Предполагается увеличение нагрузки школьных учителей и преподавателей вузов за счет количества обучающихся на одного педагога. При этом, из приведенных параметров динамики видно, что количество учителей к 2018 году планируется сократить на 87 тысяч человек, преподавателей – на 261 тысячу.
На 2014 год планируется изменение нормы часов работы учителя за ставку заработной платы. Также запланировано повышение доли молодых учителей с 17 до 24% за ближайшие 6 лет.
В документе не указаны способы, которыми будут достигнуты такие результаты.
Комментируют эксперты:
Елена Ленская, кандидат педагогических наук, декан факультета «Менеджмент в сфере образования» и руководитель отдела развития Московской высшей школы социальных и экономических наук
Не надо пугаться цифр, надо смотреть, что за ними стоит
— Документ заявлен как «дорожная карта», а это подразумевает, что в нем не должно содержаться конкретных рекомендаций для достижения цели. «Дорожная карта» — план действий с четко прописанными результатами. Чистота жанра соблюдена – некоторые цели заявлены, а как они будут достигаться, должно стать понятно из других документов.
Например, говорится о равенстве доступа к качественным образовательным услугам. Замечательная задача, но в документе я нашла только одно действие, направленное на ее достижение – поддержка школ, работающих в сложных условиях. Но и в обычных школах, работающих не в очень сложных условиях, немало детей, нуждающихся в особом внимании к ним педагогов. Об этом в документе ничего не написано. Возможно, меры еще не разработаны.
А вот в пункте об обновлении программ федеральных университетов не совсем понятен и желаемый результат. В какую именно сторону надо обновлять программы, что хотят достичь этим обновлением? Здесь не хватает конкретики. Это по поводу жанра. Теперь о сути.
Многих пугает увеличение количества учащихся на одного учителя. Я не вижу в этом ничего ужасного. Нагрузка учителя не связана напрямую с численностью учеников. Все зависит от того, как работает педагог, как он организует свою деятельность. В очень многих странах количество учеников в классах увеличивали сознательно с целью увеличения зарплаты. В этом документе тоже речь идет об эффективном контракте, под которым в первую очередь понимается адекватная зарплата. Конкретный размер не назван, говорится о привязке к средним показателям по региону.
Я не экономист, но понимаю, что это палка о двух концах. В богатых регионах такая привязка эффективна, в бедных это может привести даже к снижению зарплаты учителя. Но в целом задача понятна – сделать зарплату педагога привлекательной. Просто так это не сделаешь – речь идет об огромном количестве людей. Чем-то в данной ситуации надо жертвовать – например, соотношением учеников и учителей.
Не такая большая это, на мой взгляд, жертва. Все международные исследования показывают, что во многих странах, которые делают классы маленькими и, соответственно, уменьшают количество учеников на учителя, качество образования по-прежнему оставляет желать лучшего. Неэффективна такая мера! В связи с демографической ямой количество школьников в нашей стране резко сократилось, а количество учителей осталось прежним или даже стало больше. Вряд ли мы можем позволить себе такую роскошь. Тем более, что в школах работает много людей не просто пенсионного возраста, но таких, которым уже за 70.
Я категорически против того, чтобы увольнять людей только из-за возраста, но все же очевидно, что далеко не все в таком почтенном возрасте сохраняют прежнюю трудоспособность, а работа в школе – тяжелый труд. Сейчас в школах нужно много работать с ИКТ (информационно-коммуникационными технологиями), а некоторые пожилые учителя уже не могут полноценно освоить эти средства.
Очень большое сокращение планируется в вузах. Поскольку в тексте не написано, за счет чего, мы тоже можем только предполагать. Мне кажется, речь прежде всего идет о сокращении числа вузов.… Термин «неэффективные вузы» мне не нравится, но мы знаем, что очень многие филиалы крупных вузов предоставляют студентам малое количество образовательных услуг, а некоторые фактически просто выписывают дипломы. Очевидно, что такие филиалы не нужны, но если мы их уберем, уже количество вузов сократится на 10-15 процентов.
Чтобы люди получали высшее, а не верхнее образование, необходимо начинать с отбора студентов. Я считаю, что результаты ЕГЭ, с которыми вуз готов принять студента – хороший критерий их оценки. Потому что если по математике выпускник школы получил меньше 40 баллов, а его примут в технический вуз, ничего хорошего не получится.
Даже если не закрывать вузы, студентов все равно станет меньше – опять же из-за демографической ямы. Соответственно уменьшится и число педагогов. Не надо пугаться цифр, надо смотреть, что за ними стоит.
Некоторые вещи в документе вызывают вопросы. Говорится об оценке качества дополнительного образования, и предлагается заняться этим муниципальным и региональным органам. Боюсь, что такие меры могут скорее навредить, чем помочь. Дополнительное образование тем и отличается от основного, что предполагает большую свободу действий.
Повторяю, формат «дорожной карты» не предусматривает советов, как достигать цели. Вопрос, появятся ли документы, в которых будет написано, как. Если не появятся, результативность работы по этой «дорожной карте» может оказаться низкой.
Ирина Лукьянова, писатель, журналист, учитель литературы
Повышение эффективности – или банальное сокращение расходов?
Распоряжение надо читать очень внимательно. Документ написан тяжелым бюрократическим языком.
Цифры о планирующемся увольнении педагогов в огромном количестве я прокомментировать не могу. У меня нет цифр о том, как меняется число детей в системе дошкольного и среднего образования и студентов в вузах.
Думаю, все эти цифры следует учитывать, говоря о том, сколько будет школьников, сколько учителей, какова будет нагрузка на одного учителя.
Однако, все реформы проходят под флагом «повышения эффективности» образования, а под этим обычно понимается банальное сокращение расходов. Еще есть хорошее слово «оптимизация», которое обозначает примерно то же самое.
Вообще борьба профессиональных менеджеров за эффективность, как правило, сводится к принципу «чтобы корова меньше ела и больше давала молока, ее надо меньше кормить и больше доить». Сократить число сотрудников, оставить только лучших, им увеличить нагрузку и зарплату — и все будет волшебно.
Пока что все, что я читала об эффективности работников образования, сводилось к простому: оценить эффективность работника по каким-то критериям, неэффективных уволить, эффективным увеличить нагрузку и поднять зарплату. Критерии эффективности правительственными документами обычно не прописываются, а собака зарыта именно там.
Если я правильно понимаю смысл реформы, при которой сокращается количество работников образования (на всех уровнях системы), но при этом увеличивается количество воспитанников, учащихся и студентов на одного преподавателя, то объем работы за те же деньги резко возрастет.
Возможно, школам и вузам придется избавиться от почасовиков и совместителей, или, скорей, они сами уйдут, потому что работают в школах или вузах только потому, что это интересно, деньги зарабатывают в другом месте и готовы работать до тех пор, пока условия труда не стали невыносимыми.
Какую-то часть сотрудников объявят неэффективными по каким-то неизвестным критериям, и им тоже придется уйти. Плюс — усиление контроля и отчетности, чем обычно сопровождаются реформы.
Все это объективно ухудшает условия труда — так что опасаюсь не притока свежих сил в образование, а оттока. Чем планируется привлекать в школы людей до 30 лет — не представляю.
Там еще очень много интересного в документе, заслуживающего внимательного чтения — про введение программ прикладного бакалавриата, например. Или вот еще: создание «многофункциональных центров прикладных квалификаций, осуществляющих обучение на базе среднего (полного) общего образования». Кто знает, что это? На первый взгляд, кажется, что это будут огромные комплексы из профтехучилищ и колледжей, слитых в том же темпе и порядке, в котором сейчас сливают школы и учреждения здравоохранения. Так это или нет — надо выяснять и разбираться.
Наконец, в документе есть пункт «Разработка и реализация региональных программ поддержки школ, работающих в сложных социальных условиях» — как я понимаю, это те самые «школы-отстойники» или «школы-гетто», о которых так много говорят. Что это будут за программы?
Словом, это документ не для короткого комментария, а для вдумчивого чтения.
Михаил Случ, директор школы 1060, победитель конкурса «Учитель года-2010»
Перечисленные изменения невозможно трактовать однозначно
Начну с вопроса об увеличении количества детей на одного учителя. У меня нет задачи защищать Министерство образования, но мне кажется, что тема эта более широкая и не такая драматичная. Существуют международные исследования и количественные индикаторы образования, и вот по этому показателю – количеству учеников на учителя – Россия занимает место где-то в середине, если не ближе к концу.
В России на одного учителя приходится меньше учеников, чем во многих других европейских странах или странах Юго-Восточной Азии.
При более пристальном взгляде выясняется, что ситуация с соотношением «учитель-ученик» — очень разная в многомерном образовательном пространстве. Она разнится по регионам, она разнится, когда мы говорим о работе с разными категориями учащихся (с одаренными детьми в специализированных лицеях, с обычными детьми, с детьми, имеющими особые потребности), она особенно разнится, когда мы движемся вдоль оси «малая-большая школа» (от сельских школ к городским).
Если мне память не изменяет, около 10 тысяч российских школ (то есть четверть или пятая часть от всех школ в стране!) имеют порядка 15 учеников. В таких школах, конечно, никакое разумное соотношение не выполняется, в таких школах учитель-предметник (преподающий хорошо свой предмет) – если бы он там был – никогда не смог бы получить нормальную нагрузку просто потому, что нет учеников. По этой же причине нередка ситуация, когда по ряду предметов просто нет учителей, и, допустим, физик вынужден преподавать также химию и биологию.
Из этого, конечно, не следует, что сельские школы надо закрывать. Но мне кажется, что увеличение среднего количества учеников на учителя – вопрос не об увольнении учителей, а об оптимизации и нормализации учебной сети. Я бы не связывал ситуацию напрямую с увеличением нагрузки на учителя.
Еще один момент. Одно из кардинальных различий регионов – системы оплаты труда. В Москве – мне, естественно, о ней проще говорить – увеличение числа детей на учителя ведет к повышению зарплаты, поскольку зарплата учителя привязана к числу учащихся. Но не во всех регионах так. Поэтому ситуацию невозможно трактовать однозначно.
Что касается продолжительности рабочего времени, то я точно не знаю, о чем речь, поэтому могу поделиться лишь своей гипотезой. Она заключается в том, что на прямое увеличение нагрузки никто не пойдет. В подтверждение своей гипотезы приведу пример.
Много лет в педагогическом сообществе возникали скандалы по поводу того, что все учителя имели ставку 18 часов в неделю, а в начальной школе – 20. Примерно год назад московское правительство уравняло всех, и теперь ставка учителя начальной школы также предполагает нагрузку 18 часов в неделю. Понимаю, что случай частный, но в этом частном случае пошли на уменьшение нагрузки на ставку.
В европейских странах ставка учителя предусматривает большую нагрузку – порядка 22-24 часов. Существуют опасения, что в России пойдут за Европой и тоже увеличат количество часов. Опасения естественные. Но на Западе совсем другая организация рабочего времени учителя, она включает в себя не только часы преподавания. И система оплаты другая – она традиционно опирается не только на количество уроков, а на сложно устроенный рабочий день, часть которого учитель преподает, а в остальное время «работает в школе». Мы пока далеки от этой ситуации.
Я тоже не пониманию, как просто решить задачу увеличения доли молодых учителей. Люди пойдут – было бы место и нормальная зарплата. Но, чтобы освободить место, нужно увольнять пожилых. Как это планируют делать? Я участвовал в частных обсуждениях экспертов. Некоторые предлагают, чтобы пожилые учителя оставались в школах в качестве тьюторов или методистов, или работали в системе дополнительного образования - с участниками олимпиад или, наоборот, c отстающими. Но это все живет на уровне частных мнений и в системные решения пока не претворилось.