Российская газета: Ваше телевизионное заявление прозвучало весьма неожиданно. Почему вас так задела эта проблема? Как вы объясните этот мусорный беспредел?

Эдвард Радзинский: Если вы спрашиваете об "исторических" (в кавычках) корнях этой проблемы, я постараюсь объяснить. Дело в том, что совсем не так давно, с точки зрения исторического времени, в России было крепостное право...

РГ: Всего лишь 150 лет назад...

Радзинский: Большинство населения страны не имело собственности, жили, работали, умирали на чужой земле. Потом крепостное право отменили. Но своей земли у большинства населения как не было, так и не стало. Было общинное владение землей, которое успели разрушить только перед революцией. Но пришли большевики, при которых земля стала "народной", колхозной, то есть государственной, то есть ничьей. Поэтому у народа до сих пор остается глубинное ощущение, что его земля кончается за его калиткой. Там, за калиткой - чья-то ничья земля, ничья собственность. То ли это земля того государства, которое все время хочет вас обобрать, обмануть, то ли еще чья-то, но не твоя... Здесь можно сорить, ломать деревья, безобразничать, оставлять горы мусора... все, что не позволишь на своей земле - за своей калиткой.

Мы со съемочной группой из "Вестей" прошли всего четыреста метров. Не было ни одного клочка земли вдоль прекрасной реки Истры, где не лежали кучи мусора или брошенные бутылки. И самое дикое - эти бутылки, пластиковые пакеты плыли по реке. Истра не просто река. Это питьевой источник, питьевые "легкие" столицы. Но никто не обращает внимания на этот ужас. Ни "зеленые", ни "красные". Все ждут. Чего? Когда к пожарам добавится еще эпидемия и наш замечательный врач Онищенко будет всплескивать руками, прокуроры писать бесконечные бумаги и снимать, судить глав администраций? Все это наше, обычное. Пока гром не грянет...

Но при этом удивляет другое... На берегу реки Истры стоит церковь. И священнослужители ходят по тому же берегу. И они видят те же горы мусора. Видят, как люди издеваются над природой, над своей землей, уничтожают прекрасный зеленый мир, в котором живут. Это должно быть темой проповедей, они должны объяснять пастве священность земли, данной им Богом... Но объясняют ли? Ведь это не просто бытовой мусор. Это отношение к миру... к своей Семье. Ведь рубят деревья на костерик в присутствии детей и оставляют пакеты с объедками в их присутствии... Но грязь, в которой тонут берега наших рек, есть продолжение греховного мусора у нас во рту. Ненормативная лексика давно стала нормативной...

РГ: Между прочим, она легализовалась в писательских книгах.

Радзинский: Понимаете, здесь не так все просто. Раньше, во времена цензуры, она звучала бунтом против той лакированной речи, которая была в произведениях советских писателей. Но мы же беспредельники! Когда у нас разрешают что-то запрещенное, это всегда кончается безумием. Точнее - фарсом... Как мрачно пошутил наш знаменитый драматург Арбузов в начале перестройки, когда страна наконец-то открыла, что существует секс... Он сказал: "Все! Впереди хохот! Скоро вы прочтете редакционную статью в газете "Правда" "Почему до сих пор плохо с сексом в Чухломе?"

Такой же фарс с матом... Произведения без мата как-то стесняются писать... ибо мат у нас стал обычным способом общения людей. Люди не понимают, что бранное слово мистически остается в их жизни... Так что эта словесная грязь продолжается грязью на улицах, в лесах, на берегах рек. И разговор об этом тоже дело церкви.

РГ: Банально звучит, но - что делать?

Радзинский: Если вы о мусоре, то наша местная администрация этим заниматься не будет. Ей это не интересно. Думаю, этим должны заниматься молодые люди. Например, есть у нас движение "Наши". Они объявляют, что их много тысяч. Может быть, среди постоянных объяснений в патриотизме и любви к Премьеру и Президенту у них найдется время решить конкретную проблему? Приехать в задыхающееся от жары, огня и грязи Подмосковье, очистить берега и объяснить отдыхающим сверстникам, что родина продолжается и за забором твоего дома...

Возвращаясь к подмосковной власти... Думаю, они по-прежнему живут, как в анекдоте времен Брежнева. Помните? На нашу свиноферму должна приехать иностранная делегация. Заведующему говорят: ты посмотри, у тебя же везде непролазная грязь, у тебя же даже свиней уже не видно. "Не боись, - отвечает он. - Пущай клевещут".

Павел Басинский 

Российская газета