все на свете: классовой борьбой или столкновением культур. Потому что в реальной истории культуры и сталкиваются, и влияют друг на друга, и даже соединяются. А то и все вместе. Например, эллинская и еврейская культуры чудовищно враждовали и тем не менее как-то нужны были друг другу, пока не нашли почти неправдоподобный синтез в христианстве. А возможен и другой вариант: культуры плохо друг друга понимают, но все же не враждуют. Например, понять буддийскую, вообще дальневосточную культуру европейцу трудно, почти невозможно (ислам по своим корням куда ближе!). Как и им - нас. Тем не менее, не буддисты же занимаются террором.

Нет, объяснять оглашенную агрессивность ислама конфликтом культур - значит уходить от вопроса и не видеть очевидного: эта агрессивность в природе самого ислама. Следовало бы говорить в этом случае не о конфликте культур, а об агрессии антикультуры, деструктивной силы против пусть грешной, но человеческой цивилизации. Не Хантингтона здесь бы следовало поминать, а “Войну с саламандрами” Карела Чапека.

5. Ислам негодует против бездуховности нашей торгашеской, потребительской, развращенной цивилизации. (Сами исламисты очень любят поговорить на эту тему.) Пусть их протест принимает дикие формы, но в чем-то они правы, и над этим следует задуматься.

Никогда не мог понять, о чем, собственно, идет речь, когда произносят слово “бездуховность”. Обычно так обличают Соединенные Штаты: бездуховная, мол, страна, забывая хотя бы о том, что в “бездуховной” стране не могла бы возникнуть великая литература.

Но сначала два слова о “развращенном” и “потребительском” современном западном мире. Разумеется, что есть, то есть. Но я убежден, что все это “есть” и в мире ислама, причем в гораздо большей мере. Ибо нет ничего более чувственного и сладострастного, чем классическая культура Востока. Причем в исламе эта чувственность не обуздывается аскезой, как в христианстве, или законом, как в иудаизме, или самоограничением, как в восточных религиях. В Евангелии сказано, что грех исходит из души человека, начинаясь с дурных помыслов. Поэтому тот, кто смотрит на чужую жену с вожделением, уже грешит. Но что сказать о религии, об обществе, которые предписывают женщине сидеть взаперти, закрывать лицо и вообще не разговаривать с чужими? Это может быть только реакцией на культ чувственности, царящий в исламском мире. Людям с чистыми помыслами не нужны такие ухищрения, чтобы не соблазниться самим и не ввести в соблазн других.

Помним ли мы, что именно Восток (т.е. исламский Восток) всегда был источником и примером избыточной роскоши и всяческих извращений, причем там это считалось нормой?

Скажем прямо: Восток не в меньшей степени, чем Запад, заражен духом потребительства, но, в отличие от Запада, там любят только потреблять, но не любят и не умеют производить. Обычно, говоря о “потребительском Западе”, о “золотом миллиарде”, мы как-то забываем, что не с неба же упало на эти страны их богатство - оно заработано, произведено.

А вот теперь можно сказать и о “бездуховности”. Нет, ислам, конечно, не бездуховен. Но грех, исходящий из души человека, есть явление безусловно духовное. И война в душе человека идет не между “духовностью” и “бездуховностью”, а между Духом Святым, Духом Божиим - и духом сатанинской злобы, который есть прежде всего гордыня.

Так что же можно сказать о религии, которая хоть и является великой, но основана на гордыни, на укрепившемся в веках невероятном высокомерии? Что сказать о религии, которая есть поклонение великому и могучему духу, но где нет места любви и милосердию, а есть только гордость и самоутверждение? Нет, ислам не бездуховен. Но какого он духа - задумывались ли мы над этим?

“Тень Люциферова крыла...”

Я хотел бы, чтобы меня правильно поняли. Я вовсе не утверждаю, что все мусульмане без исключения являются сатанистами, что вся исламская история есть торжество гордыни и небытия. (Хотя не забываемое мною зрелище чудовищной пляски на крови может навести именно на подобные мысли.) Разумеется, и мусульмане - дети Божии, созданные по Его образу и подобию, и им, просто как людям, может быть не чуждо и милосердие, и покаяние. Разумеется, и в истории стран ислама есть (была) и высокая культура, и духовные взлеты: в философии, в поэзии... Все это так.

Но речь-то не об этом. Речь о том, что сам ислам, как духовный феномен, накладывает свой отпечаток, свою тень, и противостоять этой тени очень и очень трудно, почти невозможно. Эта тень сделала бесплодной унаследованную исламским миром высокую эллинистическую культуру, в то время как христианство преобразовало ту же культуру. Эта тень погрузила в стагнацию и исторический тупик целый громадный регион, откуда исламский мир теперь ищет выход через агрессию и безумную жестокость. Не столкновение культур происходит сейчас, повторим еще раз, а оборона культурных миров от антикультуры, антижизни, от духа злобы сатанинской. В конце концов, первыми жертвами этого духа являются сами мусульмане, завороженные, зомбированные горделивым чувством собственного превосходства над “неверными”.

Именно то, что в основе ислама лежит гордыня, наводит еще на одну мысль, вернее, разрешает еще одну загадку, связанную с исламом. А именно: зачем вообще появился ислам? Ведь к этому времени уже была религия, отвергшая язычество и провозгласившая Единого Бога всем народам, всей экумене. Это было христианство. Так, может быть, ислам - это ответ сатаны на явление Христа?

Если присмотреться к исламскому миру, то возникает мысль: а религия ли вообще ислам? Ведь собственно как система религиозных взглядов ислам очень прост, почти примитивен. Быть мусульманином легко, не то, что иудеем, христианином, буддистом! Я говорю, конечно, о подлинных, а не формальных верующих. Ибо главное в исламе другое: сознание собственного превосходства и еще доведенная до предела круговая порука. Особенно в том, что касается джихада. Исламский мир построен как сицилийская мафия, если допустить анахронизм, по тем же законам.

Странное бывает ощущение, что в исламе воплотились именно те беспочвенные обвинения, которые христианский мир веками предъявлял евреям. Сознание собственной исключительности? На этом стоит ислам. Международное могущество, прежде всего финансовое: теперь оно имеется, основанное на нефтяном богатстве. Всемирная исламская диаспора теперь тоже есть, причем везде, где мусульмане создают большие общины (в основном в Европе), они не желают считаться с местным образом жизни, зато агрессивно утверждают свой. Стремление к мировому господству? Они сами открыто говорят, что весь мир будет исламским. И опять-таки, на этом основан ислам: ведь все страны, не входящие в исламский мир, - это дар ал-харб, земля войны, которая должна быть завоевана исламом. Вот же он, не выдуманный, а реальный мировой заговор, и не нужно никаких фальшивых “протоколов”, о захвате всего мира исламисты говорят сами и охотно. Презрение к иноверцам? И на этом стоит ислам, при этом разрешая и даже предписывая убивать иноверцев, если те, по исламским понятиям (здесь этот уголовный термин уместен), вышли из повиновения.

Кстати. Если мы вспомним, как ислам с самого начала подчинял иноверцев, заставляя их платить налог в обмен на “защиту”, то что это напоминает? Ну конечно же, рэкет, крышу! Без криминальных терминов тут не обойтись, и это не случайно.

А случайно ли то, что любое убийство, будь то убийство жертв теракта или заложников, исламские террористы представляют перед всем миром не только как театральное действо (как все уголовники, они очень любят дешевую театральность), а еще и как религиозную церемонию: с Кораном и винтовкой в руках? Как тут не вспомнить о ритуальном убийстве?

Убийство и агрессия стали бытом и религией исламистов, встречая лишь поддержку и одобрение в широких массах мусульман.

Можно ли этому положить предел? История показывает, что можно. Нужно только покончить с утопической идеей, что с исламом надо договориться. По учению ислама, договор с неверными возможен, но только временный, пока ислам не накопит силы, а потом можно его нарушить. Нет, тут нужно иное.

Задумывались ли мы над тем, что, собственно, с точки зрения ислама, современные Испания и Португалия, а также балканские страны, являются такими же “незаконными образованиями”, как и Израиль, потому что тоже основаны на земле, однажды завоеванной исламом (дар ал-ислам)? Так почему же нет Организации освобождения Испании? А потому нет, что через десять лет после всем известного изгнания евреев из Испании произошло почему-то забытое изгнание мусульман из Испании, теми же испанскими монархами, Фердинандом и Изабеллой, и на тех же условиях: принятие крещения, если хочешь остаться. Да, трансфер, да, негуманно. К счастью, тогда не было международных правозащитных организаций, и монархи действовали просто исходя из интересов своей страны. А вот если бы этого негуманного акта не было, то в Испании сейчас была бы Босния или Косово, если не Палестина. Потому что там, где остается или образуется большой мусульманский анклав и мусульмане чувствуют свою силу и безнаказанность, они немедленно переходят в наступление. Так и случилось на Балканах и в Палестине, но так не случилось в Испании, с потерей которой исламский мир скрепя сердце примирился.

Это - один способ остановить исламскую агрессию: сделать ситуацию необратимой. Но есть и другой, более гуманный. Его продемонстрировала в свое время Россия. В России существовали большие мусульманские анклавы, и не только на Кавказе, но и в Поволжье, и в уральских степях. Вообще-то случай был уникальный: больше ни в одной стране мусульмане не были религиозным меньшинством под немусульманской властью: для мусульман это вообще немыслимо. А в России это было, и мусульмане с этим примирились! Почему?

А потому, что в России не играли тогда в гуманистические игры, и мусульмане хорошо знали, что жить они в России могут лишь в качестве подданных российского императора, причем лояльных подданных. Только крепость русского самодержавия заставила российских мусульман жить как обычные люди, торговать мылом и пасти овец, а не изображать из себя воинов Аллаха. Не все это поняли сразу, но им объяснили: где было возможно - миром, где нет - силой. А вот когда самодержавие рухнуло, тогда и начался беспрерывный исламский джихад. При коммунистическом псевдосамодержавии мусульмане снова превратились в мирных чабанов. А когда рухнул и коммунизм, опять началась исламская вооруженная “демократия” с чеченской раковой опухолью. Надеюсь, нынешняя российская власть сумеет справиться и с тем, и с другим.

Это второй способ сдержать перманентную агрессию ислама. А третьего не дано. Только сильная власть (и ни в коем случае не исламская) может доказать и показать инфицированным безумием “джихада” исламистам, что можно и должно жить как нормальные люди среди нормальных людей. Цивилизованному миру это пора понять. С коммунизмом ему повезло: тот рухнул сам. Но с исламом так не повезет.

Я бы назвал исламский мир “группой риска”, говоря современным языком. Мусульмане могут и должны быть нормальными людьми, только следует помнить, что те, кто живет под тенью ислама, в любой момент могут превратиться в безумцев, готовых уничтожить и себя, и нас. И тогда цивилизованному миру ничего не останется, кроме как погасить этот огонь безумия любой ценой.

Владимир Френкель

2002 г.

Блог pretre_philippe (священника Филиппа)

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе