Разговор кузнеца с премьером...

О том, что во время визита на Ярославский моторный завод Владимир Путин встретился с кузнецом Николаем Шустровым, отправившим премьеру письмо накануне его приезда в Ярославль, сообщили все СМИ, освещавшие визит. А на прошлой неделе появилась информация, что Шустрову за самовольство якобы грозит увольнение. Мы решили найти кузнеца, чтобы, если понадобится, заступиться за него. Как оказалось, заступаться за Шустрова не требуется, увольнять его никто не собирается. Но как было не воспользоваться случаем, чтобы подробнее не расспросить его о той исторической «встрече в верхах».








фото: Виктория ГЕФЕЛЕ
Незадолго до приезда премьер-министра Владимира Путина на Ярославский моторный завод в раздевалку кузнечного цеха приходят секьюрити – охранники высокого лица и сообщают вызванному туда же кузнецу Николаю Шустрову, что с ним будет общаться премьер. Дело в том, что молодой работник незадолго до того послал письмо Путину с предложением во время визита на завод зайти в кузницу и полюбопыт­ствовать, как там обстоят дела с условиями труда.

Отступать было уже некуда. Так Николай стал героем выпусков новостей.

Путин весьма недолго «посещал» кузницу. Минут пятнадцать. Ещё бы! Из бесед у проходной завода с другими рабочими стало ясно: кузница – это такое место, куда лучше не попадать надолго. Летом там царит жара египетская – до полусотни градусов. Летит раскалённая окалина. Стоит неимоверный шум – в этом лично убедилась, позвонив в цех. А платят ли за вредность? Отвечают: да, около трёхсот рублей. А высокая ли зарплата? Девятнадцать тысяч вместе с премией. Правда, другие говорят: девятнадцать – это у мастеров и, возможно, у молотобойцев – у них уж совсем тяжёлые условия.

Мои собеседники особо не распространялись обо всём этом. На вопрос, действительно ли в кузнице так тяжело, хмурились, отрывисто бросали несколько слов и спешили уйти. Боязно общаться с журналистом? Наверное, ведь многие работают по контракту на три месяца. Правда, кто-то пытался судиться из-за этого, выиграл какую-то компенсацию, но на предприятие его больше не берут…

Николай Шустров пришёл за небольшим авансом, остановился у проходной пообщаться с товарищами – тут я их и застала. Обычные парни, и он в том числе. Не покажи мне его – сама бы не признала в толпе это улыбающееся лицо. Ничего особенного. Внешность неплакатная. Ростом невысок, одет в простенькую футболку и чёрные спортивные штаны. Руки за спину. А главное, всё время улыбка на лице. Лишь на один момент она спряталась – когда спросила про судимость. Насупился:

– Да что вы все об этом спрашиваете?

Какое, дескать, это имеет отношение к делу? И случилось это по молодости, по дурости. Отсидел пять лет. Потом три года работал на моторном, затем их перевели на контрактную систему. Вероятно, так легче маневрировать рабочей силой: понадобились – взяли, не нужны – до свиданья. По контракту Николай работает всего лишь с начала июня.

– Как семья отреагировала на такой поступок – письмо на сайт премьера?

– У меня нет семьи…

Николай рассказал: в подростковом возрасте осиротел, его воспитывал брат, который был всего на пять лет старше. Но у 29-летнего Николая есть девушка, Валя.

– И как Валя отнеслась к этому?

Смеётся довольный и стучит себя по груди:

– Я для неё герой!

Нужно признать, судя по тому, с каким усердием журналисты разыскивали его координаты, он действительно стал героем. Би-би-си, «Life news», другие средства массовой информации буквально домогались его телефона. Он добродушно беседует с журналистами, но подустал и просит:

– Вы никому больше не давайте мой номер.

Закидываю на авось удочку:

– Все думают, что это подстава была с письмом…

– А в чём же тут подстава?

– Возможно, руководство завода таким образом хотело обратить внимание на плачевное состояние кузницы?

Ухмыляется:

– Они бы тогда мне заплатили. А так, вы не поверите, мы по шесть тысяч получаем. Вот спросите у них!

Кивает на товарищей – те поддакивают.

– Нет, я просто очень захотел написать Путину, в каких условиях мы работаем. И очень удивился, когда в раздевалку кузницы вдруг пришли охранники для предварительной беседы.

– Зачем?

– А вдруг я псих? У меня же судимость была… А тут всё-таки премьер-министр.

Мы разговаривали с парнями о том, как работается в цехе, о вибрации и задымлённости, небольшой доплате за вредность и за сверхурочную работу.

– А что же профсоюз? Почему вы не обращались в проф­союз?

Ребята с обидой вспоминают, как они попросили руководство заменить пресс. Начальство жалобу не удовлетворило, а в профкоме отказ согласовали.

Да, профсоюзные деятели нынче весьма осторожны. Такой парадокс: в России на многих предприятиях председатель профкома – он же заместитель директора! Раньше был треугольник: партком – завком – директор, где в общем-то всё было на равных. Теперь осталась нелепая фигура, которой и название подыскать трудно: выходит какой-то двуугольник…

О парткоме говорить нечего. Лидер ярославских коммунистов Александр Воробьёв на вопрос, есть ли у них парт­ячейка в кузнечном цехе, признаётся: нет, ни одного человека…

Алексей Суворов, руководитель отраслевого профсоюза «Автосельхозмаша», куда входит ЯМЗ, дипломатичен:

– Что ж, это право любого работника высказать своё мнение. Смущает одно: парень всего несколько дней проработал на производстве.

– Алексей Алексеевич, он же до этого три года там проработал. А скажите, пожалуй­ста, как там условия в кузнице?

– Условия действительно вредные. Но за вредность есть доплата. Кто-то больше, а кто-то меньше получает. И правильно директор завода сказал относительно кузницы: есть над чем поработать!

Начальник кузнечного цеха Владимир Навознов не пожелал поделиться планами касательно изменений в кузнице. Очень строго сообщил, что существует порядок доступа к информации. А в ответ на замечание, что не все их порядку обязаны подчиняться, осерчал:

– Вам бы всё сплетни собирать!

Словом, в случае чего неясно: кто заступится за опального рабочего Николая Шустрова? Из бесед с другими кузнецами очевидно: люди не станут рисковать рабочим местом. А многие просто выказали безразличие как к визиту Путина, так и к поступку Шустрова. О какой рабочей солидарности можно говорить в таком случае?

Кстати, о «Солидарности». Её лидер Леонид Афанасьев, когда-то вознесённый на гребне «народного возмущения», канул в забытьё. Выведенный из этого забытья звонками журналистов, которые пытались раздобыть через него телефон Шустрова, он также признаётся: в кузнице нет членов его организации.

В редакцию часто обращаются с жалобами: кого-то притесняют на работе, где-то невозможные условия труда или мухлюют с зарплатой. Советуешь обратиться в отраслевой профсоюз или областную инспекцию труда, налоговую или Роспотребнадзор. В ответ люди как-то странно смотрят: дескать, попробуй-ка сам сделай это! Всё пройдено, а результата нет… При этом трудовые отношения зачастую замкнуты информационной блокадой под видом соблюдения некой «этики». Даже не верится, что всего лет семь-восемь назад в России ещё было модным слово «гласность».

Вот и остаётся простой и гениальный выход: написать в Москву… Барин приедет – вот только рассудит ли?
Северный край

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе