На всеобщее обсуждение выносится Концепция преподавания русского языка и литературы в отечественных школах.
Александр Привалов
ФОТО: ЭКСПЕРТ
О результатах обсуждения говорить вроде бы рано: оно только началось; но основной его результат я возьмусь предсказать уже сейчас. Нас известят, что в горячих дискуссиях общество всесторонне оценило идею расщепления итогового экзамена по русскому языку на базовый и профильный уровень — и эту идею одобрило. Это будет исторический шаг. Только его пока и недостаёт, чтобы рядовая школа окончательно стала школой, где не нужно учиться, — в обоих простых смыслах этой фразы. И в том смысле, что ученику там не приходится прикладывать усилия — и в том смысле, что в неё просто не стоит ходить. Незачем.
Понятно, что составлялась концепция совсем не для этого. Авторы её, серьёзные люди, работавшие в комиссии под председательством Нарышкина, искренне озабочены скверным и всё ухудшающимся уровнем школьного преподавания словесности; они честно перечисляют (не все, но) многие причины наблюдаемой беды и предлагают кучу мер — большей частью достаточно разумных. Беда в том, что вероятность проведения в жизнь перечисленных ими мер отнюдь не одинакова. Тезис «необходимо учесть обязательность полноценной реализации творческого потенциала учителя-словесника, наделённого должной степенью общественного доверия, обладающего всеми возможностями для творческой работы в школе» что есть в концепции, что нет: фрагменты подобных фраз, может, и войдут в минобровские указивки, но на реальности не отразятся никак. А вот когда написано, что нужны профильный и базовый уровень ЕГЭ, это уж пойдёт прямо в реальность. Я даже готов поверить, что авторы и в этом пункте хотели только хорошего: обеспечим-де «преемственность изучения русского языка в цепочке “школа — вуз”» для будущих филологов. Но тогда они проявили изумительную наивность. Что на самом деле будет значить расщепление итогового экзамена, легко видеть на примере математики. Этот обязательный предмет пошёл по такой дороге годом раньше и уже видно, к чему приходит.
Введение ЕГЭ лишило школу права оценивать успехи своих учеников: выпускной и вступительный экзамены слились, а точнее, второй поглотил первый. До последнего времени оставалось два обязательных экзамена: математика и русский язык; по всем остальным школьным предметам чуть ли не официально разрешалось не учить и не учиться — это ничем и никому не грозило. С расщеплением экзамена практически необязательной становится и математика. «Базовый» уровень дитя сдаст в девятом классе, нимало не напрягаясь (для удовлетворительной оценки нужно решить три-четыре задачки на счёт в пределах первой сотни), а потом перестанет даже и притворяться, что учит какую-то там математику. Теперь, боюсь, мы увидим то же самое и с русским языком. Даже нынешний экзамен по нему без труда сдаёт на тройку толковый дошкольник (подтверждения легко найти в рунете), а будущий «базовый» неизбежно будет ещё проще. Дитя в девятом классе с грехом пополам угадает, одинаковые ли буквы пропущены в словах от...брать, д...стать и пр...бабушка, а выражение ни разу не ошибился в чём-то ущербно. При этом ни писать, ни внятно говорить — ни, в сущности, читать! — по-русски он уметь не будет, что не помешает ему к изучению русского языка на всю оставшуюся жизнь повернуться спиной. И получить полноценный аттестат, само собой разумеется.
Расщепление ЕГЭ по русскому — это не только шаг к уничтожению школы, это способ уничтожить нацию. Предложенная новация поставит крест на любых попытках выправить ситуацию с преподаванием русского языка и русской литературы. А ситуация уже просто опасна. Русский язык — это же не просто один из «школьных предметов». Это хребет нации. От того, как мы владеем русским языком, зависит интеллектуальный уровень нации; от того, как мы учим русскому языку детей, зависит будущее нации, сама её сохранность в будущем. Обеспечить Минобру возможность и дальше рапортовать о девяноставосьмипроцентном уровне освоения русского языка при том, что выпускники школ так и не будут уметь ни написать, ни даже понять два абзаца простого текста, — значит самим накликать национальную катастрофу. Ну и, конечно, эта новация добьёт общеобразовательную школу, лишив её последнего инструмента — последнего элемента обязательности в том, что она предлагает своим ученикам. Обучение в школе при полной ликвидации серьёзных экзаменов даже и профанацией не назовёшь.
Реформа вообще безжалостно обошлась с системой образования. Сначала прибили — без малого не до смерти — среднее специальное образование, всякие ПТУ да техникумы, потом общую школу лишили самостоятельного значения, сделав безбожно затянутыми подготовительными курсами в вуз. Что делалось и делается в это время с высшим образованием, отдельная песня (ещё не все прочихались от замены пятилетнего обучения на 4+2, а нам уже готовят 2+2+2 с непременными ЕГЭ в сочленениях), но всё остальное уже убито, как вазовская «копейка». Пора бы честно сказать, что попытка установления обязательного одиннадцатилетнего образования провалена — во всяком случае, на нынешних основаниях. Что школы, не имеющие ни возможности, ни (уже) желания отбраковывать балласт и даже ставить мимолётные двойки, губят остатки мотивации в учениках и ставят на поток выпуск неучей, непригодных для дальнейшего обучения. Школа — гигантская система, обладающая огромной инерционностью. Поэтому до сих пор есть прекрасные учителя — их даже много, есть хорошие школы — их тоже совсем немало. Но всякая инерция когда-нибудь исчерпывается, что мы сейчас и наблюдаем.
Упования на то, что в этой сфере всё само наладится, следует считать надёжным признаком слабоумия. Налаживаться будет только то, за что возьмут на себя личную ответственность живые люди, осознающие первостепенную (и не только личную!) важность хорошего образования для себя, своих детей, детей своих близких. Кто сможет обучить своих детей поверх деградирующей системы — пусть обучает. Кто не может — пусть советует своему сыну искать подходящий рыбный обоз.