8 апреля 2010 ● Mихаил Шиянов
«Падают, падают дни – матовые жемчужины – в чашу безвременья. Разлетаются – одуванчики. Начало сливается с концом. Остается одно – неизменно вечное, старое и новое во все времена». Так писал Андрей Белый своему приятелю Павлу Флоренскому, будущему философу и священнику, накануне Первой русской революции. Апокалиптические предчувствия, ожидания скорейшего конца, особенно сильно проявившиеся у поэта Белого, в то время разделяли все круги русской интеллигенции. Еще в 1895 году Владимир Соловьев написал: «И голос все тот же звучит в тишине без укора:/ Конец уже близок, нежданное сбудется скоро». Что бы ни имел в виду великий русский мыслитель, как бы ни представлял себе это «нежданное», оно едва ли сбылось так, как ему грезилось. Всем чаяниям «апокалитических зорь» положила конец Октябрьская революция и коммунистический террор. Для большей части русской интеллигенции это действительно означало «конец времен» - в этом смысле соловьевские слова оказались пророческими.