Два года назад в Елабуге число преступлений среди несовершеннолетних скакнуло на несколько процентов. Сотрудники комиссии по делам несовершеннолетних долго думали, что с этим делать, а потом положили рядом два списка. В одном - подростки, которые состоят на учете в комиссии по делам несовершеннолетних. Всего 160 человек. В другом - руководители госучреждений. Их оказалось почти столько же - больше 180. «Вот мы и решили к каждому руководителю Елабуги прикрепить трудного подростка. И пусть воспитывают», - рассказывает Елена Соловьева, председатель городской комиссии по делам несовершеннолетних.

Так в городе появился институт общественных воспитателей. Елабуга стала едва ли не первым городом, где успешных, авторитетных граждан стали привлекать к работе с трудными подростками. «Общественный воспитатель - не опекун в прямом смысле этого слова, а старший друг, который помогает, поддерживает, подает пример и контролирует, конечно», - говорит Раиса Краснова, ответственный секретарь комиссии по делам несовершеннолетних города.

За два года преступность среди подростков снизилась на 30%, и эксперимент признали удачным. Теперь подобные проекты запустили в Липецке, Пензе, Перми, Чебоксарах. Закон об общественных воспитателях на региональном уровне принят в Туве, Чувашии и Татарстане. 

На самом деле общественные воспитатели - это еще советское изобретение. В фильме «Большая перемена», например, к безответственному Генке Ляпишеву, у которого «бац - вторая смена, и прощай учеба», приставляют знатного рабочего Александра Трофимовича Петрыкина (Ролан Быков). «Положение об общественных воспитателях несовершеннолетних» Президиум Верховного Совета РСФСР утвердил в 1967 году. В документе говорилось, что общественные воспитатели нужны «в помощь родителям или лицам, их заменяющим, в перевоспитании несовершеннолетних правонарушителей в духе уважения и соблюдения законов и правил социалистического общежития». Общественный воспитатель назначался, «когда это признано необходимым, для предупреждения безнадзорности и правонарушений несовершеннолетнего». Воспитателями могли стать «граждане, принимающие активное участие в общественной жизни и имеющие необходимую общеобразовательную подготовку, жизненный опыт или опыт работы с детьми». В 1999-м закон об общественных воспитателях был упразднен.

В Елабуге этот опыт возрождают не из-за ностальгии. «Нам кажется эффективным и правильным, когда за одного конкретного ребенка отвечает один конкретный взрослый», - говорит Краснова. Быть общественными воспитателями, по словам Соловьевой, предложили лучшим из лучших. «Чтобы своя семья была хорошая, чтобы добрые и правильные», - объясняет критерии выбора воспитателей председатель комиссии по делам несовершеннолетних. Чем выше социальный статус воспитателя, тем более проблемного подопечного к нему определяют. 

Идею стать «родной матерью» малолетнему хулигану с энтузиазмом восприняли далеко не все. «Но отказываться от общественной работы у нас не принято. Городок маленький. Все друг друга знают», - объясняет Краснова. 

Общественный воспитатель Ильнур Зиннатуллин, начальник уголовно-исполнительной инспекции, встречается со своим воспитанником Алексеем Боровкиным, крупным, угрюмым 17-летним парнем, раз в неделю. У себя в кабинете. 

- Как дела? 

- Ниче, - Алексей смотрит на старшего товарища исподлобья. 

- Смотри у меня, - напоминает Зиннатуллин. 

Алексей получил условный срок за грабеж, в комиссии по делам несовершеннолетних его считали не поддающимся исправлению. 

«Мы думали, что ничего не сможем сделать, решили попробовать последнее средство - Ильнура Мунировича», - рассказывает Краснова. 

В основе метода воспитания, которого придерживается Ильнур Мунирович, три кита: футбол, кино и трудотерапия. 

Фильмы для своего подопечного Зиннатуллин подбирает с учетом воспитательного эффекта. Один из последних - документальный, о лидерах казанской преступной группировки, которые получили пожизненный срок и сидят сейчас в колонии «Черный дельфин». 

«Начали они в твоем возрасте, все у них было, а теперь что? Последние люди в обществе. Хочешь также?» - спрашивает Зиннатулин. 

Алексей неуверенно мотает головой. 

«Он вообще неразговорчивый, но сейчас все у него хорошо. Выполняет работу по сборке мебели в магазине. Бросил курить. В будущее смотрит с оптимизмом», - объясняет руководитель уголовно-исполнительной инспекции. 

На воспитателя Алексей смотрит без оптимизма и даже с некоторой опаской. Когда сеанс воспитания заканчивается, он прощается и быстро-быстро выходит из кабинета. Раиса Краснова говорит, что ему специально подобрали сурового воспитателя, которого бы он уважал, а «сю-сю с ним разводить нечего». 

Пары «ребенок–взрослый» подбирают после психологического тестирования. Злостным хулиганам назначают, как правило, сотрудников силовых структур. Мальчишкам, которые пережили эмоциональную травму, - врачей и педагогов. Подросткам, которые растут без отцов, - военных и спортсменов. 

У 16-летнего Вани Галичина родители в разводе, мама тяжело больна астмой, что не мешает ей, правда, крепко выпивать. У Вани еще есть брат и сестра. Живут они все бараке на окраине города. Дома часто нечего есть. В детстве Ваню несколько дней удерживали в подвале местные бандиты, и с тех пор он стал очень замкнут и нелюдим. Школу прогуливает, состоит на учете в комиссии по делам несовершеннолетних.

Опекуном ему поставили 50-летнего Фарида Мубаракшина, главного врача местной поликлиники. У него мягкие манеры и тихий голос. «Когда мне предложили стать опекуном, я даже не думал отказываться, - говорит Мубаракшин. - И дело не в том, что я такой альтруист. Хочу спокойно по улицам ходить, значит, нужно таким подросткам группы риска помогать». 

«Сначала питание, потом воспитание», решил доктор и устроил Ваню, который регулярно голодал, на работу в свою поликлинику. Первое время Мубаракшин не выдавал мальчику зарплату на руки, опасаясь, что мать потратит деньги на водку, а шел с ним на рынок покупать одежду и продукты. 

«По душам мы с ним не разговариваем, скажу честно, нет у нас общих тем, разный социальный статус, - говорит врач, - но я отслеживаю, когда он пришел на работу, помогаю его маме с лекарствами». 

Несколько раз Ваня пропадал: не отвечал на телефонные звонки, не приходил на работу. Тогда доктор снимал костюм и галстук, надевал старые джинсы и шел по местным подворотням искать своего подопечного. «Он теперь со мной, пока не женится», - вздыхает доктор. 

Сотрудники елабужской комиссии по делам несовершеннолетних знают, что большинство их трудных подростков - из очень неблагополучных семей. Но убеждены, что изъятие ребенка из семьи - это крайняя мера. «Ребенок своих маму и папу любит, какие бы ни были, - считает Елена Соловьева. - Нельзя у живых родителей детей отнимать. Помогать надо. Общественные воспитатели - это один из видов такой помощи». По мнению председателя комиссии по делам несовершеннолетних, общественные воспитатели нужны еще и для того, чтобы показать трудным детям, что такое нормальная жизнь. 

«Они часто просто не знают, что взрослые могут быть добрыми, хорошими, - говорит Раиса Краснова. - Они таких просто не встречали. Так вот общественные воспитатели должны для них стать такими взрослыми». 

Мать бросила 15-летнего Никиту Муравьева, а его отца убили прямо в квартире, где они жили. Никита бросил школу, вместе с уличными друзьями отобрал куртку у прохожего на улице, ему дали условный срок. Сейчас Никита живет у своей тети Любови Лаешевкиной. Дома у них чисто и тепло. «У меня свой бизнес - маршрутные такси, так что своих детей и Никиту обеспечиваю нормально. Денег нам хватает, не хватает мужской харизмы», - говорит Любовь. 

У общественного воспитателя Никиты, Михаила Семенова, с «мужской харизмой» все в порядке - бывший десантник, офицер запаса.

- Мы с тобой, Никита, скоро прыгнем с парашютом, - говорит Никите Семенов. У самого Семенова более ста прыжков. 

- Не хочу, - капризно отвечает Никита, - не желаю умереть глупой смертью. 

«Я ему объясняю, как надо быть мужиком: пацан сказал - пацан сделал, отвечать надо за свои слова и поступки», - объясняет свою педагогическую систему Семенов. 

Никита занимается в секции по рукопашному бою, где преподает Семенов, ходит с ним в походы. «Грабить прохожих больше не хочу, а хочу в армию», - рапортует Никита. Семенов довольно потирает руки. 

Но отношения между общественными воспитателями и подростками не всегда складываются хорошо. 

Ректор Елабужского педагогического университета Айдар Калимуллин очень расстроен, что его подопечный Артем Айкашев две недели не выходит на связь. 

«Ему и мобильный купил, и в столовой нашей он мог бесплатно есть, и работать на лето в нашем саду устроил, и с девушкой его на машине своей катал, - рассказывает Калимуллин. - Вроде все было хорошо, но в какой-то момент он стал отдаляться». Калимуллин расстроен и ломает голову, в чем же его педагогическая ошибка. А от Артема только изредка приходят SMS: «Воспитатель, положи срочно деньги мне на телефон».

Дарина Шевченко

Русский Newsweek