Есть девушки в русских подъездах
14 сентября 2021 ● Газета «Коммерсантъ» №165 от 14.09.2021, стр. 3
После встречи с президентом выяснилось, что они могут побеждать на Паралимпийских играх.
Фото: Дмитрий Азаров / Коммерсантъ
13 сентября президент России Владимир Путин в Кремле встретился с победителями и призерами Паралимпийских игр в Токио. О том, как паралимпийцы чуть не остались без машин и денежных сертификатов, а также о том, действительно ли Владимир Путин собирается на карантин,— специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников из Кремля.
Протокол встречи с паралимпийцами в Кремле был тот же самый, что и с олимпийцами. Ровно все было точно так же. Так и должно было быть. В этом и состоит принцип не только паралимпийского, но и олимпийского движения. То, как встречают и провожают одних, ничем не должно отличаться от того, как поступают с другими. Да, они другие, и на самом деле цена побед паралимпийцев, конечно, выше. Одним надо победить всех остальных, другим — кроме этого, еще и много раз себя. Причем победить то, что кажется непреодолимым, непобеждаемым и к тому же является еще и медицинским диагнозом.
В Малахитовой гостиной Кремля паралимпийцы были уже в начале девятого утра. Они, серебряные и бронзовые медалисты, ждали госнаград, которые должен был вручать им помощник президента Игорь Левитин. Паралимпийские чемпионы собирались в Екатерининском зале Кремля, в Первом корпусе, и там они получали награды из рук президента. А потом воссоединялись в Георгиевском зале Большого Кремлевского дворца (БКД). То есть все тут было устроено в точности как позавчера, только очень рано: в последний момент начало церемонии сдвинулось, как полюбил говорить Владимир Путин, еще на час «влево», то есть против часовой стрелки. Так что вставать им пришлось еще до рассвета.
Чемпионы провели больше недели на карантине, но по крайней мере остальные не были связаны им по рукам и ногам.
Люди, толкающие ядра, выделяются на общем фоне. Видимо, поэтому я и подошел в Малахитовой гостиной к Галине Липатниковой. У нее, она рассказала, поражение спинного мозга, и она много лет тренировалась обязательно каждый день, чтобы не потерять тонус мышц.
— Мне трудно было даже ходить, когда это стало прогрессировать,— говорила она,— а сейчас я могу куда-то поехать одна, и даже за границу! Вы представляете?! Хотя мой класс на соревнованиях — «поражение четырех конечностей», то есть и руки, и ноги… И там у нас все такие… Я вообще-то дартсом занималась с 2001 года, чтобы сохранить координацию. А потом подружка позвала в легкую атлетику… Один тренер меня там увидел и сказал: «А вот ядро… Потолкайте!..» Там я и осталась. Это же лучше, чем из пистолета стрелять?
Она смотрела на меня, мне показалось, даже с упреком: я, кажется, чуть-чуть промедлил с ответом.
— Да,— подтвердил я,— хотя это ведь тоже олимпийский вид спорта.
— Конечно! — обрадовалась она.— Я ведь тоже выбирала такой вид спорта, чтобы обязательно был олимпийским!
Они все до сих пор переживают, что у них отняли Олимпиаду в Рио (паралимпийцам России отказали в ней). У них была жизнь, в которой у многих был один только шанс. Это был Рио-де-Жанейро.
— Мы помним,— сказала она.— Олимпийцев пропустили, а отыгрались, мы считаем, на нас. А разве можно на нас?
В Токио она выступала первой, она очень любила выступать раньше всех, одно это, когда выяснилось, подняло настроение до небес. С небес шел дождь, она разбежалась, поскользнулась и смазала первую попытку. Но вторую уже не смазала.
— И почему-то девочки сдались,— пожимает она могучими даже под просторным пиджаком (больше, чем надо, на пару размеров) плечами.— Хотя китаянка была очень хорошо готова… Но они сдались, это было видно. В общем, если бы я не выступала первой, то и не стала бы первой.
Галина Липатникова сказала, что она с 4 сентября на карантине и что людей сегодня с утра видит как в первый раз. Я сначала не обратил внимания на эти слова, а потом подумал, что говорил же с олимпийской чемпионкой, которая должна быть сейчас в Екатерининском зале. И, в общем, выяснилось потом, в самом начале награждения, когда их объявляли, что их тут трое таких, не прошедших через карантин, а точнее, не вышедших из него победителями. Они «плюсанули». Дело в этих неприятных антителах IgМ. Их концентрация ничтожна, не вредит окружающим, присуща всем, кто переболел даже полгода-год назад, и при этом человек не проходит особый контроль, который установлен для встречи с президентом. И приходится смириться. И идти в Александровский зал.
Галина Липатникова шла за наградой, орденом Дружбы, ровно, она очень старалась, но все-таки было заметно, что она соревнуется в классе «поражение четырех конечностей». И ты никогда не поймешь, как с этим поражением толкать ядро за десять метров, а потом смертельно переживать из-за того, что это была неудачная попытка. И главное, лучше тебе даже не думать об этом.
Они выходили один за другим на это награждение. Сами, с сопровождающими, на колясках… Один из них мог держаться в коляске лишь в таком состоянии, как будто собирался плыть прямо сейчас. И оказался пловцом, трехкратным бронзовым призером Паралимпиады. Трехкратным.
Кто-то скажет, что разве можно было на это смотреть. Можно, нужно и ничего такого. И никакое сострадание им никогда не нужно. Их это больше всего бесит. Они хотят быть такими, как все. И они такие, только лучше.
И они собираются еще много сделать.
— Я еще не все сказала,— произнесла одна из них.— Я еще постараюсь поставить точку в 2024 году.
При этом такое впечатление было, что половина награждаемых — волейболисты. Они заняли второе место и пришли в Александровский зал всей командой, конечно. И команда оказалась крайне большая.
Почти все получали свои награды молча. Но вот, например, Никита Прохоров, метатель диска и копья, а также и толкатель ядра, решил произнести небольшую речь. Скорее всего, попросили. Да точно, попросили. И он согласился, и как теперь понимал, сдуру. Потому что почти все сразу забыл. А начать говорить от себя не решался. «Все спортсмены очень… Я извиняюсь, волнение… От лица всех спортсменов гордимся своей страной!..» То есть все-таки сказал.
А кто-то зажигал гораздо лучше олимпийцев. Вот один пловец, возвращаясь с медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» I степени на груди, обеими руками отправляет вроде бы сидящим в зале, а на самом деле, если присмотреться, в недра стрима на телефоне сидящего на стуле товарища, страстный воздушный поцелуй. Нате!
Церемония закончилась, а я все равно не понимал, как бросает шар бронзовый призер по бочче Сергей Сафин, и думал об этом. И не мог спросить. Мне казалось, это не может получаться. Ну ему же просто нечем… Не удержит.
Да нет, оказалось, нормально держал; кончиками пальцев.
— Ждем вас из Парижа с победой! — сказал им Игорь Левитин.
И очевидно, что в них можно не сомневаться.
И как же могли их не допустить в 2016-м?..
Все равно что жизни лишили. И без «все равно».
Им теперь предлагали шампанское. Те, кто мог держать в руках бокал, держали. Я подошел к Надежде Пушпашевой, 27-кратной чемпионке России по настольному теннису. Она играет в настольный теннис в классе «поражение опорно-двигательного аппарата». То есть она не ходит. Передвигается в коляске.
Игорь Левитин вручал госнаграды серебряным призерам
Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ
Она не очень хотела говорить, как это с ней случилось. Но все же сказала:
— Сбили меня на катке. Знаете, катались таким длинным «паровозиком»… Я была в этом «паровозике»… И в меня врезались…
Безобидная и даже возвышенная история — покататься на катке… Искалеченная жизнь. Это случилось с ней в 12 лет. И она до этого уже играла в настольный теннис, занималась плаванием, легкой атлетикой… Остался настольный теннис, хотя в ее ситуации как он мог остаться? Тем более что когда это все произошло, и паралимпийцев никаких толком не было, и ничего для них не было.
— Как же вы можете китаянок побеждать? — спросил я ее.— Ведь невозможно!
— Только один секрет,— засмеялась она.— Надо на сборы к ним ездить. У них спортсмены живут и тренируются на базах. А у нас это такая история… Для начала надо найти спарринга… Да что там — для начала доехать от дома до тренировки… Летом еще ничего, а зимой же снег, сугробы…
— Вы же не сами их разгребаете,— на всякий случай сказал я.
— А кто? — переспросила Надежда Пушпашева.
Мы стояли с ней в центре Александровского зала, она не знала, куда деть этот бокал с шампанским, но она никуда не торопилась. Она хотела договорить.
— Кто? — снова спросила она.— Мне лопату дали, и от нашей пятиэтажки до остановки я сама разгребаю.
— Кто дал? — опешил я.— Какую лопату?
— Управляющая компания,— пожала она плечами.— Помогли мне.
— Дворника нет, что ли? — не мог понять я.
— Дворник только к вечеру все разгребает. А мне на тренировку рано утром.
— А пятиэтажка с лифтом? — замер я в ожидании ответа.
— С каким лифтом? Нет лифта. Откуда лифт? — переспросила она.— Но я на первом этаже живу. Лифта нет, но есть пять ступенек. Вот с ними что делать?
— И что вы делаете?
— Приезжали американские контролеры из паралимпийского движения, увидели, как я спускаюсь, зафиксировали, и мне в конце концов пандус такой сделали. Я спуститься могу, а подняться уже нет. Гена, таксист, который меня возит, помогает. А я стараюсь ему в конце года какой-то все-таки бонус заплатить. Да, маленький, но все-таки бонус.
Через несколько минут она разговаривала с генеральным секретарем Паралимпийского комитета России Андреем Строкиным, старалась говорить негромко, но под сводами этого зала каждое слово эхом отзывается…
— Первая олимпийская медаль в Токио была…— говорила она.— И нам сказали, что все, это последняя для нас Олимпиада. Сказали, что мы отработанный материал… Это правда?
— Да что вы…— вроде бы недоумевал он.— Какой отработанный? Вы еще в Париж поедете…
— Правда? — нетребовательно переспрашивала она.— Скажите, а это правда?
Он не отвечал: его кто-то уже отвлек.
Скоро Владимир Путин в Екатерининском зале уже начинал награждать золотых медалистов, перечислял виды спорта, фамилии спортсменов… Упоминал плавание, фехтование и велоспорт: «В групповой гонке не было равных Руслану Кузнецову, в индивидуальной и в гонке преследования — Михаилу Асташову. К Михаилу было приковано особое внимание болельщиков. Его путь к заветной вершине, его успех уникальны, как уникален сам этот целеустремленный, невероятной силы воли спортсмен. Две его победы и два рекорда в Токио… блестящие… поражают…»
Я потом видел Михаила Асташова в Георгиевском зале. На протезах он шел как на своих двоих. Рук не было чуть выше локтя. Он рассказал, что инвалид с детства и что набивал в валенки вату, ставил в них протезы, чтобы бегать наравне с остальными. И бегал.
Из дома беспокоились, все ли хорошо
Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ
А после награждения Владимир Путин долго подписывал ленты, на которых были медали, и слышно было, как он говорит окружившим его спортсменам, поднимая золото:
— Тяжелая… А чья медаль-то, ребята?..
И хозяин находился не сразу. Впопыхах они маленько запутались в этих своих медалях.
— А вот еще… Здесь подпишите…— просили его.
— В паспорте? — переспрашивал российский президент.— Ну что вы… Паспорт… Документ испортим…
Потом он признавался кому-то из них:
— Я раньше не смотрел фехтование, а на этой Олимпиаде начал…
Кто-то ему жаловался на пандемию (ну да, а кому еще?).
— Даже в моем окружении проблемы возникают с этим ковидом…— признавался он, и это было ничего себе признание.
То есть несмотря на этот жестокий контроль…
И видно было, что эта тема не дает ему покоя.
— Надо реально разобраться, что там происходит…— повторял президент России.
Не разобрались до сих пор, таким образом.
Тут к нему протиснулся еще один чемпион:
— Есть хорошая традиция: вручать автомобиль призерам, Владимир Владимирович!.. Как думаете, на нас эта традиция продолжится?
— Почему нет? — переспрашивал президент.
— Да вот говорят, что нет… Что без машин… Решения нет…
— Чушь какая-то…— пожимал плечами Владимир Путин.— Ну я скажу.
Так, кажется, решилась (пока не точно) одна из серьезных для паралимпийцев проблем. Им сначала пообещали денежные сертификаты по цене машин, выданных накануне олимпийцам, а потом и с сертификатами вышла заминка. И даже им сказали, что олимпийским призерам машины подарил Фонд поддержки олимпийцев, а не паралимпийцев.
И вот теперь к президенту подходил обнадеженный и. о. президента Паралимпийского комитета России Павел Рожков:
— Владимир Владимирович, я могу от вас привет Котякову (Антон Котяков, министр труда и социальной защиты.— А. К.) передать?..
— Я сам скажу…— говорил ему Владимир Путин.
Так будет, конечно, надежней. Главное — не забыть. А то ждут они.
Между тем президенту говорили про то, как им осточертел карантин и как хороша воля.
— Мне самому скоро на карантин придется…— кивнул Владимир Путин.— У нас очень много людей болеют пока.
С одной стороны, пошутил. С другой стороны, и правда, если заболел кто-то в близком окружении, то положен карантин.
Но это уж тогда после выборов.
В Георгиевский зал Кремля с улицы поднимаются по длинной парадной лестнице. На ней и сегодня встал почетный караул.
Но мало кто из спортсменов поднялся по этой лестнице. Автобус с «золотыми» паралимпийцами подъехал к пристройке БКД и высадил, чтобы присоединились к остальным, почти всех там, во дворе.
Там был лифт.
13 сентября президент России Владимир Путин в Кремле встретился с победителями и призерами Паралимпийских игр в Токио. О том, как паралимпийцы чуть не остались без машин и денежных сертификатов, а также о том, действительно ли Владимир Путин собирается на карантин,— специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников из Кремля.
Протокол встречи с паралимпийцами в Кремле был тот же самый, что и с олимпийцами. Ровно все было точно так же. Так и должно было быть. В этом и состоит принцип не только паралимпийского, но и олимпийского движения. То, как встречают и провожают одних, ничем не должно отличаться от того, как поступают с другими. Да, они другие, и на самом деле цена побед паралимпийцев, конечно, выше. Одним надо победить всех остальных, другим — кроме этого, еще и много раз себя. Причем победить то, что кажется непреодолимым, непобеждаемым и к тому же является еще и медицинским диагнозом.
В Малахитовой гостиной Кремля паралимпийцы были уже в начале девятого утра. Они, серебряные и бронзовые медалисты, ждали госнаград, которые должен был вручать им помощник президента Игорь Левитин. Паралимпийские чемпионы собирались в Екатерининском зале Кремля, в Первом корпусе, и там они получали награды из рук президента. А потом воссоединялись в Георгиевском зале Большого Кремлевского дворца (БКД). То есть все тут было устроено в точности как позавчера, только очень рано: в последний момент начало церемонии сдвинулось, как полюбил говорить Владимир Путин, еще на час «влево», то есть против часовой стрелки. Так что вставать им пришлось еще до рассвета.
Чемпионы провели больше недели на карантине, но по крайней мере остальные не были связаны им по рукам и ногам.
Люди, толкающие ядра, выделяются на общем фоне. Видимо, поэтому я и подошел в Малахитовой гостиной к Галине Липатниковой. У нее, она рассказала, поражение спинного мозга, и она много лет тренировалась обязательно каждый день, чтобы не потерять тонус мышц.
— Мне трудно было даже ходить, когда это стало прогрессировать,— говорила она,— а сейчас я могу куда-то поехать одна, и даже за границу! Вы представляете?! Хотя мой класс на соревнованиях — «поражение четырех конечностей», то есть и руки, и ноги… И там у нас все такие… Я вообще-то дартсом занималась с 2001 года, чтобы сохранить координацию. А потом подружка позвала в легкую атлетику… Один тренер меня там увидел и сказал: «А вот ядро… Потолкайте!..» Там я и осталась. Это же лучше, чем из пистолета стрелять?
Она смотрела на меня, мне показалось, даже с упреком: я, кажется, чуть-чуть промедлил с ответом.
— Да,— подтвердил я,— хотя это ведь тоже олимпийский вид спорта.
— Конечно! — обрадовалась она.— Я ведь тоже выбирала такой вид спорта, чтобы обязательно был олимпийским!
Они все до сих пор переживают, что у них отняли Олимпиаду в Рио (паралимпийцам России отказали в ней). У них была жизнь, в которой у многих был один только шанс. Это был Рио-де-Жанейро.
— Мы помним,— сказала она.— Олимпийцев пропустили, а отыгрались, мы считаем, на нас. А разве можно на нас?
В Токио она выступала первой, она очень любила выступать раньше всех, одно это, когда выяснилось, подняло настроение до небес. С небес шел дождь, она разбежалась, поскользнулась и смазала первую попытку. Но вторую уже не смазала.
— И почему-то девочки сдались,— пожимает она могучими даже под просторным пиджаком (больше, чем надо, на пару размеров) плечами.— Хотя китаянка была очень хорошо готова… Но они сдались, это было видно. В общем, если бы я не выступала первой, то и не стала бы первой.
Галина Липатникова сказала, что она с 4 сентября на карантине и что людей сегодня с утра видит как в первый раз. Я сначала не обратил внимания на эти слова, а потом подумал, что говорил же с олимпийской чемпионкой, которая должна быть сейчас в Екатерининском зале. И, в общем, выяснилось потом, в самом начале награждения, когда их объявляли, что их тут трое таких, не прошедших через карантин, а точнее, не вышедших из него победителями. Они «плюсанули». Дело в этих неприятных антителах IgМ. Их концентрация ничтожна, не вредит окружающим, присуща всем, кто переболел даже полгода-год назад, и при этом человек не проходит особый контроль, который установлен для встречи с президентом. И приходится смириться. И идти в Александровский зал.
Галина Липатникова шла за наградой, орденом Дружбы, ровно, она очень старалась, но все-таки было заметно, что она соревнуется в классе «поражение четырех конечностей». И ты никогда не поймешь, как с этим поражением толкать ядро за десять метров, а потом смертельно переживать из-за того, что это была неудачная попытка. И главное, лучше тебе даже не думать об этом.
Они выходили один за другим на это награждение. Сами, с сопровождающими, на колясках… Один из них мог держаться в коляске лишь в таком состоянии, как будто собирался плыть прямо сейчас. И оказался пловцом, трехкратным бронзовым призером Паралимпиады. Трехкратным.
Кто-то скажет, что разве можно было на это смотреть. Можно, нужно и ничего такого. И никакое сострадание им никогда не нужно. Их это больше всего бесит. Они хотят быть такими, как все. И они такие, только лучше.
И они собираются еще много сделать.
— Я еще не все сказала,— произнесла одна из них.— Я еще постараюсь поставить точку в 2024 году.
При этом такое впечатление было, что половина награждаемых — волейболисты. Они заняли второе место и пришли в Александровский зал всей командой, конечно. И команда оказалась крайне большая.
Почти все получали свои награды молча. Но вот, например, Никита Прохоров, метатель диска и копья, а также и толкатель ядра, решил произнести небольшую речь. Скорее всего, попросили. Да точно, попросили. И он согласился, и как теперь понимал, сдуру. Потому что почти все сразу забыл. А начать говорить от себя не решался. «Все спортсмены очень… Я извиняюсь, волнение… От лица всех спортсменов гордимся своей страной!..» То есть все-таки сказал.
А кто-то зажигал гораздо лучше олимпийцев. Вот один пловец, возвращаясь с медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» I степени на груди, обеими руками отправляет вроде бы сидящим в зале, а на самом деле, если присмотреться, в недра стрима на телефоне сидящего на стуле товарища, страстный воздушный поцелуй. Нате!
Церемония закончилась, а я все равно не понимал, как бросает шар бронзовый призер по бочче Сергей Сафин, и думал об этом. И не мог спросить. Мне казалось, это не может получаться. Ну ему же просто нечем… Не удержит.
Да нет, оказалось, нормально держал; кончиками пальцев.
— Ждем вас из Парижа с победой! — сказал им Игорь Левитин.
И очевидно, что в них можно не сомневаться.
И как же могли их не допустить в 2016-м?..
Все равно что жизни лишили. И без «все равно».
Им теперь предлагали шампанское. Те, кто мог держать в руках бокал, держали. Я подошел к Надежде Пушпашевой, 27-кратной чемпионке России по настольному теннису. Она играет в настольный теннис в классе «поражение опорно-двигательного аппарата». То есть она не ходит. Передвигается в коляске.
Игорь Левитин вручал госнаграды серебряным призерам
Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ
Она не очень хотела говорить, как это с ней случилось. Но все же сказала:
— Сбили меня на катке. Знаете, катались таким длинным «паровозиком»… Я была в этом «паровозике»… И в меня врезались…
Безобидная и даже возвышенная история — покататься на катке… Искалеченная жизнь. Это случилось с ней в 12 лет. И она до этого уже играла в настольный теннис, занималась плаванием, легкой атлетикой… Остался настольный теннис, хотя в ее ситуации как он мог остаться? Тем более что когда это все произошло, и паралимпийцев никаких толком не было, и ничего для них не было.
— Как же вы можете китаянок побеждать? — спросил я ее.— Ведь невозможно!
— Только один секрет,— засмеялась она.— Надо на сборы к ним ездить. У них спортсмены живут и тренируются на базах. А у нас это такая история… Для начала надо найти спарринга… Да что там — для начала доехать от дома до тренировки… Летом еще ничего, а зимой же снег, сугробы…
— Вы же не сами их разгребаете,— на всякий случай сказал я.
— А кто? — переспросила Надежда Пушпашева.
Мы стояли с ней в центре Александровского зала, она не знала, куда деть этот бокал с шампанским, но она никуда не торопилась. Она хотела договорить.
— Кто? — снова спросила она.— Мне лопату дали, и от нашей пятиэтажки до остановки я сама разгребаю.
— Кто дал? — опешил я.— Какую лопату?
— Управляющая компания,— пожала она плечами.— Помогли мне.
— Дворника нет, что ли? — не мог понять я.
— Дворник только к вечеру все разгребает. А мне на тренировку рано утром.
— А пятиэтажка с лифтом? — замер я в ожидании ответа.
— С каким лифтом? Нет лифта. Откуда лифт? — переспросила она.— Но я на первом этаже живу. Лифта нет, но есть пять ступенек. Вот с ними что делать?
— И что вы делаете?
— Приезжали американские контролеры из паралимпийского движения, увидели, как я спускаюсь, зафиксировали, и мне в конце концов пандус такой сделали. Я спуститься могу, а подняться уже нет. Гена, таксист, который меня возит, помогает. А я стараюсь ему в конце года какой-то все-таки бонус заплатить. Да, маленький, но все-таки бонус.
Через несколько минут она разговаривала с генеральным секретарем Паралимпийского комитета России Андреем Строкиным, старалась говорить негромко, но под сводами этого зала каждое слово эхом отзывается…
— Первая олимпийская медаль в Токио была…— говорила она.— И нам сказали, что все, это последняя для нас Олимпиада. Сказали, что мы отработанный материал… Это правда?
— Да что вы…— вроде бы недоумевал он.— Какой отработанный? Вы еще в Париж поедете…
— Правда? — нетребовательно переспрашивала она.— Скажите, а это правда?
Он не отвечал: его кто-то уже отвлек.
Скоро Владимир Путин в Екатерининском зале уже начинал награждать золотых медалистов, перечислял виды спорта, фамилии спортсменов… Упоминал плавание, фехтование и велоспорт: «В групповой гонке не было равных Руслану Кузнецову, в индивидуальной и в гонке преследования — Михаилу Асташову. К Михаилу было приковано особое внимание болельщиков. Его путь к заветной вершине, его успех уникальны, как уникален сам этот целеустремленный, невероятной силы воли спортсмен. Две его победы и два рекорда в Токио… блестящие… поражают…»
Я потом видел Михаила Асташова в Георгиевском зале. На протезах он шел как на своих двоих. Рук не было чуть выше локтя. Он рассказал, что инвалид с детства и что набивал в валенки вату, ставил в них протезы, чтобы бегать наравне с остальными. И бегал.
Из дома беспокоились, все ли хорошо
Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ
А после награждения Владимир Путин долго подписывал ленты, на которых были медали, и слышно было, как он говорит окружившим его спортсменам, поднимая золото:
— Тяжелая… А чья медаль-то, ребята?..
И хозяин находился не сразу. Впопыхах они маленько запутались в этих своих медалях.
— А вот еще… Здесь подпишите…— просили его.
— В паспорте? — переспрашивал российский президент.— Ну что вы… Паспорт… Документ испортим…
Потом он признавался кому-то из них:
— Я раньше не смотрел фехтование, а на этой Олимпиаде начал…
Кто-то ему жаловался на пандемию (ну да, а кому еще?).
— Даже в моем окружении проблемы возникают с этим ковидом…— признавался он, и это было ничего себе признание.
То есть несмотря на этот жестокий контроль…
И видно было, что эта тема не дает ему покоя.
— Надо реально разобраться, что там происходит…— повторял президент России.
Не разобрались до сих пор, таким образом.
Тут к нему протиснулся еще один чемпион:
— Есть хорошая традиция: вручать автомобиль призерам, Владимир Владимирович!.. Как думаете, на нас эта традиция продолжится?
— Почему нет? — переспрашивал президент.
— Да вот говорят, что нет… Что без машин… Решения нет…
— Чушь какая-то…— пожимал плечами Владимир Путин.— Ну я скажу.
Так, кажется, решилась (пока не точно) одна из серьезных для паралимпийцев проблем. Им сначала пообещали денежные сертификаты по цене машин, выданных накануне олимпийцам, а потом и с сертификатами вышла заминка. И даже им сказали, что олимпийским призерам машины подарил Фонд поддержки олимпийцев, а не паралимпийцев.
И вот теперь к президенту подходил обнадеженный и. о. президента Паралимпийского комитета России Павел Рожков:
— Владимир Владимирович, я могу от вас привет Котякову (Антон Котяков, министр труда и социальной защиты.— А. К.) передать?..
— Я сам скажу…— говорил ему Владимир Путин.
Так будет, конечно, надежней. Главное — не забыть. А то ждут они.
Между тем президенту говорили про то, как им осточертел карантин и как хороша воля.
— Мне самому скоро на карантин придется…— кивнул Владимир Путин.— У нас очень много людей болеют пока.
С одной стороны, пошутил. С другой стороны, и правда, если заболел кто-то в близком окружении, то положен карантин.
Но это уж тогда после выборов.
В Георгиевский зал Кремля с улицы поднимаются по длинной парадной лестнице. На ней и сегодня встал почетный караул.
Но мало кто из спортсменов поднялся по этой лестнице. Автобус с «золотыми» паралимпийцами подъехал к пристройке БКД и высадил, чтобы присоединились к остальным, почти всех там, во дворе.
Там был лифт.