Вадим Левенталь: Поэт и царь

Или вот, например, Фирдоуси, величайший персидский поэт. 


Дописал «Шахнаме» в 1010 году. Это такая громадная поэма, самый главный памятник персидской классической литературы, этакая иранская «Илиада» и «Одиссея» вместе взятые. Недавно на русский целиком наконец перевели, в «Литпамятниках» вышла – аж девять, кажется, томов. Ну это я отвлекся. В общем, дописал и преподнес эмиру Махмуду Газневи. Великий был государь. Походы, завоевания… А чем запомнился? А запомнился тем, что ничем не отблагодарил величайшего поэта своей эпохи. Тот ему «Шахнаме» посвятил, а Махмуд даже бровью не повел – отправил поэта умирать в нищете. Вот что ему стоило?


Не, оно понятно, Махмуд суннит, а Фирдоуси шиит, Махмуд тюрок, а Фирдоуси мало того что сам перс, так еще и поэма его вся про древнее величие персов и персидской империи в дотюркскую эпоху. В общем, с одной стороны, были у Махмуда причины без особенного восторга отнестись к «Шахнаме». А с другой-то стороны – ну что ему стоило. Поэту ведь много не надо – щей горшок да сам большой…


Вот Домициан за победу на Августалиях, кажется (это что-то вроде «Большой книги» на римские деньги первого века), подарил Стацию маленький домик в Альба Лонге – так Стаций его потом всю-то жизнь в стихах воспевал и благодарил. И вот на суде истории есть, с одной стороны, Тацит с Плинием – прокуроры Домициана: мол, плохой Домициан, тиран и деспот. А с другой стороны, есть у него и адвокаты, и тоже не жук на скатерть начихал – Стаций да Марциал: мол, не такой уж и плохой был, поэтам домики дарил, к себе на обед звал.


Екатерина Державину, пока еще безвестному младшему офицеру, золотую табакерку подарила – за один-единственный стишок, да и не самый, положа руку на сердце, у Державина лучший. Или вот Николай I. Уж на что плохую память по себе оставил – солдафон на троне, жандарм Европы, как его Толстой в «Хаджи Мурате» чехвостит – боже упаси. А вот все-таки долги Самого Главного русского поэта взял на себя, пусть и после смерти, и за одно это в народной памяти все-таки выходит ему кое-какая скидка.


Это я все к чему – отношения государства и культуры. Это важно. И на суде истории важно, но и, что называется, в синхроническом плане тоже важно. Рудалев тут все правильно написал – мол, надо бы нашему государству определиться, зачем ему вообще нужна культура. Ну, литература в частности, коль скоро она нам все-таки ближе.


Тут ведь как. С одной стороны, культура всегда так или иначе служит интересам правящего класса, обслуживает интересы государства. Не потому что такая продажная, а потому что просто так человеческое общество устроено. Раз правящий класс есть, значит, ему нужно, чтобы его идеологию кто-то эксплицировал. А культура — пресволочнейшая штуковина: может и идеологию обслуживать, и вместе с тем диалектически ее отрицать, и при всем при этом быть великой. Хотя может и не быть, тут уж как карта ляжет. 


А с другой стороны, может ведь и не служить никаким интересам, а просто существовать как бы параллельно в другой плоскости. Хотя и тут как сказать – параллельные плоскости нет-нет да и пересекутся всегда где-нибудь. И надо бы государству быть великодушным и к такой культуре тоже. Фирдоуси, знаете ли, хоть и шиит, и перс, а все же «Шахнаме»-то по факту – великая слава персидского царства, а Махмуд оказался чересчур близорук и этого не разглядел.


В общем, правильно Рудалев все написал, но ведь прежде чем государству определяться, зачем ему нужны культура с литературой, государству надо бы прежде определиться самому для себя – зачем нужно оно. Глобальный рынок и постиндустриальное общество – уже не тот мир, где все дело в том, чтобы прославить великого правителя. У нас – классы и группы влияния, вот в их-то интересах все и дело. Так про чьи интересы оно, это государство — вот тут бы ему нужно прежде всего определиться. Про интересы, как говорит Садулаев, феодально-олигархических кланов? Ну это одно дело. Тогда и культура нужна такая, чтобы объясняла, что капитализм-счастье-зашибись. Только вот беда – оказывается, что культура эта вся куда-то утекла и из-за границы теперь доказывает, что большие тиражи «Воскрешения на Третьей мировой» это, знаете ли, так, погрешность, а большие тиражи «Лета в пионерском галстуке» – правило.


Или мы хотим так, чтобы государство оставалось работающим в интересах олигархических групп, а культура при этом была народная? Но ведь это так не работает. Чтобы культура была со своим народом, нужно чтобы и государство было со своим народом. А государство – это, на секундочку, прежде всего экономика. А в чьих интересах у нас работает экономика? 


Вот и получается немножко шизофрения. Про Фирдоуси и Махмуда – это ведь, понятное дело, схема, метафора, модель. Нынче не бывает так, чтобы один поэт и один царь. Нынче «поэт» – это группа, и «царь» – это группа. 


И все же царю нужно быть внимательным к живущему рядом с ним поэту. Иначе получится как с Махмудом: вроде и хороший был государь, а все-таки автора «Шахнаме» оставил умирать в нищете.

Автор
Вадим ЛЕВЕНТАЛЬ
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе