О буржуазной революции 10 декабря

Болотная площадь поставила два симметричных вызова – и перед государством, и перед оппозицией: что делать со столь масштабным протестом масс? Я уже писал, что инфраструктура так называемого демократического движения так же сильно отстала от процесса политического взросления городской среды, как и государство в своем манипулятивизме, и тоже не в состоянии освоить столько вкаченной в систему энергии.

Элементарно, слабые динамики не смогли покрыть пространство звуком, лидеров оппозиции не видели и не слышали, отчего и невозможно было как-то политически руководить невесть откуда набравшимися сторонниками. Выдвинутые на авансцену перемен растерянные пенсионеры демократии выдавливали из себя наскоро сочиненные требования, обращенные фактически в никуда.


Как Андрей Левкин: "Требования совершенно нечеткие, там даже не указан субъект, в чей адрес они направлены. Ну да, это "власть" и что дальше? А если требования нечеткие, то их же надо согласовывать на переговорах, а кого с кем? Ладно, некая власть что-нибудь изобразила бы по этой части, раз уж она вертикаль. Кто будет уточнять эти пункты со стороны митинга? Организаторы? Но организаторы даже не назначили какого-нибудь уполномоченного на эту тему и не сообщили о структуре, которая скажет в ответ на соответствующие действия "власти" – о, выполнено! Или – нет, не выполнено, мы тогда продолжаем".


А вот Лимонов жалеет, что не удалось развернуть толпу на штурм ЦИКа – чтобы выбили стекла и двери и сожгли протоколы выборов. Но "проснувшийся гигант" был настроен скорее добродушно, демонстрируя скорее удивление, что по нему ползают некие карлики-махинаторы, нежели был готов совершать радикальные поступки. До митинга многие конспирологи писали, что "демократии нужен труп" и неизбежна провокация. Но общество оказалось очень мирным, очень современным, остроумным, готовым высмеять, а не забрасывать коктейлями Молотова – как будто действительно возвращался блаженной памяти август 1991-го.


В чем был смысл 10 декабря? Болотная площадь стала эдаким Куликовым полем, на которую входила толпа, а выходил новый народ. Потому что впервые после 91-го года люди реально увидели, что они не маргиналы, их много, и они одинаково думают о характере нынешнего правления. Тут надо еще учитывать, что в отличие от сторонников власти, "сторонничество" которых так или иначе коррупционно оплачивается из бюджета, эти были добровольцами.


Но, с другой стороны, по характеру это все же был такой КВН на выезде. Первомай в декабре. Не чучело Чемберлена, но чучело Чурова несли. Что, конечно же, не может продлиться долго, потому что государство, поставив себя вне закона 4 декабря 2011 года, ничему не научилось и собирается еще раз поставить себя вне закона в марте 2012.


Об этом государстве очень хорошо сказала блогер Arthenice: "Наша же текущая общественная ситуация уникальна тем, что граждане выполняют функции правоохранителей, а государственная машина - функции правонарушителей. Государство, прячась под столом, нарушает, граждане за ним гоняются и ловят. Граждане обнародуют найденное, пишут заявления и подают в суд, государство отнекивается и все отрицает - пьян был, спал, ничего не помню, подбросили враги, все оптический обман".


Таким образом, "революция 10 декабря" носила этический, а не политический характер. Что не отменяет совершенно тяжкую ситуацию в дальнейшем: нелегитимный парламент, нелегитимный президент, нелегитимное правительство и впереди долгие годы без возможности это как-то легитимно изменить.


Кто эти люди – новые недовольные? Владислав Сурков называет их "рассерженными городскими сообществами", несколько снижая и пафос их протеста, и навязывая ложную самоидентификацию. Можно даже пойти дальше, как Алексей Чадаев и написать, что "новые сердитые" не хотят видеть, что сами живут "за счет трубы". (""Новые сердитые", - пишет А.Чадаев, - в неконкурентоспособности страны готовы винить кого угодно, кроме себя. И главные причины того, что "за державу обидно" – неэффективное госуправление, коррупция и, в конечном счете, "труба". Объяснить "новому сердитому", что он ездил за границу за счет той же самой "трубы", попросту невозможно").


На самом деле, новым сердитым не надо ничего объяснять, они прекрасно понимают, что живут за счет трубы, но из этого для них отнюдь не вытекаю потребность и обязанность молиться на трубу, режим трубы и дирекцию трубы.


Не имея к трубе прямого отношения собственности, городская среда хочет разорвать свою зависимость от нее. Через диверсификацию экономики, через актуализацию других секторов современного государства. Чему, естественно, мешает политический класс рентополучателей, весь этот кремлевский театр марионеток.


Выражается это по-разному. В статье "Мы не быдло" кинематографист Алексей Герман-младший вопрошает: "…если будущее нашего города такое, то кто же будет писать книжки, заниматься живописью, театром или жить и работать в других сферах, сохраняя достоинство?" К нему вполне могут присоединиться ученые, инженеры, журналисты… За исключением, конечно, тех, кому напрямую доплачивают из черной кремлевской кассы – за лояльность.


Власть говорит им: работайте, и у вас все будет в порядке. Однако здесь, на поле, они – настоящая элита России - встречается с еще одной проблемой. В реальной жизни – состоящей из этой самой работы, быта и правовых отношений на местах – их обманывают, унижают, нагибают, не доплачивают, ни в грош не ставят собственные договорные обязательства, институты на местах парализованы, если ни отсутствуют в принципе. Поэтому труба или не труба, но все понимают: это край, так жить нельзя! Так жить физически невозможно. Страна не в состоянии вынести на себе стольких дармоедов, демагогов и хитрованов. Вот где корни этической революции, начинающейся поверх партийных разногласий.


Сергей МИТРОФАНОВ


liberty.ru


Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе