Каким было «Слово пацана» в реальной жизни: Вместо слова «чушпан» – характерный жест, молчание газет и война группировок
9 декабря 2023 ● "КП-Ярославль"
Обозреватель КП Евгений Арсюхин вспоминает, как прошло его детство среди дворовых войн.
Кадр из советского документального фильма "А у вас во дворе?", 1987 г.
Фото: Alexandr Zudin @ Youtube
Я сериал «Слово пацана» не смотрел и, наверное, не буду. Я вырос внутри всего этого. Тогда хватило.
У нас все началось ранней весной 83-го. Однажды утром появились рисунки: на стенах, на дверях подъездов, на заборах. Это были символы группировок – но мы этого не знали.
Рисунки были сделаны черной краской. Баллончиков тогда не было. То есть ребятам пришлось идти на стройку, воровать краску, скручивать из подручных материалов кисть, и так – ляпать.
С месяц ничего не происходило. Потом одноклассник сказал мне, что город поделен на «районы». И что границу района пересекать нельзя. Будут бить. За что? Ты не понял, что ли, между районами война. А кто воюет-то? Пацаны. В нашем классе таких нет. Со двора есть кое-кто. Но в основном из бараков ребята.
- Если спросят, кого знаешь, говори – Костю Черепа.
- Кто это?
- Старшеклассник какой-то. Вроде главный у них.
Наш район назывался «Кинг». Символом была корона, под которой написано King. Моя школа была в другом районе. Он назывался Старка. Потому что там был так называемый «старый торговый центр», хронически пустой универмаг с кинотеатром. Какой там был символ, я не помню.
От новостей я напрягся, однако, все по-прежнему было тихо. Но однажды паренек из класса не пришел в школу. Учительница сказала, что его избили. Она выглядела встревоженной. Домой идите быстро, не останавливаясь, лучше большой группой, сказала она.
И понеслось.
Когда меня впервые прижали, я попытался поговорить. Слушайте, что значит война? Вы же взрослых не трогаете. Вы девчонок не трогаете. Это ваши дела какие-то. А я причем? Они просто смотрели на меня и методично спрашивали, «с какого района». Тогда – повезло. Я оказался с правильного района. Но урок: не болтать, а делать ноги. Хотя, когда тебя окружают россыпью, убежать сложно.
Казань, 1987 г. Задержанный юный правонарушитель в отделении милиции. Кадр из советского документального фильма "А у вас во дворе?".
Фото: Alexandr Zudin @ Youtube
В первое время спрашивали, с какого района, кого знаешь. Но очень быстро началось просто рубилово. Зимой 84-го нас собрал завуч, чтобы объявить, что западные группы слушать окончательно нельзя. Диверсия на диверсии. Нас беспокоило совершенно другое.
Били всегда штакетниками, не кулаками. Тогда во дворах делали загородки – выколачивать ковры. Три металлических П-образных опоры для ковров. И все это огорожено штакетником. Однажды на моих глазах столкнулись две группировки, человек по двадцать. Я забрался в чужой подъезд и смотрел сверху. Ребята молниеносно разломали оградки и вооружились – так ветер сдувает листья с деревьев осенью.
Высокие вязаные шапки-«петухи» еще только входили в моду. Собственно, первыми их и стали носить «бойцы». Остальные красовались в массивных ушанках на кроличьем меху. Мы не любили эти шапки. Они нам казались уродливыми. Я думаю, ушанки спасли много жизней. Первое, что делал «боец», когда наскакивал с разбегу – бил штакетником по голове.
Многие думали, что можно что-то доказать. Поэтому начинали говорить. Их и били на полуслове. Поэтому часто язык насаживался на зубы, и его приходилось аккуратно снимать с зубов пальцами.
Сакральное знание о существовании Кости Черепа мне не помогло ни разу. Об этом просто не вышло случая сообщить.
Слова «чушпан» у нас не было. Вместо этого правой рукой резко проводили за головой, с хрустом касаясь собственного уха. «Ты че, (резкий жест)?» Иногда добавляли «опух» или «припух». Вот так это выглядело.
