Как политические пропагандисты манипулируют массовым сознанием?

Пропаганду использовали ещё в Средние века: тогда от общественного мнения мало что зависело, поэтому манипуляции были направлены на влиятельные группы населения, например, духовенство.
Учимся распознавать манипулятивные приёмы государственной пропаганды 
/ Иллюстрация: Тала Никитина


В XX веке с урбанизацией и развитием СМИ активное согласие массового общества стало непременным условием успеха любой деятельности, в том числе государственной, поэтому пропаганда превратилась в господствующий инструмент управления мнениями. Сегодня СМИ разных стран бесперебойно обвиняют друг друга в искажении информационной повестки и «иностранном влиянии, подрывающем стабильность и национальные интересы». На деле же история показывает, что полностью доверять нельзя ни одной из сторон, а чтобы понять, на кого можно полагаться, важно научиться распознавать манипуляции журналистов и госслужащих.


Редакторка Яна Климова исследовала политическую пропаганду и рассказывает, как её применяли в прошлом, по каким принципам она работает и почему люди в неё верят: как Англия организовала первую в истории «фабрику троллей» и спровоцировала вмешательство Америки в борьбу с фашистами, для чего Госдепартамент США создал «Радио свобода» и зачем оно боролось с коммунистической «ложью» во время Холодной войны, почему геополитику, на которую опираются пропагандисты, нельзя считать наукой, кто в России до сих пор находится в информационной блокаде, какие когнитивные искажения заставляют людей думать, что Владимир Путин поднял страну с колен, «Гейропа» угрожает национальной безопасности россиян, а украинцы продались Америке, и как распознать пропагандистов и не попасться на удочку манипуляторов.


Все бесперебойно обвиняют друг друга в пропаганде: интернет-пользователи пытаются уличить в ней медиа; российские медиа называют пропагандистами западные СМИ; западные СМИ винят в манипуляциях китайское и российское правительство; в свою очередь российское и китайское правительство...где-то здесь змея кусает себя за хвост, замыкая информационный круг глобальной промывки мозгов. Дмитрий Киселёв не стесняется своего звания пропагандиста, уверяя корреспондентов BBC в том, что время нейтральной независимой журналистики давно прошло, а зрителей — в том, что развитие мирового сообщества сегодня находится на этапе мощной информационной войны, с одной стороны баррикад которой — США, стремящиеся к мировой гегемонии, с другой — огромная милитаризированная грозная Россия, единственная страна, способная гарантировать безопасность всему миру и защитить малые культуры от безжалостного поглощения одной лишь возможностью превратить Штаты в «радиоактивный пепел». Информационную войну часто трактуют как форму геополитического противоборства: в эпоху интернета мобильность информации становится стратегическим ресурсом — психологическим оружием, цель которого — завладеть умами людей в политических интересах. Суждения Киселёва как раз-таки основаны на понимании «законов» геополитики‌.



О чём говорит геополитика?

Основателем геополитики считают немецкого географа Фридриха Ратцеля, написавшего «Политическую географию» в 1897 году: он представлял государство как живой организм, пустивший корни в территорию — субъект, который развивается, обогащая свою культуру, поглощая земли, ресурсы и другие более слабые государства, а также, как и любое живое существо, — стареет и умирает. 

Последователь Ратцеля, шведский политолог-германофил Рудольф Челлен, в 1916-м впервые употребил термин «геополитика» в своём труде «Государство как живой организм» и поместил исследовательскую область в рамки научной дисциплины, определив её структуру: по Челлену, рассматривая географическое положение государства и его границы, стоит учитывать «коэффициент давления», которое на него оказывают соседние субъекты. Географическое окружение Швеции политолог рассматривал в виде «треугольника трех центров силы» — России (позже СССР), Великобритании и Германии. Малые же государства в силу своего географического и исторического положения должны ориентироваться на крупные державы, образующие общее политическое и экономическое поле на фоне языкового и культурного родства. Формирование такого политического комплекса в Европе, по мнениею Челлена, — задача Германии, которую политолог видел континентальной сверхдержавой.

В начале XX века британский политик Хэлфорд Маккиндер заложил основы методологии геополитики: дихотомию «Море-Суша»‌ — противостояние морских и сухопутных держав за гегемонию, власть на Хартленде‌ — массивной северо-восточной части Европы, которую политик назвал «географической осью истории»‌, выведя знаменитую геополитическую формулу: «Кто владеет Хартлендом, тот владеет Мировым островом, кто владеет Мировым островом, тот владеет миром».

В противовес концепции Маккиндера, критикуя её и уличая британского коллегу в переоценке стратегической важности Хартленда, в начале 40-х годов американский теоретик геополитики Николас Спайкмен разработал теорию Римленда — полосы прибрежной земли, окружающей Евразию в виде полумесяца‌. Спайкмен утверждал, что эти земли содержат значительную долю природных и человеческих ресурсов, ведь их населяют ⅔ людей всего мира, однако большая часть территорий Римленда (Малая Азия, Аравия, Иран, Афганистан, Юго-Восточная Азия, Китай, Корея и Восточная Сибирь, кроме России) — населена «примитивными цивилизациями», неспособными влиять на геополитику мира. Поэтому Спайкмен выступал за то, чтобы союзные европейские государства основывали свою внешнюю политику на предотвращении любой консолидации Римленда и Хартленда. Именно борьбой за Римленд современные исследователи считают множество военных столкновений морских и сухопутных государств в конце XX — начале XXI века — войны в Афганистане, Косово, Ираке, Южной Осетии.

Современную же геополитическую концепцию в 1993 году предложил американский политолог и социолог Сэмюэль Хантингтон в трактате «Столкновение цивилизаций и преобразование мирового порядка». По мнению Хантингтона, все будущие мировые конфликты будут происходить не между государствами, а между цивилизациями — индуистской, исламской‌, японской, православной, китайской, западной‌, африканской и латиноамериканской. Цивилизации определяются наличием общих черт: языка, истории, культуры, религии, обычаев и институтов, — а также личной самоидентификации людей, населяющих территории. Западная цивилизация считается наиболее развитой и современной, однако и другие цивилизации сегодня не оставляют попыток обрести богатство, технологии и вооружение. Сочетая модернизацию с собственными культурой, ценностями и традициями, несвойственными западу, — незападные цивилизации будут наращивать свою экономическую и военную мощь, сокращая отставание и получая возможность влиять на мировую геополитику, центральной осью которой может стать конфликт между «Западом и всем остальным миром».


По Маккиндеру, Хартленд находится на центральной и северо-восточной части азиатского континента, в целом совпадающей с западными и азиатскими владениями Российской империи и Советского Союза и восточной частью Европы


По Маккиндеру, Хартленд находится на центральной и северо-восточной части азиатского континента, в целом совпадающей с западными и азиатскими владениями Российской империи и Советского Союза и восточной частью Европы
В СССР геополитика находилась под запретом как «буржуазная псевдонаука», «идейное оружие империализма» — так заявляла советская пропаганда и была при этом не так уж и далека от правды. По мнению доцента кафедры региональной политики и политической географии СПбГУ Алексея Елацкого, тенденция относить размышления на геополитическую тему к «науке» опасна: дисциплина не соответствует критериям научности — геополитические стратегии ангажированы, не «безличны», не системны и по сути являются гипотезами, основанными на историческом анализе географического раздела мира. Такая система даёт простор для мифотворчества, главным источником которого становится политическая пропаганда в СМИ. Геополитический миф‌ оказывается живучим, если находится масса людей, воспринимающих его некритически, и людей, для которых он политически выгоден. Чтобы не стать частью массы без критического мышления и понять, почему люди верят в пропаганду, для начала разберёмся, с чем же всё-таки имеем дело.



Что такое пропаганда?

Хотя элементы пропаганды встречались в истории развития общества ещё в Средние века и Новое время‌, в общественном дискурсе феномен обозначился лишь в начале XX века. В 1925 году отец рекламы и паблик рилейшнз и по совместительству племянник Зигмунда Фрейда Эдвард Бернейс написал книгу «Пропаганда», утвердив в ней, что активное согласие общественного мнения — непременное условие успеха любой деятельности, в том числе, — государственной.

По сути именно массовое одобрение делает то или иное явление социального бытия естественным. Поэтому в общем смысле пропаганда является инструментом манипулирования общественным сознанием, нейтральным в зачатке, ведь пропагандировать возможно всё, что угодно, — от ксенофобии до пацифизма, от курения и до здорового образа жизни, — планомерно используя доступные информационные каналы для воздействия на психику человека, склонную вестись на манипуляции. Люди с низким уровнем образованности с лёгкостью могут поверить, например, в теории заговора, и у этого есть несколько причин: 1) неосознанное стремление искать объяснения событиям, которые кажутся сложными, запутанными и пугающими, снижающее уровень тревоги и стресса от непредсказуемости происходящего в мире; 2) желание чувствовать свою особенность и принадлежность к чему-либо: веря в заговоры, изображающие чужие группы как оппозицию, люди могут лучше чувствовать себя и свою социальную группу‌. Те же условия работы человеческой психики можно соотнести и с верой в политическую пропаганду, ведь концепция теневого мирового правительства и, к примеру, идея о том, что цель Запада — уничтожить Россию изнутри, воздействуя на умы молодежи, — отличаются лишь масштабами мысли. И в то, и в другое, однако, верят: в первом случае — из-за неспособности мыслить аналитически, во втором — по той же причине, но ещё и из-за отсутствия в инфополе альтернативных мнений.

Так информационное поле гражданина СССР было зачищено от неугодных взглядов и заполнено пропагандистскими лозунгами, новостями и литературой. Советская идеология рассматривала пропаганду как положительный инструмент формирования коллективистского государства и образа «советского человека». Попытка построить социализм в сжатые сроки «требовала» уравнять интересы личности и страны, поэтому коммунистические идеи переводились в нормативные общественные установки. Не видя иных публичных мнений о строе и распоряжаясь в своих суждениях лишь ограниченной доступной информацией, люди неосознанно верили линии партии. Как из ящика можно достать лишь то, что в него предварительно положили, — так и от человека, находящегося в информационной блокаде, не стоит ожидать критического мышления. В такой блокаде сегодня, например, находятся большинство российских пенсионеров, главным источником новостей для которых остаётся государственное телевидение: среднесуточное время просмотра телевизора среди лиц старше 54 лет за 2020 год составляет 388 минут (более 6 часов)‌. Любопытно в этом контексте то, что только по официальным данным средний возраст электората президента Путина составил 45-60 лет‌ — это фактически та же демографическая группа людей, что складывает своё политическое мировоззрение на основе чёрно-белых суждений работников государственных телеканалов.

Но не СССР и его правопреемницей едиными жива политическая пропаганда — в переломные исторические моменты к ней прибегают все государства. Во время Второй мировой войны «ударные войска» британской пропаганды использовали все возможные каналы манипуляции общественным сознанием — от плакатов и буклетов до фильмов и радиопередач, взывавших к страху и ненависти к фашистской идеологии. После бомбардировки Англии фашистской Германией осенью 1940 года Министерство информации Великобритании приступило к реализации «Кампании гнева». Министр информации лорд Макмиллан писал: «Народ терпелив, многострадален, не спешит гневаться и уж тем более не спешит ненавидеть», — поэтому рабочий класс, по мнению лорда, нуждался в «большой дозе ожесточения», которую получил в лозунгах: «Гунны стоят у дверей. Они будут свирепствовать и сеять разруху. Они будут убивать женщин и детей», — такие речи апеллировали к инстинктам и объединяли людей в борьбе с реальной угрозой. Изначально министерство информации считало, что главное орудие борьбы с врагом — правда, но к июню 1941 года передумало. В то время Англия вела войну практически в одиночку: Франция капитулировала, США придерживались нейтралитета, а СССР ещё был формальным союзником Германии. Великобритания нуждалась в помощи и ждала её от американцев, лишь 7% из которых поддерживали идею вмешательства в дела другого континента. Поэтому англичане организовали в США первую в истории «фабрику троллей» — «Британскую промышленную секретную службу», работники которой создавали поток фейков для американской прессы, главным из которых стала фальшивая немецкая карта с планом захвата Южной Америки. 27 октября 1941 года Рузвельт упомянул эту карту в речи, подчеркнув, что планы Гитлера угрожают, в том числе, США, и к ноябрю того же года уже 68% американцев считали, что важнее нейтралитета всё же победить нацистов.

Для дискредитации врага Великобритания использовала и тонкий английский юмор: головоломка «Найди пятую свинью» распространялась в 1940 году в виде листовок в Великобритании и оккупированной немцами Западной Европе


Для дискредитации врага Великобритания использовала и тонкий английский юмор: головоломка «Найди пятую свинью» распространялась в 1940 году в виде листовок в Великобритании и оккупированной немцами Западной Европе


США, как и любому государственному субъекту, тоже не чужда пропаганда. В начале Холодной войны‌, пока СССР тратила от 3 до 5 миллиардов долларов в год на продвижение социализма и идею ядерного разоружения‌, Америка тревожилась: её методы пропаганды резко контрастировали с советскими, стоили до 95 миллионов долларов в год и проявлялись в западных странах как средство военного времени‌. Американский дипломат Аллен Даллес считал, что советская пропаганда была более искусной из-за разницы между демократией и тоталитаризмом: «Мы работаем как свободная, независимая и очень умная пресса. Если бы я пришел к вам с чем-то фальшивым, вы бы сразу узнали это и публично разорвали бы на части. Мы действуем как оппозиционная политическая партия, которая настороже и готова разоблачить все, что не кажется полностью обоснованным». И всё же в 1948-м за подписью президента Трумэна в США приняли Закон Смита-Мундта, регулирующий планомерную и систематическую зарубежную пропаганду при поддержке Госдепартамента — того самого, про вмешательство в российские дела которого безостановочно твердят Киселёв, Соловьев и Ко. Бюджет информационных служб увеличился втрое, а основным исполнителем положений закона назначили Информационное агентство США (ЮСИА), созданное в 1953-м, и подчиненные ему СМИ — «Голос Америки» и «Радио Свобода»‌. «Кампания правды» администрации Трумэна стала психологической инициативой, направленной на то, чтобы избавиться от коммунистической «лжи». В начале 50-х ЮСИА выпустило более 60 миллионов публикаций для использования за рубежом, ежедневно рассылало материалы примерно в 10 000 зарубежных газет. СССР в этих материалах обвиняли в экспансии, диктатуре, подрыве западной демократии, экономическом насилии над гражданами и, конечно же, пропаганде. Сегодня официальная миссия «Радио Свобода», признанного в России иностранным агентом, состоит в том, чтобы «продвигать демократические ценности и институты, сообщая о новостях в странах, где свободная пресса запрещена правительством или еще не полностью создана»‌.

