Но помимо западного богословия есть еще и богословие восточной церкви, православное богословие. Следует отметить, что Восток никогда не знал спора о вере и разуме в том объеме, как это было на Западе. В православии был выработан свой подход к этому вопросу, или вернее сказать - подходы.
Прежде чем начать разговор о соотношении веры и разума в православной мысли, следует определить хотя бы основные общие различия между католическим и православным мировоззрением. В католической церкви издревле существовала жесткая централизация вокруг фигуры Папы. Папа является гарантом целостности католической церкви. Он является наместником Бога и высшим авторитетом в вопросах веры, поэтому зачастую слова Папы принимаются католиками как общезначимые. Второй особенностью католического мировоззрения является наличие доминирующей богословской школы, в рамках которой строится система взглядов католической церкви. Такой школой в наше время является неотомизм. В православии все выглядит несколько иначе. Там отсутствует один авторитетный религиозный глава. Существует несколько отдельных друг от друга православных церквей, возглавляемых патриархами. Эти церкви обладают независимостью в своей внутренней жизни и отчасти в традициях и взглядах. Патриархи в свою очередь не являются последним источником религиозных установлений, таким источником в православной церкви является собор. Фактически единство православной веры обеспечивается догматикой церкви, вопросы же, не входящие в догматы, могут оставаться спорными и обсуждаемыми. Тем более в православии нельзя говорить о наличии какой-то одной доминирующей богословской школы. Поэтому на любой вопрос, не освященный авторитетом догматов внутри православной церкви, может быть дано множество разнообразных ответов. К таким вопросам относится и проблема соотношения веры и разума.
Среди подходов к этой проблеме можно выделить три основных, каждый из них имеет внутри православной церкви своих сторонников и противников.
Первая позиция утверждает абсолютный примат веры над разумом, иллюстрируя это словами Тертуллиана: «Верую, ибо абсурдно», и далее: «Не случайно Христос взял для Себя в ученики не мудрых богословов, скажем, фарисеев, а простых мытарей и рыбаков, которые не владели излишней мудростью. Они имели простую, не загрязненную никакими знаниями душу. И эта душа, будучи чистой и неиспорченной, могла наполняться истинным знанием. Она была освящена истинным светом христианской веры». Эта позиция утверждает ограниченность разума и его способностей, называет разум одной из составляющих этого падшего, несовершенного мира. Вера же совершенна и превосходна. В качестве подкрепления этой позиции можно привести цитату из апостола Павла: «И слово мое и проповедь моя не в убедительных словах человеческой мудрости, но в явлении духа и силы. Чтобы вера ваша утверждалась не на мудрости человеческой, но на силе Божией» (1 Коринф., 2, 4). Этот тип мысли характерен для многих богословски-образованных верующих людей. Внутри православной церкви всегда существует достаточно большое количество прихожан, которые критически относятся к учености. В славянском языке слово «философия» переводилось как «любомудрие», а сама философия воспринималась как порок и пустое занятие. Естественно, отрицательное отношение было и к античной мысли, и к ее роли в становлении христианского вероучения. По этой теории, христианские догматы сформировались не благодаря античной философской мысли, а вопреки ей. Отсюда же идет и отрицание многими верующими какого-либо светского образования и стремление к уединению и подвигу затворничества. Ибо, как считается, святые отцы не нуждались ни в какой учености, чтобы стяжать благодать Святого Духа и спастись.
К этому направлению примыкает целый пласт русской религиозной философии, покоящийся на основах иррационализма. Примерами таких мыслителей можно назвать Николая Бердяева, Льва Шестова. Среди русских писателей выразителем этого подхода можно назвать Достоевского. В его творчестве вопрос соотношения веры и разума ставится очень остро. «Если бы мне сказали, что Христос вне истины, то я бы предпочел остаться с Христом», – пишет он. Для западного богословия само это противопоставление является невозможным. Христос не может быть вне истины. Характерным примером критики такой позиции с точки зрения западного человека является книга Алена Безансона «Извращение добра». Понятно, что Достоевский в этих словах дает слишком резкое противопоставление, но в целом сам ход мысли вполне характерен для данного направления в отношениях между верой и разумом в православной мысли.
Второй концепцией соотношения является подход двух независимых истин философии и богословия, веры и разума. Эта концепция не имеет ярко выраженной богословской позиции. Она скорее представлена мировоззрением некоторых православных, не рискующих избрать какую-либо модель согласования, а пытающихся развести жизнь в церкви и жизнь в мире. Впервые эта модель получила философское выражение на Западе в мысли католического богослова Сигера Брабантского. Именно он первым озвучил эту позицию в рамках христианства. Ныне о Сигере почти совсем забыли, но теория, выдвинутая им, живет отдельной и полноценной жизнью. Многие верующие православные люди, особенно из числа творческой интеллигенции, говорят о том, что истины религии и веры находятся совершенно в другом измерении по отношению к истинам материального мира, где все подчинено законам разума. Они не совмещают свою жизнь в профессии, например, и свои религиозные убеждения. Они могут верить в творение мира за шесть дней и в человека как образ Божий, но в то же время как ученые признавать теорию эволюции. Такая позиция кажется довольно удобной, но стоит сказать, что в церковных кругах она сильно критикуется. Считается, что это не что иное, как полумеры и компромисс. Именно поэтому внутри православной церкви нам сейчас неизвестны богословы или философы, отстаивающие такую позицию, порицающих же ее много.
Третью позицию можно с большими оговорками назвать официальной. Ее придерживается ряд авторитетных отцов церкви (Максим Исповедник, Василий Великий) и крупных богословов ХХ в. (например, Владимир Лосский). Эта позиция является основной моделью для преподавания такого важного для учебных заведений Русской православной церкви предмета, как «Апологетика» (защита веры и свидетельство перед окружающим миром о ее истинности). Представители этого подхода говорят не о противопоставлении веры и разума как отдельных начал, а об их соединении в сверхразумности веры. В данном подходе считается, что в западном богословии происходит психологизация веры, то есть вера рассматривается как акт свободной человеческой воли. Вера тем самым становится одной из способностей человека – наряду с разумом. В православном богословии вера никогда не воспринималась психологически, как способность души. Душа, по учению святых отцов восточной церкви, имеет три способности – это разум, чувства и свободная воля. Сама душа неделима и проста, но в ней есть три действующих начала. Мы можем мыслить. Мы можем направлять свои мысли так или иначе своей свободной волей. Мы можем испытывать некоторые чувства. Вера же не относится к особым способностям души. Так к чему же тогда относится вера? Святые отцы говорят о том, что сердце является вместилищем веры. Например, заповедь о любви к Богу гласит: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, всею душою твоею». И с другой стороны: «И сказал безумец в сердце своем – нет Бога». Отсюда видно, что сердце отвечает как за веру, так и за неверие.
Согласно православной традиции, сердце понимается как совокупность всей душевной деятельности. По учению восточной церкви, в результате грехопадения произошло разделение человеческой природы. Душа, оставаясь простой, тем не менее разделилась на три способности, которые воспринимаются человеком как не зависящие друг от друга. В действительности же душа проста, целостна, и задача человека – соединить в Боге свою душу в единое целое. Душа в своей целостности не испытывает противоречия между разумом, чувствами и свободной волей. Способность души быть целостной и называется по такому толкованию верой. Таким образом, вера не является одной из частей или способностей души человека, но включает в себя их все. Вера не исключает истинности, ибо она включает в себя разум. Вера не исключает из себя свободы, она включает в себя волевую деятельность. Вера не исключает из себя чувства, а включает его в себя. Поэтому в православной мысли конфликт веры и разума исчезает из-за уникального положения веры по отношению ко всем остальным человеческим способностям. Для иллюстрации этого подхода приведем слова выдающегося православного богослова - преподобного Максима Исповедника, которые резюмируют наиболее авторитетный подход в этом вопросе: «Вера есть даже высший род познания в сравнении с обычным. Вера превосходит разум, но не противоречит ему».
На этом мы позволим себе завершить этот краткий и неполный обзор православного отношения к вопросу о вере и разуме. Оговоримся, что мы не пытались дать репрезентативной картины всего многообразия православной богословской мысли, которая очень неоднозначна и сложна. Мы просто попытались выделить наиболее значимые и важные подходы, которые отражают взгляды достаточно крупных групп верующих православной церкви, и показать отличие восточного типа богословия от типа западного, которое выразил нынешний папа Бенедикт XVI.
Павел НОСАЧЕВ