За зиму 83-84-го погибло несколько ребят. Вроде бы трое-четверо. Я не знал из них никого. Газеты, конечно, ничего не писали.
«Бойцы» (но я сомневаюсь, что так тогда говорили, и я не помню, как говорили) старались одеваться одинаково. Магазины были завалены некрасивыми, серыми мужскими пальто. Из грубой колючей ткани. Пальто были похожи на шинели. Они были дешевы, но их никто не брал. Однажды я зашел в мужской отдел, и повсюду были пустые вешалки; только в углу одиноко болтался концертный костюм, производство Бельгия, 200 рублей. Шапки-«петухи» и длинное пальто-шинель. Униформа.
Утром до школы добирались нормально. Проблема была – вернуться домой. Я все время менял маршрут. Я до сих пор помню все варианты пересечения трех дворов между мной и школой.
Дискотека в Казани, 1987 год . Кадр из советского документального фильма "А у вас во дворе?".
Фото: Alexandr Zudin @ Youtube
Пока светло, было относительно безопасно. К тебе подходил шкет и просил денег. Поодаль стояли «бойцы» и наблюдали.
Несколько раз я видел их старших. Это были ребята лет 17-ти. Они отличались. У них были невероятно отточенные движения и величественное выражение лиц. Это были люди словно из другого мира. Я думал, что мне одному так кажется. Но приятель мне однажды сказал: смотри, какие они… собранные (слова «четкий» тогда не было, но оно очень подходит).
Вечером начиналось по-настоящему. И это было очень странно. Шли люди с работы. Людные улицы. Все происходило прямо тут. Никто не останавливался, не одергивал. Сквозь подростков смотрели, словно сквозь стекло. Мне кажется, взрослые искренне не догадывались, что происходит.
Я ходил в магазины утром, до школы. Я мусор выносил до школы. А вот газеты приносили вечером. Спуститься на первый этаж и забрать газеты было моей обязанностью. Я ехал на лифте до третьего этажа, там прислушивался, и уже пешком, осторожно, шел вниз.
Вы спросите, куда смотрела милиция. Однажды нас сильно били. И тут появились милиционеры. Они стояли за углом и смотрели. Ждали состава преступления. Состав был налицо. Ребят, которые на нас напали, назавтра отпустили. Эти ребята жили в бараках. Бараки были деревянными, в два этажа. Туалет стоял на улице. За зиму туалеты переполнялись. В оттепель кабинку слегка поднимало. Из-под нее теплыми мартовскими днями выдавливались струи. Что можно сказать ребятам, которые выросли в бараках? Чем убедить, чем устыдить?
Кстати, ребята могли нас подкараулить и отметелить еще раз, потому что в милиции мы, само собой, размазывали сопли и демонстрировали раны. Но они этого не сделали.
Все закончилось как-то само собой. Осенью 86-го я шел темными улицами, и поймал себя на мысли, что пересек границы трех районов. О них уже не помнили. Но символы кое-где еще оставались. Хорошая была краска.
Что это было? Я читал множество теорий. Говорили, например, что из таких «бригад» оформились рэкетиры 90-х. Что за «бойцами» стояли уголовники-организаторы. Что цель была – собрать денег на общак. Я уверен, что это не так.
Я думаю, что все это зародилось само собой и сформировалось само собой. Так бывает.
Все вокруг бурлило невидимо задолго до Перестройки. Недовольство, напряженные разговоры, ожидание некой «справедливости». Молодые знали, что жизнь может быть красивой. Но то, что было вокруг, выглядело отвратительно. Бараки жались к пятиэтажкам. Стыки между панелями пятиэтажек промазаны были черным гудроном. Ты ехал мимо них, зажатый в автобусе. В автобусе очень плохо пахло. Плохо пахли и дворовые туалеты, особенно весной.
Из всего этого должно было что-то свариться. Сварилось – вот так.