В наше время и Россия, и США продолжают обвинять друг друга в пропаганде: опасения по поводу fake news и дезинформации в последнии годы в обеих странах были названы вопросом национальной безопасности и приоритетом внешней политики. И в российских, и в американских документах угроза формулируется как «иностранное влияние, подрывающее стабильность и национальные интересы», однако источник и цель угрозы субъекты видят по-разному. В США предполагают, что российская и китайская пропаганды дестабилизируют союзников и интересы Штатов, подрывают веру в правительство и разжигают политический протест. Российские документы изображают американскую пропаганду как дестабилизирующую внутриполитическую и социальную ситуации, оказывающую «информационное давление на население, в первую очередь, на российскую молодежь», подрывающую традиционные духовно-нравственные ценности России и создающую «возможности для массовых нарушений общественного порядка или общественной безопасности». В США целью российской пропаганды видят, «вмешательство в демократический процесс и избирательную систему», обвиняя Russia Today в «распространении фейковых новостей», которые подхватываются правыми СМИ США, а также в «развращении местных политиков, журналистов и лидеров общественного мнения» и «саботаже информации», росте националистической и военной риторики. RT же изображают американскую пропаганду как угрозу для западного, а не российского общества, поскольку целевая аудитория российской иновещательной сети, в отличие от внутренних средств пропаганды в России, работает на зарубежную аудиторию. Американские СМИ саморепрезентуют себя как «надежный источник точных, объективных и всеобъемлющих новостей», российское иновещание — видит свою роль в «предоставлении международному сообществу объективной информации о взглядах России на ключевые международные проблемы, её внешнеполитических инициативах и усилиях». Из всего этого понятно лишь одно: полностью доверять нельзя ни тем, ни другим, а вот чтобы понять, кому — в большей, а кому — в меньшей степени, важно научиться распознавать манипуляции. 



На каких особенностях человеческого мышления играет пропаганда

То, как человек видит мир, в значительной степени зависит от его перцептивного набора — тенденции смотреть на вещи определённым образом, сформированной прошлым опытом, мотивациями, убеждениями и культурой, в которой живет личность. Полностью объективной информации как таковой, согласно этому знанию, просто не существует, поэтому то, что вы видите, слышите или читаете, уже обработано чьим-то перцептивным набором, а то и не одним. 

Действие перцептивного набора формирует аттитюды‌, напрямую влияющие на наши решения. Они закрепляются в нашем сознании либо в результате опыта и наблюдения, либо извне — через социальную среду и классическое‌ или оперантное обусловливания‌, в результате которых, по мнению отца бихевиоризма Джона Уотсона, мы приобретаем все страхи, кроме врождённых — страха шума и падения. Одним из таких страхов, например, становится боязнь осуждения членами группы, описанная в 50-х в эксперименте Аша‌, выявившем, что люди склонны к конформизму, когда их мнение, даже правдивое, не соответствует мнению большинства. Роль конформизма в структуре манипуляции массовым сознанием особая — средства массовой коммуникации формируют социальные ориентиры, выступая основным источником информации о происходящем в мире для общества, то есть фактически имеют полную власть в формировании массовых убеждений и страхов. Причем, воздействуя на наши установки, пропаганда может не только провоцировать изменение общественного мнения в перспективе — будущем, но и менять массовые представления о прошлом: на воспоминания людей легко влиять с помощью внушения, избыточного повторения одной и той же информации и дезинформации, даже кратковременное воздействие которой приводит к долговременной ложной памяти‌.

Кроме того, человек и без внешнего внушения прекрасно ведётся на ангажированную или недостоверную информацию — этому способствуют когнитивные искажения, свойственные всем. С эволюционной точки зрения модели первобытного мышления, ведущие к искажениям, необходимы были нашим предкам, чтобы лучше ориентироваться в непривычной обстановке, оптимизируя шансы на выживание‌. Сегодня же человеческий мозг использует их для экономии ментальных ресурсов — сосредоточении на доминирующей информации, которая совместима и согласуется с нашими знаниями, и пренебрежении той, что напрямую недоступна или массово не признана.



Какие когнитивные искажения могут влиять на создание пропаганды и веру человека в неё

Фундаментальная ошибка атрибуции заключается в том, что люди склонны переоценивать личностные, но недооценивать обстоятельственные причины, интерпретируя чье-либо поведение. Так в ситуации с неприятным итогом человек, скорее, обвинит в результате внешние обстоятельства; в аналогичном случае, произошедшем с другим, — объяснит итог личностными качествами человека. В благоприятном же исходе наблюдается обратная ситуация: если он произошёл с человеком, тот опишет его как результат своих положительных качеств; в случае с другим — спишет всё на удачное стечение обстоятельств. В российской пропаганде фундаментальная ошибка атрибуции проявляется, например, в громких высказываниях о том, что Владимир Путин поднял Россию с колен, обеспечив рост разрушившейся при Ельцине экономики. На самом же деле, прямой заслуги президента здесь нет: рост цен нефти, по мнению экономиста Сергея Гуриева, объясняет от трети до половины темпа роста российской экономики в 2000-х, а экономист Егор Гайдар в 2003 году заявил, что подобный рост, как при Путине, для отечественной истории не уникален — такое уже происходило при НЭПе после революции и гражданской войны. Такой рост советский экономист Громан назвал «восстановительным» — он происходит при использовании ранее созданных производственных мощностей, ранее обученной, квалифицированной рабочей силы. К тому же, во всех постсоветских странах между 91-м и 94-м годами наблюдался экономический спад. Владимир Владимирович в них к власти не приходил, тем не менее — все эти страны в начале 2000-х обзавелись растущими экономиками.

Эффект ореола говорит о том, как мы воспринимаем других: общее впечатление о человеке влияет на то, что мы чувствуем и думаем о нём. Физически привлекательных людей оценивают как более умных и компетентных. Поэтому формирование образа в СМИ — неотъемлемая часть любой пропаганды: пропагандистский лидер всегда здоров, брутален и молод если не телом, то хотя бы душой. Но эффект ореола срабатывает и в обратную сторону — например, при попытке дискредитировать образ политического оппонента: в 2011-м, накануне митинга «За честные выборы», Life News опубликовали записи телефонных разговоров Бориса Немцова, в которых тот ругался матом и называл Божену Рынску «законченной сукой и уродиной», Алексея Навального — «мудаком», Евгению Чирикову — «мразью», а Эдуарда Лимонова — «завистливым старым смердящим пердуном». Оппозиция, тем не менее, решила не ссориться из-за слива накануне митинга, а отношения между людьми, фигурирующими в записях, по мнению редактора «Вокруг света» Сергея Пархоменко, также задетого Немцовым в разговоре, — только улучшились.

Иллюзия корреляции позволяет человеку видеть несуществующие взаимосвязи между параметрами, свойствами и явлениями на основе стереотипов. Люди склонны приписывать шаблонные характеристики представителям групп, с чьей культурой они не знакомы, например, по национальному признаку.

Фразу Киселёва моментально подхватили и сделали мемом, означающим попытку найти причинно-следственные связи там, где их нет


Так Европа превращается в «Гейропу», а украинцы — в «бандеровцев», «фашистов». Сюда же можно отнести знаменитое «Совпадение? Не думаю!» — свою фирменную фразу Киселёв произнес в одном из сюжетов про Украину, связывая выдачу денег украинским оппозиционерам через американского посла с началом Евромайдана.

Реальной причиной Майдана профессор политологии университета Бургундии (Франция) Александр Гужон называет желание украинцев жить по-европейски, не мириться с коррупцией; российский политолог Евгений Минченко считает причиной попытку Януковича удержать власть и собственность в руках одной семьи.

Ошибка конъюнкции — когнитивное искажение, при котором контекстуально совместимые события кажутся наиболее вероятными, чем отдельно взятые их части. Например, в подобной конструкции: Ивану 40 лет, он учился на факультете политологии, участвовал в дебатах и проявлял активную гражданскую позицию, настаивая на увеличении социальных выплат для пенсионеров. При вопросе «Что наиболее вероятно?» и вариантах ответов: 1) Иван — депутат; и 2) Иван — депутат и патриот своей страны; — большинство выберет второй вариант, хотя с точки зрения вероятности совпадение двух и более условий внутри контекста почти в два раза ниже, чем одного.

Предвзятость подтверждения подразумевает, что мы предпочитаем ту информацию, которая соответствует нашим верованиям и предубеждениям, и интерпретируем её так, чтобы она лучше подстраивалась под нашу картину мира, при этом игнорируем факты, противоречащие этой информации. Люди, находящиеся в информационном пузыре, будут интересоваться лишь теми аспектами происходящего, в рамки которых их уже поместили, пропуская или не придавая значения внешней информации как ненужной или неправдоподобной. 

Боязнь потери говорит о том, что люди с большей вероятностью пойдут по пути минимизации рисков, чем сфокусируются на потенциальной выгоде. Так им легче сохранить текущее привычное положение дел, чем предпринять действия для вероятной, но негарантированной смены положения. В российском контексте сюда относятся, к примеру, всем знакомые «А кто, кроме Путина?», «Нет Путина — нет России» и «Не раскачивайте лодку».

Эффект подражания — в простонародии — «стадный инстинкт». Выражается в стремлении людей перенимать модели поведения и отношение других из-за боязни изоляции и желания общественного одобрения. Здесь срабатывает такое психологическое явление, как социальное доказательство: не зная, какой способ поведения предпочесть, люди полагаются на мнение окружающих, думая, что те лучше осведомлены о ситуации. 

Эффект ложного консенсуса — тенденция переоценивать то, насколько другие согласны с нами. Это когнитивное искажение заставляет людей полагать, что их собственные идеи и ценности «нормальны» для окружающих, и большинство людей разделяет их мнение. Если, к примеру, тот же Дмитрий Киселёв верит в то, что говорит, его любимое «это же очевидно» можно считать эффектом ложного консенсуса. Если же не верит — то расценить его как попытку такой консенсус создать.

Человеческие мозг и психика — далеко не идеальные инструменты восприятия окружающего мира, и если вы не рады обманываться, есть несколько вопросов, которые можно задать себе, чтобы распознать когнитивное искажение: 

почему я верю в то, что дела обстоят именно так?

подтверждается ли моё мнение фактами?

кто или что повлияло на формирование моего мнения?

есть ли контраргументы моему мнению и насколько реалистичными они выглядят по сравнению с ним?

Ангажированные СМИ в курсе, как работают слепые пятна сознания, и продумывают манипуляции, опираясь на них. Но пропагандисты — те же люди, подверженные тем же искажениям, а иногда — и психическим расстройствам, маркером которых может стать патологическая ложь, при которой люди искренне верят в то, что говорят. Но даже искусно продуманную деструктивную пропаганду можно распознать, если знать конкретные приёмы манипуляций, использующиеся в повседневной политической практике.



Приёмы, которые используют пропагандисты, чтобы влиять на массовое сознание

В пропагандистском арсенале есть множество методов и тактик воздействия на аудиторию от логических и риторических уловок до лексико-семантических способов языкового воздействия, но давайте пройдёмся по основным.

Существуют три основных вида манипуляции информацией — искажение, селекция и умолчание. При этом провести границу между ними бывает трудно, потому что зачастую одна включает другую. Искажая информацию, её преобразуют, смещая акценты в сообщении, либо частично, либо полностью деформируя его. Селекция подразумевает отбор материала — аудитории предоставляется выгодная повестке информация. К примеру, искажается информация в государственных сюжетах об отравлении Алексея Навального. Так расследование Bellingcat‌ превратилось в «легализацию материалов американских спецслужб»; российские же спецслужбы за Навальным следили, но травить не хотели, а если бы хотели — «довели бы до конца»; Киселёв, «рискуя жизнью», ночует в номере оппозиционера в Томске, и заявляет об «абсурдности всех этих историй», умалчивая о подробностях расследования и реальных его основаниях и смещая акцент на информацию, не имеющую отношения к фактам: «Обстановка здесь вполне мирная. Я просто в халате, мне ничего не угрожает, все спокойно».  

Но есть и другие виды манипуляции повесткой. Намеренное создание информационного шума вокруг событий, избежать появление в инфополе которых невозможно, — применяется для того, чтобы сбить получателя сообщения с толку: 23 июня 2019 года в Москве и других городах России проходили митинги против преследования журналистов и активистов и полицейского произвола, связанные с подбросом наркотиков Ивану Голунову — пока в Москве задерживали митингующих (общее число задержанных — более 600), российское телевидение начало трансляцию фильмов «Печки-лавочки» и «Несмешная любовь», сюжетов о победе российского пловца Андрея Минакова в финале Чемпионата мира в Южной Корее, комментариев митрополита Ануфрия в честь дня Крещения Руси, новостей о «Бургер фесте» в парке Горького и семейном фестивале на ВДНХ, ну а в 16 часов Россия-24 рассказала о погружении президента Путина на батискафе в воды Финского залива. Приём же привлечения некомпетентных экспертов для обсуждения инфоповода  рассчитан на то, чтобы формировать иллюзию консенсуса: так делают на политических ток-шоу государственных телеканалов, куда не зовут несистемную оппозицию, независимых экспертов и людей с альтернативными повестке точками зрения, а зовут, к примеру, подсадных иностранцев — это приводит к ограниченному спектру мнений, который отражают в программах и преподносят как репрезентативный.

Владимир Путин перед погружением на дно Финского залива в батискафе 23 июня 2019 года: там, по словам медиа, он осматривал затонувшую во время Великой Отечественной войны подлодку Щ-308 «Семга»


Владимир Путин перед погружением на дно Финского залива в батискафе 23 июня 2019 года: там, по словам медиа, он осматривал затонувшую во время Великой Отечественной войны подлодку Щ-308 «Семга»


