Что простые россияне думают о власти, Украине и мобилизации: правда раскрылась во время путешествия автостопом
22 ноября 2022 ● "КП-Ярославль"
Журналисты KP.RU Владимир Ворсобин и Иван Макеев продолжают рискованное путешествие автостопом от Калининграда до Владивостока.
Фото: Иван МАКЕЕВ
Наш телефон - 89037993422. Все мессенджеры включены «на прием». Ждем от вас темы репортажей, рассказы о жизни родного города. А если вы водитель - будем рады, если вам с нами по пути!
СМОТРЯЩИЙ В НЕБО, ДА ДОЙДЕТ
Избавьтесь от иллюзий. И вы пойдете также легко, свободно, радостно, пиная шишки, и любуясь красно-синим переливом туч, как я.
Планы в России – ерунда. Особенно – надежды. Их сломает первый же день. В России надо расслабиться и довериться Богу.
Идем, к примеру, мы сегодня через лес, по стерильной дороге. Единственный населенный пункт, до которого часов шесть пути – поселок с невозможным именем Будогощь.
Что от тебя зависит? Ничего. Дал тебе Бог направление. Будогощь. Дал крест. Так иди вперед, припевая.
Помню, во время Великорецкого Крестного Хода оказалась – неделя пути под силу лишь тем, кто не смотрит под ноги, а блаженно таращится в небо. А у нас вверху сосны, нудный дождик, нахлобученное прямо на сосны небо и щедро разлитая тишина.
Рядом, правда, опять ворчит Ваня Макеев… Что надо быстрее дойти до Владивостока, что в Москве семья, дети, скоро Новый год. Не понимает… Думаю, ближе к Уралу расслабится, растворится.
Журналисты "Комсомольской правды" Владимир Ворсобин (слева) и Иван Макеев (справа).
Фото: Иван МАКЕЕВ
КОД ЖИРИНОВСКОГО
Перебираю в памяти наших добрых водителей – Калининградских, псковских, новгородских. И чувствую – чего-то не хватает. И спотыкаюсь…
О, Господи.
Путина!
Никто из двадцати трех водителей (кроме, пожалуй, одного), подвозивших нас, не упоминал федеральную власть. Ни по имени, ни по должности, ни по матери, ни в хорошем смысле, ни в плохом.
Вот что изменится – если абориген выскажется о королеве Англии? Ни-че-го.
А коль так – и говорить нечего. Русский человек рационален. У него каждый рубль расписан, поделен между женой, сыном, старенькой мамой и заначкой «на мотоцикл». Он не доверяет никому, только себе. Это тысячелетняя генетика.
Даже фамилию собственного губернатора русский человек вспоминает натужно, не понимая – зачем?
И когда уже я, мысленно крестясь, все-таки затаскивал русского в политические разговоры, в уверенности – должны же, черт побери, иметь свое мнение! Обнаруживалось – нет мнения. Об экономике – есть, о международных отношениях – еще какое. О своей власти – заскучает… И только о Жириновском скажет с улыбкой - прикольный был мужик! (похоже, Вольфович расшифровал-таки народ, но унес код с собой в могилу).
Жириновского простые россияне вспоминают с теплотой.
Фото: Анатолий ЖДАНОВ
Калининградский водитель коммунального грузовика даже меня спросил:
- А когда мы зависели от местной власти? Вот так, чтоб власть хорошая – и живем хорошо, плохая – и нам плохо. Нет такого.
БЛИЗКИЙ КРУГ - МОЯ СТРАНА
И уже здесь под Новгородом, когда я продолжая «водительский» спор, сгоряча, упрекнул народ в равнодушии – мол, выходит – мы все чертовы индивидуалисты, нам плевать на общественное, каждый сам за себя, водитель «Волги», педагог техникума Виктор Михайлович, выдвинул свою версию.
- Может, это и есть главная черта русского человека? - предположил он. - В экстремальной ситуации он окукливается и старается не контактировать с внешним миром. Случись какое лихолетье, он запасается продуктами и уходит в себя - хуторской метод выживания. Мир у бедного, закредитованного человека съеживается до семьи, детей и самых близких. Близкий круг – и есть его настоящая страна.
Москва. Во время уборки снега с крыш зданий Кремля.
Фото: Владимир ВЕЛЕНГУРИН
Но при этом власть верховная - не просто не оспаривается. Она как данность.
А если кто-то даже и подумает, вдруг, то ему тут же прилетит возмущенное – это ж опять, революции, перестройки, бардак? Тебе нужна вся эта х…? И разговор заканчивается.
На то он и закон русский. Просто верить.
Так и живет народ.
«ПРЯТАТЬСЯ НЕ БУДУ»
- Разве не говорят люди о боях на Украине? О мобилизации? – конечно, спросите вы.
Удивитесь. Ничего.
Полторы недели я слушал народ. Не торопился. Долго пытался выяснить: не ошибаюсь ли?
Представьте. Едем. Говорим за 3-4 часа пути обо всем. Семья, дети, женщины, НЛО, анекдоты, работа, о местном дураке-мэре, опять о работе…
Десять водителей позади. Пятнадцать.
Не говорят люди об Украине! Лишь единицы нечаянно тронут тему, и застынут. «Быстрее бы это закончилось» и уходят в себя.
И только в Новгороде водитель сам начал разговор:
- До чего же, - говорит, - мы все разные! Сестра моя – готова сама пойти на фронт. Она медработник - такие там нужны. А одноклассник, наоборот, ругает власть, на чем свет стоит. Мой старый дворовый друг пошел добровольцем. 52 года с переломанным позвоночником. У него в спине скоба стоит. Его военкомат раз завернул, два… На третий взял. Представляешь, упросил взять!
- У жены родственник недавно с Донбасса вернулся. Артиллерист, - рассказывал в Чудово охранник, с которым мы убивали тифозный дождливый вечер. - Я к нему: «Как? Что?» А он спокойненько так: «Нормально. Воюем. Сейчас квартиру оформлю (с документами какая-то возня) и назад, на фронт, поеду». Говорит – если бы не начали операцию, «укры» ворвались бы на Донбасс, мол, деваться некуда. Воевать надо…
- И вот что меня удивило, - охранник задумывается - Его деловитость и спокойствие. Он собрался назад, на фронт, как на работу… С другой стороны, я получаю 25 тысяч, а там… Чего не поехать?
При слове «мобилизация» мужики не то, что нервничают. А как-то быстро говорят: «Прятаться не буду». Словно это пароль.
Свердловская область, Еланский военный учебный центр. Призванные из запаса во время частичной мобилизации проходят огневую подготовку на стрельбище.
Фото: Алексей БУЛАТОВ
Словно, если они скажут другое, возникнет подозрение – не трус ли? А для жителей маленьких городков и деревень пока еще важно – что соседи скажут…
- Так-то оно так, - усмехнулся охранник. - Вот только, если доедете до Тихвина – увидите полупустой город. Часть мужиков мобилизовалась, другая – пропала куда-то…
И вздыхает.
- А что поделаешь – все мы люди…
ЛУЧ СВЕТА
Из дорожной релаксации меня вывел радостный рев Вани Макеева.
- Ты слышишь? – восторженно кричал он, напоминая Робинзона, увидевшего вдалеке дымок парохода.
Тьму, где-то там, вдалеке, щупали фары.
И это был уже не автостоп - битва за выживание. Оттаскиваю Ваню с центра дороги. Он был готов на нее лечь.
- Давай, - говорю, - сделаем вид, что у водителя есть выбор.
На нас ехал грузовик с белорусскими номерами.
Ну, не подведите, братья-сябры…
Уникальная экспедиция продолжается. Впереди - сотни километров и десятки попутчиков.
Фото: Иван МАКЕЕВ
Наш телефон - 89037993422. Все мессенджеры включены «на прием». Ждем от вас темы репортажей, рассказы о жизни родного города. А если вы водитель - будем рады, если вам с нами по пути!
СМОТРЯЩИЙ В НЕБО, ДА ДОЙДЕТ
Избавьтесь от иллюзий. И вы пойдете также легко, свободно, радостно, пиная шишки, и любуясь красно-синим переливом туч, как я.
Планы в России – ерунда. Особенно – надежды. Их сломает первый же день. В России надо расслабиться и довериться Богу.
Идем, к примеру, мы сегодня через лес, по стерильной дороге. Единственный населенный пункт, до которого часов шесть пути – поселок с невозможным именем Будогощь.
Что от тебя зависит? Ничего. Дал тебе Бог направление. Будогощь. Дал крест. Так иди вперед, припевая.
Помню, во время Великорецкого Крестного Хода оказалась – неделя пути под силу лишь тем, кто не смотрит под ноги, а блаженно таращится в небо. А у нас вверху сосны, нудный дождик, нахлобученное прямо на сосны небо и щедро разлитая тишина.
Рядом, правда, опять ворчит Ваня Макеев… Что надо быстрее дойти до Владивостока, что в Москве семья, дети, скоро Новый год. Не понимает… Думаю, ближе к Уралу расслабится, растворится.
Журналисты "Комсомольской правды" Владимир Ворсобин (слева) и Иван Макеев (справа).
Фото: Иван МАКЕЕВ
КОД ЖИРИНОВСКОГО
Перебираю в памяти наших добрых водителей – Калининградских, псковских, новгородских. И чувствую – чего-то не хватает. И спотыкаюсь…
О, Господи.
Путина!
Никто из двадцати трех водителей (кроме, пожалуй, одного), подвозивших нас, не упоминал федеральную власть. Ни по имени, ни по должности, ни по матери, ни в хорошем смысле, ни в плохом.
Вот что изменится – если абориген выскажется о королеве Англии? Ни-че-го.
А коль так – и говорить нечего. Русский человек рационален. У него каждый рубль расписан, поделен между женой, сыном, старенькой мамой и заначкой «на мотоцикл». Он не доверяет никому, только себе. Это тысячелетняя генетика.
Даже фамилию собственного губернатора русский человек вспоминает натужно, не понимая – зачем?
И когда уже я, мысленно крестясь, все-таки затаскивал русского в политические разговоры, в уверенности – должны же, черт побери, иметь свое мнение! Обнаруживалось – нет мнения. Об экономике – есть, о международных отношениях – еще какое. О своей власти – заскучает… И только о Жириновском скажет с улыбкой - прикольный был мужик! (похоже, Вольфович расшифровал-таки народ, но унес код с собой в могилу).
Жириновского простые россияне вспоминают с теплотой.
Фото: Анатолий ЖДАНОВ
Калининградский водитель коммунального грузовика даже меня спросил:
- А когда мы зависели от местной власти? Вот так, чтоб власть хорошая – и живем хорошо, плохая – и нам плохо. Нет такого.
БЛИЗКИЙ КРУГ - МОЯ СТРАНА
И уже здесь под Новгородом, когда я продолжая «водительский» спор, сгоряча, упрекнул народ в равнодушии – мол, выходит – мы все чертовы индивидуалисты, нам плевать на общественное, каждый сам за себя, водитель «Волги», педагог техникума Виктор Михайлович, выдвинул свою версию.
- Может, это и есть главная черта русского человека? - предположил он. - В экстремальной ситуации он окукливается и старается не контактировать с внешним миром. Случись какое лихолетье, он запасается продуктами и уходит в себя - хуторской метод выживания. Мир у бедного, закредитованного человека съеживается до семьи, детей и самых близких. Близкий круг – и есть его настоящая страна.
Москва. Во время уборки снега с крыш зданий Кремля.
Фото: Владимир ВЕЛЕНГУРИН
Но при этом власть верховная - не просто не оспаривается. Она как данность.
А если кто-то даже и подумает, вдруг, то ему тут же прилетит возмущенное – это ж опять, революции, перестройки, бардак? Тебе нужна вся эта х…? И разговор заканчивается.
На то он и закон русский. Просто верить.
Так и живет народ.
«ПРЯТАТЬСЯ НЕ БУДУ»
- Разве не говорят люди о боях на Украине? О мобилизации? – конечно, спросите вы.
Удивитесь. Ничего.
Полторы недели я слушал народ. Не торопился. Долго пытался выяснить: не ошибаюсь ли?
Представьте. Едем. Говорим за 3-4 часа пути обо всем. Семья, дети, женщины, НЛО, анекдоты, работа, о местном дураке-мэре, опять о работе…
Десять водителей позади. Пятнадцать.
Не говорят люди об Украине! Лишь единицы нечаянно тронут тему, и застынут. «Быстрее бы это закончилось» и уходят в себя.
И только в Новгороде водитель сам начал разговор:
- До чего же, - говорит, - мы все разные! Сестра моя – готова сама пойти на фронт. Она медработник - такие там нужны. А одноклассник, наоборот, ругает власть, на чем свет стоит. Мой старый дворовый друг пошел добровольцем. 52 года с переломанным позвоночником. У него в спине скоба стоит. Его военкомат раз завернул, два… На третий взял. Представляешь, упросил взять!
- У жены родственник недавно с Донбасса вернулся. Артиллерист, - рассказывал в Чудово охранник, с которым мы убивали тифозный дождливый вечер. - Я к нему: «Как? Что?» А он спокойненько так: «Нормально. Воюем. Сейчас квартиру оформлю (с документами какая-то возня) и назад, на фронт, поеду». Говорит – если бы не начали операцию, «укры» ворвались бы на Донбасс, мол, деваться некуда. Воевать надо…
- И вот что меня удивило, - охранник задумывается - Его деловитость и спокойствие. Он собрался назад, на фронт, как на работу… С другой стороны, я получаю 25 тысяч, а там… Чего не поехать?
При слове «мобилизация» мужики не то, что нервничают. А как-то быстро говорят: «Прятаться не буду». Словно это пароль.
Свердловская область, Еланский военный учебный центр. Призванные из запаса во время частичной мобилизации проходят огневую подготовку на стрельбище.
Фото: Алексей БУЛАТОВ
Словно, если они скажут другое, возникнет подозрение – не трус ли? А для жителей маленьких городков и деревень пока еще важно – что соседи скажут…
- Так-то оно так, - усмехнулся охранник. - Вот только, если доедете до Тихвина – увидите полупустой город. Часть мужиков мобилизовалась, другая – пропала куда-то…
И вздыхает.
- А что поделаешь – все мы люди…
ЛУЧ СВЕТА
Из дорожной релаксации меня вывел радостный рев Вани Макеева.
- Ты слышишь? – восторженно кричал он, напоминая Робинзона, увидевшего вдалеке дымок парохода.
Тьму, где-то там, вдалеке, щупали фары.
И это был уже не автостоп - битва за выживание. Оттаскиваю Ваню с центра дороги. Он был готов на нее лечь.
- Давай, - говорю, - сделаем вид, что у водителя есть выбор.
На нас ехал грузовик с белорусскими номерами.
Ну, не подведите, братья-сябры…
Уникальная экспедиция продолжается. Впереди - сотни километров и десятки попутчиков.
Фото: Иван МАКЕЕВ