Ребятам, которые бегали со штакетником, сейчас лет 55-60. Многие, да, я думаю, большинство из вас прожили хорошую, достойную жизнь. И проживете еще не один десяток лет. Возможно, вы лучше всяких экспертов расскажете, что же это было?
Фото: Alexandr Zudin @ Youtube
Я сериал «Слово пацана» не смотрел и, наверное, не буду. Я вырос внутри всего этого. Тогда хватило.
У нас все началось ранней весной 83-го. Однажды утром появились рисунки: на стенах, на дверях подъездов, на заборах. Это были символы группировок – но мы этого не знали.
Рисунки были сделаны черной краской. Баллончиков тогда не было. То есть ребятам пришлось идти на стройку, воровать краску, скручивать из подручных материалов кисть, и так – ляпать.
С месяц ничего не происходило. Потом одноклассник сказал мне, что город поделен на «районы». И что границу района пересекать нельзя. Будут бить. За что? Ты не понял, что ли, между районами война. А кто воюет-то? Пацаны. В нашем классе таких нет. Со двора есть кое-кто. Но в основном из бараков ребята.
- Если спросят, кого знаешь, говори – Костю Черепа.
- Кто это?
- Старшеклассник какой-то. Вроде главный у них.
Наш район назывался «Кинг». Символом была корона, под которой написано King. Моя школа была в другом районе. Он назывался Старка. Потому что там был так называемый «старый торговый центр», хронически пустой универмаг с кинотеатром. Какой там был символ, я не помню.
От новостей я напрягся, однако, все по-прежнему было тихо. Но однажды паренек из класса не пришел в школу. Учительница сказала, что его избили. Она выглядела встревоженной. Домой идите быстро, не останавливаясь, лучше большой группой, сказала она.
И понеслось.
Когда меня впервые прижали, я попытался поговорить. Слушайте, что значит война? Вы же взрослых не трогаете. Вы девчонок не трогаете. Это ваши дела какие-то. А я причем? Они просто смотрели на меня и методично спрашивали, «с какого района». Тогда – повезло. Я оказался с правильного района. Но урок: не болтать, а делать ноги. Хотя, когда тебя окружают россыпью, убежать сложно.
Казань, 1987 г. Задержанный юный правонарушитель в отделении милиции. Кадр из советского документального фильма "А у вас во дворе?".
Фото: Alexandr Zudin @ Youtube
В первое время спрашивали, с какого района, кого знаешь. Но очень быстро началось просто рубилово. Зимой 84-го нас собрал завуч, чтобы объявить, что западные группы слушать окончательно нельзя. Диверсия на диверсии. Нас беспокоило совершенно другое.
Били всегда штакетниками, не кулаками. Тогда во дворах делали загородки – выколачивать ковры. Три металлических П-образных опоры для ковров. И все это огорожено штакетником. Однажды на моих глазах столкнулись две группировки, человек по двадцать. Я забрался в чужой подъезд и смотрел сверху. Ребята молниеносно разломали оградки и вооружились – так ветер сдувает листья с деревьев осенью.
Высокие вязаные шапки-«петухи» еще только входили в моду. Собственно, первыми их и стали носить «бойцы». Остальные красовались в массивных ушанках на кроличьем меху. Мы не любили эти шапки. Они нам казались уродливыми. Я думаю, ушанки спасли много жизней. Первое, что делал «боец», когда наскакивал с разбегу – бил штакетником по голове.
Многие думали, что можно что-то доказать. Поэтому начинали говорить. Их и били на полуслове. Поэтому часто язык насаживался на зубы, и его приходилось аккуратно снимать с зубов пальцами.
Сакральное знание о существовании Кости Черепа мне не помогло ни разу. Об этом просто не вышло случая сообщить.
Слова «чушпан» у нас не было. Вместо этого правой рукой резко проводили за головой, с хрустом касаясь собственного уха. «Ты че, (резкий жест)?» Иногда добавляли «опух» или «припух». Вот так это выглядело.
За зиму 83-84-го погибло несколько ребят. Вроде бы трое-четверо. Я не знал из них никого. Газеты, конечно, ничего не писали.
«Бойцы» (но я сомневаюсь, что так тогда говорили, и я не помню, как говорили) старались одеваться одинаково. Магазины были завалены некрасивыми, серыми мужскими пальто. Из грубой колючей ткани. Пальто были похожи на шинели. Они были дешевы, но их никто не брал. Однажды я зашел в мужской отдел, и повсюду были пустые вешалки; только в углу одиноко болтался концертный костюм, производство Бельгия, 200 рублей. Шапки-«петухи» и длинное пальто-шинель. Униформа.
Утром до школы добирались нормально. Проблема была – вернуться домой. Я все время менял маршрут. Я до сих пор помню все варианты пересечения трех дворов между мной и школой.
Дискотека в Казани, 1987 год . Кадр из советского документального фильма "А у вас во дворе?".
Фото: Alexandr Zudin @ Youtube
Пока светло, было относительно безопасно. К тебе подходил шкет и просил денег. Поодаль стояли «бойцы» и наблюдали.
Несколько раз я видел их старших. Это были ребята лет 17-ти. Они отличались. У них были невероятно отточенные движения и величественное выражение лиц. Это были люди словно из другого мира. Я думал, что мне одному так кажется. Но приятель мне однажды сказал: смотри, какие они… собранные (слова «четкий» тогда не было, но оно очень подходит).
Вечером начиналось по-настоящему. И это было очень странно. Шли люди с работы. Людные улицы. Все происходило прямо тут. Никто не останавливался, не одергивал. Сквозь подростков смотрели, словно сквозь стекло. Мне кажется, взрослые искренне не догадывались, что происходит.
Я ходил в магазины утром, до школы. Я мусор выносил до школы. А вот газеты приносили вечером. Спуститься на первый этаж и забрать газеты было моей обязанностью. Я ехал на лифте до третьего этажа, там прислушивался, и уже пешком, осторожно, шел вниз.
Вы спросите, куда смотрела милиция. Однажды нас сильно били. И тут появились милиционеры. Они стояли за углом и смотрели. Ждали состава преступления. Состав был налицо. Ребят, которые на нас напали, назавтра отпустили. Эти ребята жили в бараках. Бараки были деревянными, в два этажа. Туалет стоял на улице. За зиму туалеты переполнялись. В оттепель кабинку слегка поднимало. Из-под нее теплыми мартовскими днями выдавливались струи. Что можно сказать ребятам, которые выросли в бараках? Чем убедить, чем устыдить?
Кстати, ребята могли нас подкараулить и отметелить еще раз, потому что в милиции мы, само собой, размазывали сопли и демонстрировали раны. Но они этого не сделали.
Все закончилось как-то само собой. Осенью 86-го я шел темными улицами, и поймал себя на мысли, что пересек границы трех районов. О них уже не помнили. Но символы кое-где еще оставались. Хорошая была краска.
Что это было? Я читал множество теорий. Говорили, например, что из таких «бригад» оформились рэкетиры 90-х. Что за «бойцами» стояли уголовники-организаторы. Что цель была – собрать денег на общак. Я уверен, что это не так.
Я думаю, что все это зародилось само собой и сформировалось само собой. Так бывает.
Все вокруг бурлило невидимо задолго до Перестройки. Недовольство, напряженные разговоры, ожидание некой «справедливости». Молодые знали, что жизнь может быть красивой. Но то, что было вокруг, выглядело отвратительно. Бараки жались к пятиэтажкам. Стыки между панелями пятиэтажек промазаны были черным гудроном. Ты ехал мимо них, зажатый в автобусе. В автобусе очень плохо пахло. Плохо пахли и дворовые туалеты, особенно весной.
Из всего этого должно было что-то свариться. Сварилось – вот так.
Ребятам, которые бегали со штакетником, сейчас лет 55-60. Многие, да, я думаю, большинство из вас прожили хорошую, достойную жизнь. И проживете еще не один десяток лет. Возможно, вы лучше всяких экспертов расскажете, что же это было?