К коллективистским механизмам человеческого мышления обращается целая группа пропагандистских приемов. Бинарная оппозиция «свой-чужой» — вечный сюжет коллективного бессознательного, к которому любят апеллировать пропагандисты. Так в массовое сознание вносится разделение на объединяющее «мы» (правильные, с истинными ценностями и настоящей правдой) и «они» (с отрицательным набором по тем же позициям) — «У России свой особый путь», а США навязывает чуждые ей ценности, «оплачивая борьбу с законом о гомосексуализме в РФ». Близко к оппозиции «свой-чужой» стоит приём создания «образа врага» — внешнего или внутреннего: он целенаправленно формирует отношение аудитории и задает отрицательный социальный вектор, направленный на усмирение или даже уничтожение неугодного субъекта, в том числе — потенциального — недостаточно лояльного к государственным институтам, конкретным носителям власти, идеям или ценностям, соответствующим «государственным интересам» и «национальным традициям». В 2012 году НТВ выпустило фильм «Анатомия протеста», в котором говорилось, что на массовые митинги за честные выборы на Болотную площадь люди выходят «за деньги и печеньки Госдепа», десятки же тысяч людей, участвовавших в массовых протестах, были возмущены «расследованием» и выходили на новые акции, раскладывая у входа в Останкино пачки с печеньем. Ещё один приём, поддерживающий деление на своих и чужих и образ угрожающей общественной безопасности «вражеской силы» — обращение к исторической памяти и проецирование образов прошлого на сегодняшние события, никак с ними не связанные. Так в современной России появляются памятники, посвященные средневековым подвигам Александра Невского, а сегодняшние реалии всё чаще сравнивают с эпохой Великой Отечественной, сваливая в кучу и другие стереотипы, например, называя оппозицию «отечественными бандеровцами», «власовцами», «пятой колонной» и в этом же контексте подбадривая аудиторию знакомым всем лозунгом «Можем повторить!».

В запасе пропагандистов есть огромный пласт риторических приёмов и логических уловок, с помощью которых можно манипулировать информационной повесткой, не обращаясь к её фактическому содержанию. Например, с помощью «соломенного чучела» — логической уловки, подразумевающей создание ложного тезиса с последующим его опровержением. Уморительное чучело выходит у Дмитрия Киселева в сюжете о расследовании про дворец Путина в Геленджике: дворец президенту не принадлежит, потому что это «не круто» и потому что «Путин уж точно не увлечён туалетным ёршиком‌. Он человек совершенно другого масштаба». Вместо ответа на факты и документы из расследования, указывающие на принадлежность дворца президенту, Киселёв подменяет тезис и убеждает зрителей в том, что дворец просто не во вкусе Путина.

Любимый поддерживающий подобную риторику приём Владимира Соловьёва — «совместное рассуждение»: ведущий часто обращается к своей аудитории, предлагая той «вместе подумать». Приглашая читателей или слушателей к якобы совместным поискам ответов, Соловьёв транслирует им свои мысли, формируя мнение пассивной аудитории. Излюбленный же приём Дмитрия Киселёва и даже самого Владимира Путина — вотэбаутизм‌, основанный на логически ошибочном дискуссионном приёме Tu quoque‌. С помощью него пропагандисты снижают уровень протестных настроений высказываниями вроде «Россия – остров нормальности, если смотреть из западной дурки», «Хотите, как на Украине?».

Приёмы ангажированной репрезентации также включают в себя несколько ключевых тактик: демонизацию, героизацию и солидаризацию. Демонизация создаёт образ «врага без совести и культуры»: так Европа в массовом сознании превращается в развращенную, безнравственную и назойливую, борющуюся, в отличие от России, против свободы слова, а США — в сторонников террористов. Героизация же действует наоборот — так президент России становится национальным героем, вклад в историю России которого можно сравнить с деятельностью правительств первых Романовых, сочетающим в политике прагматизм и идеализм, укрепившим государство и приведшим его к стабильности, ценящим свободу и справедливость. Героизация становится основой для формирования культа личности — основы любой диктатуры. Солидаризация объединяет людей «за» или «против» чего-либо. Пока речь идет о незначительных социальных признаках (интересу к определенному музыкальному направлению, виду спорта и т.д.) — солидаризация не становится деструктивной, однако, когда в дело вступают вопросы вероисповедания, национальности или культурных ценностей — коммуникация становится механистической, ведущей вдаль от конструктивного микросоциального взаимодействия. Так российское инфополе, наводнённое множеством разношерстных материалов об отношениях с Украиной, в которых наши соседи изображаются вражескими дезинформаторами, «придумавшими себе войну с Россией», провоцирует закрепление похожих взглядов на родственную культуру среди людей, неразборчивых в своих источниках информации и незнакомых с полной картиной русско-украинского конфликта. С помощью подобных текстов и передач массам навязывают ярлыки и клише о жителях других стран — фактически народности, состоящие из огромного количества разных, непохожих друг на друга людей, — объективируются; особенности культуры — сводятся до шаблона, стереотипа. Любой из таких приёмов можно подкрепить ещё одним — приоритетным для прайм-тайма российского государственного телевидения и других аудиовизуальных площадок, вроде YouTube, которые телевизионщики активно осваивают. Этот приём — связь негативных эмоций с субъектом, и чтобы понять, о чём идет речь, — стоит посмотреть хотя бы один выпуск «Вечера с Владимиром Соловьевым». Эта передача пронизана вербальной и мимической, жестовой агрессией, криками и оскорблениями, из раза в раз обращающимися в сторону США, Украины и несистемной оппозиции. Такой напор негатива ассоциативно закрепляется в подсознании зрителей, и упоминание субъектов, обсуждаемых в программе, может вызвать неосознанную агрессивную реакцию у людей уже в обыденных ситуациях, например, в комментариях под статьями, разоблачающими пропаганду.

Из года в год главные темы обсуждения в программе «Вечер с Владимиром Соловьевым» не меняются: в них ругают США, Европу, Украину. Среди экспертов шоу нет представителей альтернативных мнений, а если таковых зовут — в программе над ними насмехаются, 

Из года в год главные темы обсуждения в программе «Вечер с Владимиром Соловьевым» не меняются: в них ругают США, Европу, Украину. Среди экспертов шоу нет представителей альтернативных мнений, а если таковых зовут — в программе над ними насмехаются, а иногда даже выгоняют из студии. Это произошло, например, с бывшим депутатом Верховной рады Украины Александром Ковтуненко в ходе обсуждения преступлений украинских националистов в годы Великой Отечественной войны


Пропаганда становится опасной, когда она доминирует в общественной сфере, мешает людям свободно формировать своё мнение, плюрализм и обмен идеями. С основными приёмами пропагандистов разобрались — осталось определиться с признаками манипуляции, зная которые, вы сможете сходу их определить.



Как опознать пропагандистов? Признаки пропаганды

«объектное» отношение пропагандиста к субъекту — конкретному человеку или общественной группе. Объектом здесь становится как аудитория, которой адресовано сообщение, так и субъект, описываемый в нём — субъекту приписываются мотивы поведения, необходимые для осуществления пропаганды, а аудитория воспринимается как единый организм, против которого направлены приписанные мотивы;

целенаправленное сведение цветного к черно-белому, а многомерного к двумерному — поле личного морального выбора и ответственности за него сужается. Проще говоря — разнообразный спектр мнений не учитывается, действия субъектов объясняются внешними по отношению к ним причинами — например, влиянием политически более сильных субъектов;

систематическая апелляция к мыслительным образам, формирующим неприятие и ненависть к чужим ценностям и решениям; либо же — обращение к традиционным ценностям как к единственным устойчивым в неустойчивом мире, а значит и «главным» в иерархии;

последовательная реализация комплекса задач, не имеющих отношения к базовым функциям журналистики (информировать, просвещать, развлекать); работа «под прикрытием журналистики», стремление играть или выполнять роль первичного источника новостей — например, когда авторское мнение преподносится как общепринятое и всем очевидное;

отбор фактов или манипуляция ими, обращение к дезинформирующим статистическими данным, мнениям, включая экспертные; умалчивание или сдвиг акцентов там, где невозможна прямая дезинформация; фабрикация признаков надежности источников информации; 

присутствие «образа врага»; формирование убеждения в моральной оправданности любого поступка по отношению к «врагу», в том числе — внутреннему;

игра на эмоциях, страхах, предубеждениях, фантомных болях, чаще всего — связанных с потенциальной военной угрозой или «массовыми беспорядками»; активное использование историй о злодеяниях и зверствах, жестокости и насилии; 

Главные маркеры, по которым можно с большой вероятностью распознать пропаганду — отсутствие в сообщении источников информации или отсылка к СМИ с низким репутационным рейтингом, язык вражды или риторика ненависти, основанные на стереотипах, ярлыках и дискриминации по любому признаку от политических взглядов до сексуальной ориентации, излишняя эмоциональность, отсутствие в материале мнений всех сторон конфликта, предвзятость ньюсмейкеров, которую можно выявить при анализе их предыдущих речей по теме, игнорирование событий, обсуждаемых по всему миру, пропагандистские штампы‌ и нарративы, в которых, по треугольнику Карпмана‌, есть Жертва, Тиран и Спасатель.

Хотя мировое сообщество пришло к консенсусу о правах современного человека, общепринятых ценностях нового глобального общества, само по себе наличие «демократических механизмов» не обеспечивает свободу. Как только манипуляция массовым сознанием превратилась в господствующую технологию — само понятие демократии стало условным и также может восприниматься как идеологический штамп. Политическая пропаганда всё ещё остаётся частью нашей жизни и, пока государства будут бороться за самую благородную роль в исторической мифологии, — реальными жертвами этой борьбы останутся люди, чьим мнением пользуются, как ресурсом. Понимание же природы пропаганды и критическое осмысление механизмов её воздействия на человеческое сознание — открывает тот самый путь к компромиссам и возвращает обществу власть самостоятельно решать, что действительно важно в масштабах жизни цивилизации — столкновение или кооперация.

Автор
Яна Климова
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе