30 книг, которые надо купить на non/fiction
3 декабря 2023 ● "Коммерсантъ Weekend"
Выбор Игоря Гулина и Лизы Биргер.
Генрих Сапгир
Собрание сочинений. Том 1: Голоса; Том 2: Мифы
В Гостином Дворе до 3 декабря проходит ежегодная Международная ярмарка интеллектуальной литературы non/fiction — главная московская книжная ярмарка года. Weekend попросил Игоря Гулина и Лизу Биргер выбрать книги, на которые стоит обратить особое внимание.
Новое литературное обозрение
Фото: Новое литературное обозрение
Первые два тома масштабного собрания сочинений поэта, прозаика, переводчика и детского писателя Генриха Сапгира. Начиная с 1950-х годов Сапгир был одной из центральных фигур культурной жизни московского подполья, а в первое постсоветское десятилетие — деятелем, активно работавшим над преемственностью андерграунда и новой литературы. Он не был настолько ярким новатором, как его товарищи по «лианозовской школе» — Игорь Холин, Всеволод Некрасов, но был задорным экспериментатором, мастером гротеска и веселой игры жанров. Без опытов Сапгира точно не было бы Дмитрия Александровича Пригова. Это собрание — логичное продолжение проекта по изданию Пригова, затеянного «Новым литературным обозрением». Устроено оно схожим образом: книги объединены не хронологией или жанром, а сквозной темой. В первом томе это полифония: разнообразные масочные стихотворения (вроде цикла «Черновики Пушкина», в котором Сапгир дописывал стихи к отдельным строчкам классика), переводы, заметки о современниках. Тема второго тома — мифология, понятая максимально широко: сюда входят не только вариации на библейские и античные темы, но и миф об андерграунде, в формирование которого Сапгир внес изрядный вклад.
Тур Ульвен
Исчезание равно образованию
Издательство Ивана Лимбаха
Перевод Нина Ставрогина и Дмитрий Воробьев
Фото: Издательство Ивана Лимбаха
Сборник избранных текстов Тура Ульвена — одного из самых значительных авторов норвежской литературы конца ХХ века. Ульвен был из тех писателей, что ввели довольно провинциальную норвежскоязычную словесность в общеевропейский контекст (классики вроде Гамсуна и Ибсена писали на датском). Однако в самом его письме есть оттенок обаятельного анахронизма. 1980-е и ранние 1990-е, на которые пришлись главные годы работы Ульвена (в 1995 году он покончил с собой), были расцветом постмодернизма. Ульвен же был уверенным модернистом, прививавшим к традиционной норвежской поэзии и прозе находки Андре Бретона, Рене Шара, Пауля Целана, Сэмюэла Беккета. Его стихи (они составляют большую часть тома) — тонкие, печально-иронические, фиксирующие мельчайшие всполохи ощущений и действительно написанные как бы на границе исчезания, растворения сознания. «Печной дым клубится у тебя изо рта, / но у смерти / в насущном хлебе вкуса нет. / С завязанными глазами, / с зажженной свечой / в руке / выйдешь в морось, за всем живым, стремящимся / в последний перелет / вперед тебя».
Аннемари Шварценбах
Смерть в Персии
Издательство Ad Marginem
Перевод Виталий Серов
Фото: Ad Marginem
Первая выходящая по-русски книга швейцарской писательницы, журналистки и фотографа Аннемари Шварценбах. В 1920-х Шварценбах жила в Берлине и была заметной фигурой богемы веймарской эпохи — яркая интеллектуалка, утонченная лесбиянка, убежденная социалистка, ведущая подчеркнуто декадентский образ жизни. В начале 1930-х веймарский шик закончился, Шварценбах вернулась в Швейцарию, но вскоре пустилась в путешествия — в Турцию, Персию, Афганистан. Эти опасные поездки для нее были, по сути, бегством — от политической депрессии, склок с матерью, убежденной нацисткой, любовных неурядиц и наркотической зависимости. Написанная в 1935–1936 годах «Смерть в Персии» — вроде бы типичные путевые заметки просвещенной и привилегированной европеянки о загадочном Востоке, но одновременно это пронзительный дневник отчаяния. Шварценбах писала его прямо в путешествии — в малярийной лихорадке, опиумном бреду, любовной тоске по безнадежно больной дочери турецкого посла. Позже она переработала текст в роман «Счастливая долина», но по-русски выходит ранний, не публиковавшийся при жизни, менее литературный и более документальный вариант.
Джон Бёрджер
Счастливый человек
Издательство Ad Marginem
Перевод Андрей Сен-Сеньков
Фото: Ad Marginem
Вышедшая в 1967 году книга английского писателя, критика и мыслителя Джона Бёрджера — очерк о знакомце автора, его соседе по деревне в Стаффордшире, враче Джоне Сассоле. Сельский врач — персонаж демократического пантеона XIX века, и Бёрджер, чрезвычайно ангажированный политически автор, знает, что такую фигуру уже не поставишь в освободительном авангарде. Тем интереснее в нее всмотреться. Сассол — прекрасный врач, обожаемый своими пациентами и любящий их. Но, помимо того, он своей практикой ставит вопрос о сущности самой профессии, состоящей буквально в борьбе со смертью. У Бёрджера врач — это ренессансная фигура: не узкий специалист, а человек, каждый день имеющий дело с самой сущностью жизни. «Счастливый человек» — книга очень поэтичная и вместе с тем трезвая, чуждая романтизации, постоянно ставящая болезненные политические вопросы (в том числе и к своему герою). Помимо того, здесь необычная форма. Эссе Бёрджера сопровождают снимки швейцарского фотографа Жана Мора. Они не иллюстрируют текст, а вступают с ним в ассоциативный диалог.
Надежда Санжарь
Записки Анны
Издательство Common place
Фото: Common place
Писательница Надежда Санжарь — практически забытая фигура эпохи Серебряного века и раннесоветской литературы. Эту забытость легко объяснить. Коллеги и критики не воспринимали Санжарь всерьез, а иногда откровенно издевались над ней. Исключением был разве что Блок, одно время с ней приятельствовавший (письма Санжарь к поэту напечатаны в приложении к книге). Но и он видел в ней прежде всего не литератора, а образец человеческой воли. Дочь проститутки и уголовника, не знавшая грамоты до 27 лет, претерпевшая множество унижений, она страстно хотела быть писательницей, вместе с тем презирала заносчивую интеллигенцию, но и стремилась к странному союзу с ней. Мечтой Санжарь было родить ребенка от великого человека; с этой просьбой она переходила от одного петербургского интеллектуала к другому, но план так и не увенчался успехом. Помимо того, она была своеобразным наивным философом и, как многие в ее эпоху, строила проекты по усовершенствованию самой человеческой природы. Обо всем этом она рассказывает в вышедшем в 1909 году автобиографическом романе «Записки Анны» — книге одинаково нелепой и страстной, диковинном документе духовных поисков начала ХХ века.
«Для голоса» Маяковского/Лисицкого
Издательство Арт Волхонка — Центр «Зотов»
Фото: Арт Волхонка – Центр Зотов
Первое в России факсимильное издание одного из главных шедевров конструктивистского бук-арта. Вышедшее в 1923 году в Берлине, но под маркой советского ГИЗа «Для голоса» не было такой уж важной книгой для самого Владимира Маяковского. Это небольшое избранное, составленное из стихотворений разных лет, особенно любимых чтецами-декламаторами («Хорошее отношение к лошадям», «А вы могли бы?», «Приказ по армии искусств», «Левый марш» и так далее). Обычно такие книжки выглядели довольно непритязательно, но Эль Лисицкий превратил ее в радикальный авангардный эксперимент — разговор на равных с автором (он сам говорил: «Автор — поэт стихов, я — поэт типографии»). Как и все искусство русского конструктивизма, этот проект отличается амбивалентностью: с одной стороны, чистая манифестация мастерства, виртуозная игра формы, с другой — утилитарный смысл, попытка создать новую революционную вещь. Лисицкий утверждал, что делает не буржуазную книгу-украшение, а пролетарскую книгу-прибор. Помимо собственно репринта, здесь — объемный искусствоведческий и филологический комментарий, а также ряд не публиковавшихся ранее документов.
«Семечки»: записная книжка Константина Вагинова
Издательство Европейского университета
Фото: Издательство Европейского университета
Еще один любопытный артефакт из истории русского модернизма. Поклонники Константина Вагинова (а за последние десятилетия он превратился из писателя для писателей в объект культа, сравнимого с культом его друзей-обэриутов) знали о существовании «Семечек» давно. Фрагменты их входили в собрание сочинений, но целиком этот текст до сих пор не публиковался. У Вагинова была парадоксальная эволюция: от утонченного эстетизма ранних стихов к безжалостному гротеску и коллекционированию разного рода курьезов в поздних романах. «Семечки» относятся как раз к последнему периоду. В сущности, это текст-коллекция. В течение трех последних лет жизни Вагинов заносил в специальную тетрадь комичные обрывки разговоров, анекдоты, матерные частушки, подслушанные интимные истории, новые фразеологизмы. Небольшая часть этого материала перекочевала в «Гарпагониану», его последний роман. Остальное — тоже как бы материал для возможных будущих текстов, однако читается он и как самостоятельная вещь — срез сырой, нецензурированной уличной речи ранних 1930-х.
Катя Морозова
Амальгама
Издательство Jaromir Hladik press
Фото: Jaromir Hladik press
Первая книга Кати Морозовой — писательницы, критика и создательницы литературного журнала «Носорог». Морозова давно живет в Венеции и очарована этим городом. Ее проза маркирована как принадлежащая воображаемому венецианскому тексту, сходному в своем устройстве с текстом петербургским. Ее заполняют воды и ветра, туман и редкое солнце, призрачные острова, статуи, зеркала, старинные фрески, эксцентричные персонажи, сомнамбулически бродящие в лабиринтах проулков. Таков же здесь настрой: фантасмагоричный, тревожно-меланхолический. На первый взгляд эти тексты родом из модернистской эпохи: немного Набоков, немного Кафка, немного Манн, но этот вроде бы мужской язык используется здесь для того, чтобы раскрыть тонкие, капельку жутковатые оттенки женского опыта. Последний и лучший из текстов «Амальгамы» — дневник наблюдений за собственной беременностью, причудливым образом переплетающийся с переживанием городского пространства. Эта особая телесность и делает прозу Морозовой современной.
Кристофер Кларк
Сомнамбулы
Издательство Института Гайдара
Перевод Алексей Снигиров
Фото: Издательство Института Гайдара
О Первой мировой войне существует невообразимое количество литературы, но вышедшую в 2012 году книгу историка Кристофера Кларка часто называют одной из лучших. Кларка интересуют причины того, что произошло в 1914 году. «Июльский кризис» он называет одним из самых сложных событий во всей человеческой истории; чтобы разобраться с ним, надо углубиться в подробности европейской политики нескольких предшествовавших войне десятилетий. Кларк считает: большинство писавших о Первой мировой пытались ответить на вопрос, почему она произошла, и неизменно терялись в потемках. Вместо этого можно задаться вопросом «как?». Его интересует конкретика, действия отдельных людей — политиков, дипломатов, террористов, членов монарших домов, публичных интеллектуалов. Все вместе эти деятели привели Европу к чудовищной войне, но никто ее не хотел. Отсюда — название книги: люди конца XIX — начала XX века были лунатиками, предпринимавшими сложнейшие действия, но толком не понимавшими, что они творят, и неотвратимо двигавшимися к катастрофе.
Николас Старгардт
Свидетели войны
Издательство КоЛибри — Азбука-Аттикус
Перевод Виктория Степанова
Фото: КоЛибри – Азбука-Аттикус
Известный специалист по Третьему рейху, автор недавно переведенной на русский работы «Мобилизованная нация», историк Николас Старгардт тоже родился в Австралии, работает в Британии, но его родители — немецкие эмигранты. Его книга 2005 года «Свидетели войны» — очевидным образом очень личное высказывание. Это рассказ о немецких детях эпохи Второй мировой: активисты гитлерюгенда и узники концлагерей, дети убежденных социалистов (какими были родители историка) и преданных нацистов, дети еврейских гетто, дети привилегированных кварталов Берлина и оккупированных Германией территорий, жертвы, соучастники, но главное — свидетели ужаса, люди, чью личность полностью сформировала война. Используя дневники, воспоминания, интервью, Старгардт пишет многофигурное полотно на грани документальной прозы с подчеркнуто гуманистическим звучанием, но никогда не впадает в бульварщину и нарочитую сентиментальность, что, учитывая тему,— безусловное достижение.
Владимир Пеняков
Частная армия Попски
Издательство Individuum
Перевод Николай Конашенок и Николай Мезин
Фото: Individuum
Владимир Пеняков родился в Бельгии в семье русских эмигрантов, жил в Англии и в Египте, был успешным инженером, писал книжки о рабочем вопросе, дружил с поэтами и бедуинами. Все это, казалось бы, не готовило его к карьере военачальника, которая принесла ему славу в 1940-х. Во время Второй мировой Пеняков стал во главе батальона, формально подчинявшегося вооруженным силам Великобритании, но на деле действовавшего почти независимо. Русская фамилия плохо давалась его соратникам, так что вскоре он получил прозвище Попски — в честь пса из американских комиксов (сам Пеняков, с симпатией относившийся к Советскому Союзу, считал этого персонажа собакой-большевиком). Чрезвычайно мобильная «армия Попски» воевала в Северной Африке и Италии, представляла собой бурную этническую смесь и быстро стала предметом легенд. Свои воспоминания Пеняков выпустил в 1950 году, за год до смерти. В основном это подробное описание военных акций его батальона, но любопытной книгу делают не столько сами события, сколько образ героя — интеллигентного, язвительного, склонного к авантюризму и лишенного героической напыщенности.
Шейла Фицпатрик
Белые русские — красная угроза?
Издательство Corpus
Перевод Татьяна Азаркович
Фото: Corpus
Новая книга классика англоязычной советологии Шейлы Фицпатрик — уход в сторону от ее основных занятий, истории сталинской эпохи. Это рассказ о практически неизученной странице истории русской диаспоры — эмиграции в Австралию. Фицпатрик — сама австралийка, хотя большую часть жизни прожила в США. В молодости она встречала пару русских эмигрантов, но даже для нее оказалось откровением, какого масштаба это был феномен. В первые 15 лет после окончания Второй мировой в Австралию приехало около 25 тыс. бывших граждан Российской империи и Советского Союза. Они ехали из Берлина и Харбина, это были белоэмигранты первой волны и остарбайтеры, депортированные нацистами, убежденные русские фашисты и коммунисты, не нашедшие себе места в СССР, евреи и казаки. Все вместе они составили крайне разношерстную диаспору. Хотя большинство из них было антисоветски настроено, в эпоху холодной войны австралийские власти относились к ним с изрядным подозрением, видя потенциальных агентов советского влияния. Отсюда — название книги.
Харальд Йенер
Волчье время
Издательство Individuum
Перевод Роман Эйвадис
Фото: Individuum
Десятилетие между катастрофой Второй мировой и экономическим возрождением Западной Германии в середине 1950-х долго называли «волчьим временем». Оно ассоциировалось с нищетой, озлобленностью, всеобщей подозрительностью, виной, притеснением, а иногда и насилием со стороны новых властей. Немецкий журналист Харальд Йенер рисует масштабную панораму «волчьего времени» и показывает, что все было не так уж и просто. Эпоха и правда была мрачноватой, но наполненной жизнью и поиском нового. Это достойная книга — написанная доступно, но не примитивно, нигде не сглаживающая углы и охватывающая множество на первый взгляд не связанных между собой сфер: от моды на «руинный туризм» в разрушенных немецких городах до романов между немцами и представителями оккупационных армий, от драматических судеб выживших узников концлагерей до распространения модернистского дизайна.
Юлиане Фюрст
Цветы, пробившие асфальт
Издательство Новое литературное обозрение
Перевод Ирина Косалс
Фото: Новое литературное обозрение
О советских хиппи написано много, но в основном это мемуары самих участников движения, так или иначе мифологизирующие историю «детей цветов». Хиппи были гораздо более массовым явлением, чем диссиденты или художественный андерграунд, однако исследовательской литературы о них до недавнего времени почти не существовало. Монография немецкого историка Юлиане Фюрст меняет положение. Это — взгляд снаружи, не романтизирующий, но наполненный искренней симпатией. Фюрст пишет подробную историю хипповской «системы», рассматривает все основные компоненты быта и воззрений (наркотики, джинсы клеш, обмен пластинками, пацифизм, культ безумия и так далее), отношения с другими маргинальными группами и с властями. Важная идея здесь — хиппи, какими они появились в СССР 1960-х, не были калькой со своих американских и европейских собратьев, а были специфически советским феноменом. Будучи принципиальными неформалами, они на деле представляли собой органичную часть разношерстного позднесоветского общества, занимали определенную, возможную только в позднем социализме социально-экономическую нишу. Поэтому движение это оказалось обречено на вымирание вместе с падением ненавистного ему государства.
Джордж Моссе
Образ мужчины
Издательство Европейского университета
Перевод Наталия Мазур
Фото: Издательство Европейского университета
Джордж Лахманн Моссе — американский историк немецко-еврейского происхождения (в его случае это важная деталь), автор классических работ о Германии эпохи Третьего рейха. Его поздняя, вышедшая в 1996 году книга «Образ мужчины» также выросла из занятий нацистской культурой. Однако Моссе здесь расширяет границы своих исследований, его интересует идеал маскулинности как один из скрытых фундаментов идеологии Европы Нового времени — того ее аспекта, что достигает в нацизме и фашизме своего пика. Знакомый нам образ идеального мужчины возник в XVIII веке. Он — порождение культуры европейских буржуа, хитрым образом совместившее в себе идеалы античной красоты и воспринятую из рыцарских романов этику средневековой аристократии. Атлетическое строение, идеальное здоровье, храбрость, сдержанность, верность, стальная воля — все эти черты так или иначе трансформировались, но оставались константами в европейской культуре последних трех веков. Важную роль в формировании мужского идеала играли и контрпримеры — евреи, гомосексуалы и другие «немужественные мужчины». Моссе прослеживает эволюцию этого образа от зарождения через многочисленные кризисы к концу ХХ века, обнаруживая его удивительную живучесть.
Алина Моисеева
Балконы
Издательство МСИ «Гараж»
Фото: МСИ «Гараж»
Тема книги антрополога Алины Моисеевой — балконы, важнейший топос в жизни советского и постсоветского человека, пространство между внешним и внутренним, улицей и домом, место обсессивного хранения разного рода хлама, любовных сцен, меланхолического курения, переругивания с соседями, подглядывания и так далее и так далее. Исследование Моисеевой — довольно необычное по форме. Научное разыскание на стыке урбанистики, городской этнографии и социальной антропологии здесь переплетается с экспериментальной прозой. Детские воспоминания, записи разговоров с друзьями, конспекты научных и философских книг, разбор «балконных» сцен из любимых пьес и фильмов, от «Ромео и Джульетты» до «Маленькой Веры», внимательное всматривание в бесчисленные картины и фотографии, поэтические опыты — все вместе это дает ощущение поиска метода, в котором невозможно остановиться, выбрать что-то одно. Работа о пограничных пространствах сама написана на границе языков, отсюда возникает эффект обаятельной беззащитности — редкий для урбанистических исследований.
Жак Рансьер
Невежественный учитель
Издательство МСИ «Гараж»
Перевод Виктор Лапицкий
Фото: МСИ «Гараж»
Жак Рансьер — один из самых значительных современных французских философов, специалист по политической и эстетической теориям, а также их необычным переплетениям. Эта ранняя, 1987 года, книга стоит в его творчестве немного особняком. Она посвящена педагогу начала XIX века Жозефу Жакото. Учитель республиканских взглядов, после реставрации монархии Жакото бежал из Франции в Голландию и начал преподавать там литературу. Сам он не знал голландского, а его студенты — французского, но Жакото решил, что это не такое уж и большое препятствие. Он взял первую попавшуюся книгу (ею оказался роман XVII века «Телемах» Франсуа Фенелона) и предложил ученикам начать читать ее, постепенно разбираясь, что к чему. Это сработало: они выучили французский. Так Жакото изобрел собственный метод преподавания. В его основе было не усвоение иерархической системы знаний, а раскрепощение интеллекта. Он был уверен: люди равны по своим способностям, научить можно кого угодно чему угодно, даже не зная предмета самому (вскоре учитель перешел к урокам древнееврейского). Рансьер, впрочем, все же не историк педагогики. Эксперимент Жакото для него становится отправной точкой для рассуждения об индивидуальном разуме и общественном устройстве, равенстве и освобождении.
Хайно Фальке при участии Йорга Рёмера
Свет во тьме
Издательство Corpus
Перевод Инна Каганова и Татьяна Лисовская
Фото: Corpus
Черные дыры, парадоксальные области искривленного пространства-времени, возникающие на месте умерших звезд, поглощающие все, включая свет,— один из самых завораживающих космических феноменов, предмет бесконечного количества фантазий. До недавнего времени они оставались теорией, считалось, что увидеть черную дыру невозможно, пока в 2019 году одну из них не удалось сфотографировать команде ученых под началом немецкого астронома Хайно Фальке. Книга, написанная Фальке вместе с журналистом Йоргом Рёмером, сочетает в себе сразу несколько жанров. Это подробный рассказ о погоне ученых за черной дырой, научная автобиография, краткое введение в историю современной астрономии и, что необычно в научно-популярной литературе, теологическое разыскание. Фальке — не только астроном, но еще протестантский проповедник. Погружение в самые пугающие тайны Вселенной для него — способ прикоснуться к удивительной красоте мироздания. «Свет во тьме» — книга, требующая от читателя внимания к нюансам теоретической физики, но при этом поэтичная.
Ребекка Склут
Бессмертная жизнь Генриетты Лакс
Издательство Альпина нон-фикшн
Перевод Анна Яковенко
Фото: Альпина нон-фикшн
Ставшая в 2010 году бестселлером и получившая несколько премий книга научного журналиста Ребекки Склут посвящена женщине, сыгравшей важнейшую роль в истории медицины и оставшейся абсолютно безвестной. Бедная чернокожая американка Генриетта Лакс умерла от рака шейки матки в 1951 году. Незадолго до смерти с разрешения Лакс врач Джон Хопкинс взял ее раковые клетки для экспериментов. Оказалось, что они обладают удивительной способностью к размножению. В следующие десятилетия клетки Генриетты, получившие название HeLa, использовали для лечения полиомиелита, гриппа, рака и еще десятков болезней. Они есть, вероятно, в каждой лаборатории, и едва ли не каждый человек, прибегавший к услугам западной медицины, имел с ними дело, они даже летали в космос. В общем, Генриетта оказалась бессмертна и одновременно забыта. Клетки Лакс позволили заработать миллионы долларов, а ее потомки остались в такой же нищете. Склут исправляет эту несправедливость. Ее книга — одновременно история Генриетты и ее семьи, ставящий болезненные этические вопросы очерк истории медицины и хроника многолетнего расследования, предпринятого самой Склут.
Эрже
Тинтин в стране Советов
Издательство Бумкнига
Перевод Михаил Хачатуров
Фото: Бумкнига
Жорж Проспер Реми, писавший и рисовавший под псевдонимом Эрже,— один из авторов, создавших европейский комикс ХХ века. Его знаменитый цикл, «Приключения Тинтина», выходил на протяжении пятидесяти с лишним лет. Однако первой, вышедшей в 1929 году книги о похождениях изобретательного журналиста с носиком, «Тинтин в стране Советов», Эрже стеснялся, называл ошибкой молодости и долго отказывался переиздавать. В общем, его можно понять: это откровенная агитка, написанная по заказу начальника Эрже по консервативной газете «Двадцатый век» аббата Норберта Валле, открыто сочувствовавшего нацистам и ненавидевшего большевиков. В год «великого перелома» Тинтин и его верный пес Милу отправляются в СССР писать репортаж об индустриализации, наблюдают чудовищную бедность и падение нравов, развращенность и беспринципность коммунистов, бегают от кровожадного ГПУ, бандитов, медведей и с гордостью выходят из всех передряг. В общем, это забавный артефакт европейской культуры 1920-х. Тем не менее в этой аляповатой поделке уже видно, что двадцатидвухлетний Эрже — блестящий рассказчик и рисовальщик.
Детские книги: выбор Лизы Биргер
Аня Десницкая
Звезда
Издательство Самокат
Фото: Самокат
Аня Десницкая — художница, которая вместе с Александрой Литвиной создала главные детские хиты последних лет: «Историю старой квартиры» и «Метро» (а также проиллюстрировала «Фермерские рынки мира» Марии Бахаревой). Ее новая книга рассказывает о девочке, которая уезжает из большого города, в котором без труда узнается Москва, жить в другую страну. Все кажется ей чужим: квартира, люди, еда, вывески магазинов на иврите, и тогда вместе с мамой она делает из картона звезду — такую же, какая стояла на подоконнике в ее московской квартире. Теперь, возвращаясь домой, она снова может узнать свое окно по звезде, и новая жизнь уже не кажется такой пугающей. Пронзительная книга о том, как начать жизнь заново и найти дом там, где все не как дома.
Евгений Антуфьев, Любовь Налогина
Смерть
Издательство V-A-C
Фото: Издательство V-A-C
Поп-ап-книга, скорее даже художественное приключение, чем литературный текст, с черепами и вигвамами смерти, поднимающимися с разворотов, которая позволяет с помощью разнообразных заданий, игр и других развлекательных элементов осторожно поговорить с детьми о смерти.
Анастасия Строкина
Загадки Солнечной системы
Художник Мария Ухова
Научный редактор Владимир Сурдин
Издательство Манн, Иванов и Фербер
Фото: Манн, Иванов и Фербер
Писательница и сказочница Анастасия Строкина замечательно умеет излагать научные факты в формате волшебных сказок: перед нами не просто рассказ о Солнечной системе, но и увлекательная история о Лунном Зайце и Великой Утке, которые пускаются в путешествие по планетам, спутникам и Солнцу.
Денис Крюков, Полина Калашникова
Билет для Зайца
Издательство А+А
Фото: А+А
Семейная сага для дошкольников о нескольких поколениях одной заячьей семьи, члены которой на протяжении многих десятилетий в силу разных обстоятельств ездили на общественном транспорте без билета, а на самом деле — увлекательная история Москвы и городского транспорта с начала XX века. Пролеты и конки, автомобили-эмки и автобусы-«луноходы» — исторические факты в обрамлении назидательной сказки с нарочито детскими иллюстрациями.
Елена Голованова
Триста тысяч узелков. Как я прочитал ковер
Художник Маша Пряничникова
Издательство Поляндрия
Фото: Поляндрия
Мальчик Гриша приезжает в незнакомое место и, уснув под ковром на стене, отправляется в путешествие по восточной крепости в сопровождении белой собаки, которая рассказывает ему все о коврах. Оказывается, их можно читать, как книги, если выучить язык, с помощью которого на них зашифрованы птицы, рыбы, верблюды, пчелы, деревья и цветы.
Серенелла Куарелло
На грани исчезновения: животный мир Земли
Художник Алессио Альчини
Перевод Оксана Рогоза
Издательство Пешком в историю
Фото: Пешком в историю
Эту книгу о вымирающих видах открывают две по-настоящему трагические истории: о последнем странствующем голубе и о самой одинокой в мире улитке. За ними следует большая и очень красивая энциклопедия вымерших видов — какими они были, что от них осталось и как изучать животных, которых больше нет. В частности, из нее можно узнать, бывает ли так, что животные вымерли, а потом снова появились, или что животные кажутся нам мифологическими, а на самом деле существуют в реальности. На оба вопроса, кстати, ответ — да.
Фолькер Менерт, Мартин Хааке
Все течет: великие реки мира
Перевод Мария Денисова
Фото: Самокат
Невероятной красоты альбом о самых крупных реках и о том, что их окружает: природе, животных, ну и, конечно, людях. Например, Колорадо, «укрощенную реку», сопровождает история Дикого Запада и огромных национальных парков, Волга рассказывает о поволжских немцах, старинных монастырях и Сталинграде, а Конго — о колонизации.
Бьёрн Сортланд, Тимо Парвела
Кеплер-62. Книга первая: приглашение
Перевод Иван Прилежаев
Издательство Розовый жираф
Фото: Розовый жираф
Детская антиутопия, написанная Тимо Парвелой, известным в России по замечательной серии книг о девочке Элле. В мире наступившей экологической катастрофы два мальчика с головой уходят в компьютерную игру, а оттуда отправляются в глобальное путешествие по спасению мира. Подробности увлекательны, детали продуманы, сцены отлично нарисованы, остается только надеяться, что следующей части не придется ждать слишком долго.
Брук Баркер
Как сурикаты заказывают пиццу. Безумные факты о животных и ученых, которые их исследуют
Перевод Ирина Епифанова
Издательство Livebook
Фото: Livebook
Брук Баркер, автор книги «Грустные факты о животных», на этот раз рассказывает довольно веселые факты. Например, что сурикаты принимают решения в группах с помощью голосований, а ягуары любят запах одеколона. Но эта книга не столько о животных, сколько об ученых: о людях, которые способны часами сидеть в болоте с биноклем, выискивать личинки антарктических мошек и изучать какашки разных зверей, чтобы мы чуть лучше поняли устройство мира.
Владимир Фомин
История велосипеда. Быстрые ноги
Художник Виктория Попова
Научный редактор Денис Зуев
Издательство Белая ворона
Фото: Белая ворона
Еще до выхода книги эта работа художницы Виктории Поповой попала в шорт-листы двух международных конкурсов иллюстрации. Научная часть, написанная велоэнтузиастом Владимиром Фомином, здесь тоже на высоте. Это история о том, как велосипед стал важной частью городской жизни, как его изобретение принесло свободу и, в частности, помогло женщинам в борьбе за свои права, а также о том, насколько современные велосипеды технологичны и как они на самом деле устроены.
Собрание сочинений. Том 1: Голоса; Том 2: Мифы
В Гостином Дворе до 3 декабря проходит ежегодная Международная ярмарка интеллектуальной литературы non/fiction — главная московская книжная ярмарка года. Weekend попросил Игоря Гулина и Лизу Биргер выбрать книги, на которые стоит обратить особое внимание.
Новое литературное обозрение
Фото: Новое литературное обозрение
Первые два тома масштабного собрания сочинений поэта, прозаика, переводчика и детского писателя Генриха Сапгира. Начиная с 1950-х годов Сапгир был одной из центральных фигур культурной жизни московского подполья, а в первое постсоветское десятилетие — деятелем, активно работавшим над преемственностью андерграунда и новой литературы. Он не был настолько ярким новатором, как его товарищи по «лианозовской школе» — Игорь Холин, Всеволод Некрасов, но был задорным экспериментатором, мастером гротеска и веселой игры жанров. Без опытов Сапгира точно не было бы Дмитрия Александровича Пригова. Это собрание — логичное продолжение проекта по изданию Пригова, затеянного «Новым литературным обозрением». Устроено оно схожим образом: книги объединены не хронологией или жанром, а сквозной темой. В первом томе это полифония: разнообразные масочные стихотворения (вроде цикла «Черновики Пушкина», в котором Сапгир дописывал стихи к отдельным строчкам классика), переводы, заметки о современниках. Тема второго тома — мифология, понятая максимально широко: сюда входят не только вариации на библейские и античные темы, но и миф об андерграунде, в формирование которого Сапгир внес изрядный вклад.
Тур Ульвен
Исчезание равно образованию
Издательство Ивана Лимбаха
Перевод Нина Ставрогина и Дмитрий Воробьев
Фото: Издательство Ивана Лимбаха
Сборник избранных текстов Тура Ульвена — одного из самых значительных авторов норвежской литературы конца ХХ века. Ульвен был из тех писателей, что ввели довольно провинциальную норвежскоязычную словесность в общеевропейский контекст (классики вроде Гамсуна и Ибсена писали на датском). Однако в самом его письме есть оттенок обаятельного анахронизма. 1980-е и ранние 1990-е, на которые пришлись главные годы работы Ульвена (в 1995 году он покончил с собой), были расцветом постмодернизма. Ульвен же был уверенным модернистом, прививавшим к традиционной норвежской поэзии и прозе находки Андре Бретона, Рене Шара, Пауля Целана, Сэмюэла Беккета. Его стихи (они составляют большую часть тома) — тонкие, печально-иронические, фиксирующие мельчайшие всполохи ощущений и действительно написанные как бы на границе исчезания, растворения сознания. «Печной дым клубится у тебя изо рта, / но у смерти / в насущном хлебе вкуса нет. / С завязанными глазами, / с зажженной свечой / в руке / выйдешь в морось, за всем живым, стремящимся / в последний перелет / вперед тебя».
Аннемари Шварценбах
Смерть в Персии
Издательство Ad Marginem
Перевод Виталий Серов
Фото: Ad Marginem
Первая выходящая по-русски книга швейцарской писательницы, журналистки и фотографа Аннемари Шварценбах. В 1920-х Шварценбах жила в Берлине и была заметной фигурой богемы веймарской эпохи — яркая интеллектуалка, утонченная лесбиянка, убежденная социалистка, ведущая подчеркнуто декадентский образ жизни. В начале 1930-х веймарский шик закончился, Шварценбах вернулась в Швейцарию, но вскоре пустилась в путешествия — в Турцию, Персию, Афганистан. Эти опасные поездки для нее были, по сути, бегством — от политической депрессии, склок с матерью, убежденной нацисткой, любовных неурядиц и наркотической зависимости. Написанная в 1935–1936 годах «Смерть в Персии» — вроде бы типичные путевые заметки просвещенной и привилегированной европеянки о загадочном Востоке, но одновременно это пронзительный дневник отчаяния. Шварценбах писала его прямо в путешествии — в малярийной лихорадке, опиумном бреду, любовной тоске по безнадежно больной дочери турецкого посла. Позже она переработала текст в роман «Счастливая долина», но по-русски выходит ранний, не публиковавшийся при жизни, менее литературный и более документальный вариант.
Джон Бёрджер
Счастливый человек
Издательство Ad Marginem
Перевод Андрей Сен-Сеньков
Фото: Ad Marginem
Вышедшая в 1967 году книга английского писателя, критика и мыслителя Джона Бёрджера — очерк о знакомце автора, его соседе по деревне в Стаффордшире, враче Джоне Сассоле. Сельский врач — персонаж демократического пантеона XIX века, и Бёрджер, чрезвычайно ангажированный политически автор, знает, что такую фигуру уже не поставишь в освободительном авангарде. Тем интереснее в нее всмотреться. Сассол — прекрасный врач, обожаемый своими пациентами и любящий их. Но, помимо того, он своей практикой ставит вопрос о сущности самой профессии, состоящей буквально в борьбе со смертью. У Бёрджера врач — это ренессансная фигура: не узкий специалист, а человек, каждый день имеющий дело с самой сущностью жизни. «Счастливый человек» — книга очень поэтичная и вместе с тем трезвая, чуждая романтизации, постоянно ставящая болезненные политические вопросы (в том числе и к своему герою). Помимо того, здесь необычная форма. Эссе Бёрджера сопровождают снимки швейцарского фотографа Жана Мора. Они не иллюстрируют текст, а вступают с ним в ассоциативный диалог.
Надежда Санжарь
Записки Анны
Издательство Common place
Фото: Common place
Писательница Надежда Санжарь — практически забытая фигура эпохи Серебряного века и раннесоветской литературы. Эту забытость легко объяснить. Коллеги и критики не воспринимали Санжарь всерьез, а иногда откровенно издевались над ней. Исключением был разве что Блок, одно время с ней приятельствовавший (письма Санжарь к поэту напечатаны в приложении к книге). Но и он видел в ней прежде всего не литератора, а образец человеческой воли. Дочь проститутки и уголовника, не знавшая грамоты до 27 лет, претерпевшая множество унижений, она страстно хотела быть писательницей, вместе с тем презирала заносчивую интеллигенцию, но и стремилась к странному союзу с ней. Мечтой Санжарь было родить ребенка от великого человека; с этой просьбой она переходила от одного петербургского интеллектуала к другому, но план так и не увенчался успехом. Помимо того, она была своеобразным наивным философом и, как многие в ее эпоху, строила проекты по усовершенствованию самой человеческой природы. Обо всем этом она рассказывает в вышедшем в 1909 году автобиографическом романе «Записки Анны» — книге одинаково нелепой и страстной, диковинном документе духовных поисков начала ХХ века.
«Для голоса» Маяковского/Лисицкого
Издательство Арт Волхонка — Центр «Зотов»
Фото: Арт Волхонка – Центр Зотов
Первое в России факсимильное издание одного из главных шедевров конструктивистского бук-арта. Вышедшее в 1923 году в Берлине, но под маркой советского ГИЗа «Для голоса» не было такой уж важной книгой для самого Владимира Маяковского. Это небольшое избранное, составленное из стихотворений разных лет, особенно любимых чтецами-декламаторами («Хорошее отношение к лошадям», «А вы могли бы?», «Приказ по армии искусств», «Левый марш» и так далее). Обычно такие книжки выглядели довольно непритязательно, но Эль Лисицкий превратил ее в радикальный авангардный эксперимент — разговор на равных с автором (он сам говорил: «Автор — поэт стихов, я — поэт типографии»). Как и все искусство русского конструктивизма, этот проект отличается амбивалентностью: с одной стороны, чистая манифестация мастерства, виртуозная игра формы, с другой — утилитарный смысл, попытка создать новую революционную вещь. Лисицкий утверждал, что делает не буржуазную книгу-украшение, а пролетарскую книгу-прибор. Помимо собственно репринта, здесь — объемный искусствоведческий и филологический комментарий, а также ряд не публиковавшихся ранее документов.
«Семечки»: записная книжка Константина Вагинова
Издательство Европейского университета
Фото: Издательство Европейского университета
Еще один любопытный артефакт из истории русского модернизма. Поклонники Константина Вагинова (а за последние десятилетия он превратился из писателя для писателей в объект культа, сравнимого с культом его друзей-обэриутов) знали о существовании «Семечек» давно. Фрагменты их входили в собрание сочинений, но целиком этот текст до сих пор не публиковался. У Вагинова была парадоксальная эволюция: от утонченного эстетизма ранних стихов к безжалостному гротеску и коллекционированию разного рода курьезов в поздних романах. «Семечки» относятся как раз к последнему периоду. В сущности, это текст-коллекция. В течение трех последних лет жизни Вагинов заносил в специальную тетрадь комичные обрывки разговоров, анекдоты, матерные частушки, подслушанные интимные истории, новые фразеологизмы. Небольшая часть этого материала перекочевала в «Гарпагониану», его последний роман. Остальное — тоже как бы материал для возможных будущих текстов, однако читается он и как самостоятельная вещь — срез сырой, нецензурированной уличной речи ранних 1930-х.
Катя Морозова
Амальгама
Издательство Jaromir Hladik press
Фото: Jaromir Hladik press
Первая книга Кати Морозовой — писательницы, критика и создательницы литературного журнала «Носорог». Морозова давно живет в Венеции и очарована этим городом. Ее проза маркирована как принадлежащая воображаемому венецианскому тексту, сходному в своем устройстве с текстом петербургским. Ее заполняют воды и ветра, туман и редкое солнце, призрачные острова, статуи, зеркала, старинные фрески, эксцентричные персонажи, сомнамбулически бродящие в лабиринтах проулков. Таков же здесь настрой: фантасмагоричный, тревожно-меланхолический. На первый взгляд эти тексты родом из модернистской эпохи: немного Набоков, немного Кафка, немного Манн, но этот вроде бы мужской язык используется здесь для того, чтобы раскрыть тонкие, капельку жутковатые оттенки женского опыта. Последний и лучший из текстов «Амальгамы» — дневник наблюдений за собственной беременностью, причудливым образом переплетающийся с переживанием городского пространства. Эта особая телесность и делает прозу Морозовой современной.
Кристофер Кларк
Сомнамбулы
Издательство Института Гайдара
Перевод Алексей Снигиров
Фото: Издательство Института Гайдара
О Первой мировой войне существует невообразимое количество литературы, но вышедшую в 2012 году книгу историка Кристофера Кларка часто называют одной из лучших. Кларка интересуют причины того, что произошло в 1914 году. «Июльский кризис» он называет одним из самых сложных событий во всей человеческой истории; чтобы разобраться с ним, надо углубиться в подробности европейской политики нескольких предшествовавших войне десятилетий. Кларк считает: большинство писавших о Первой мировой пытались ответить на вопрос, почему она произошла, и неизменно терялись в потемках. Вместо этого можно задаться вопросом «как?». Его интересует конкретика, действия отдельных людей — политиков, дипломатов, террористов, членов монарших домов, публичных интеллектуалов. Все вместе эти деятели привели Европу к чудовищной войне, но никто ее не хотел. Отсюда — название книги: люди конца XIX — начала XX века были лунатиками, предпринимавшими сложнейшие действия, но толком не понимавшими, что они творят, и неотвратимо двигавшимися к катастрофе.
Николас Старгардт
Свидетели войны
Издательство КоЛибри — Азбука-Аттикус
Перевод Виктория Степанова
Фото: КоЛибри – Азбука-Аттикус
Известный специалист по Третьему рейху, автор недавно переведенной на русский работы «Мобилизованная нация», историк Николас Старгардт тоже родился в Австралии, работает в Британии, но его родители — немецкие эмигранты. Его книга 2005 года «Свидетели войны» — очевидным образом очень личное высказывание. Это рассказ о немецких детях эпохи Второй мировой: активисты гитлерюгенда и узники концлагерей, дети убежденных социалистов (какими были родители историка) и преданных нацистов, дети еврейских гетто, дети привилегированных кварталов Берлина и оккупированных Германией территорий, жертвы, соучастники, но главное — свидетели ужаса, люди, чью личность полностью сформировала война. Используя дневники, воспоминания, интервью, Старгардт пишет многофигурное полотно на грани документальной прозы с подчеркнуто гуманистическим звучанием, но никогда не впадает в бульварщину и нарочитую сентиментальность, что, учитывая тему,— безусловное достижение.
Владимир Пеняков
Частная армия Попски
Издательство Individuum
Перевод Николай Конашенок и Николай Мезин
Фото: Individuum
Владимир Пеняков родился в Бельгии в семье русских эмигрантов, жил в Англии и в Египте, был успешным инженером, писал книжки о рабочем вопросе, дружил с поэтами и бедуинами. Все это, казалось бы, не готовило его к карьере военачальника, которая принесла ему славу в 1940-х. Во время Второй мировой Пеняков стал во главе батальона, формально подчинявшегося вооруженным силам Великобритании, но на деле действовавшего почти независимо. Русская фамилия плохо давалась его соратникам, так что вскоре он получил прозвище Попски — в честь пса из американских комиксов (сам Пеняков, с симпатией относившийся к Советскому Союзу, считал этого персонажа собакой-большевиком). Чрезвычайно мобильная «армия Попски» воевала в Северной Африке и Италии, представляла собой бурную этническую смесь и быстро стала предметом легенд. Свои воспоминания Пеняков выпустил в 1950 году, за год до смерти. В основном это подробное описание военных акций его батальона, но любопытной книгу делают не столько сами события, сколько образ героя — интеллигентного, язвительного, склонного к авантюризму и лишенного героической напыщенности.
Шейла Фицпатрик
Белые русские — красная угроза?
Издательство Corpus
Перевод Татьяна Азаркович
Фото: Corpus
Новая книга классика англоязычной советологии Шейлы Фицпатрик — уход в сторону от ее основных занятий, истории сталинской эпохи. Это рассказ о практически неизученной странице истории русской диаспоры — эмиграции в Австралию. Фицпатрик — сама австралийка, хотя большую часть жизни прожила в США. В молодости она встречала пару русских эмигрантов, но даже для нее оказалось откровением, какого масштаба это был феномен. В первые 15 лет после окончания Второй мировой в Австралию приехало около 25 тыс. бывших граждан Российской империи и Советского Союза. Они ехали из Берлина и Харбина, это были белоэмигранты первой волны и остарбайтеры, депортированные нацистами, убежденные русские фашисты и коммунисты, не нашедшие себе места в СССР, евреи и казаки. Все вместе они составили крайне разношерстную диаспору. Хотя большинство из них было антисоветски настроено, в эпоху холодной войны австралийские власти относились к ним с изрядным подозрением, видя потенциальных агентов советского влияния. Отсюда — название книги.
Харальд Йенер
Волчье время
Издательство Individuum
Перевод Роман Эйвадис
Фото: Individuum
Десятилетие между катастрофой Второй мировой и экономическим возрождением Западной Германии в середине 1950-х долго называли «волчьим временем». Оно ассоциировалось с нищетой, озлобленностью, всеобщей подозрительностью, виной, притеснением, а иногда и насилием со стороны новых властей. Немецкий журналист Харальд Йенер рисует масштабную панораму «волчьего времени» и показывает, что все было не так уж и просто. Эпоха и правда была мрачноватой, но наполненной жизнью и поиском нового. Это достойная книга — написанная доступно, но не примитивно, нигде не сглаживающая углы и охватывающая множество на первый взгляд не связанных между собой сфер: от моды на «руинный туризм» в разрушенных немецких городах до романов между немцами и представителями оккупационных армий, от драматических судеб выживших узников концлагерей до распространения модернистского дизайна.
Юлиане Фюрст
Цветы, пробившие асфальт
Издательство Новое литературное обозрение
Перевод Ирина Косалс
Фото: Новое литературное обозрение
О советских хиппи написано много, но в основном это мемуары самих участников движения, так или иначе мифологизирующие историю «детей цветов». Хиппи были гораздо более массовым явлением, чем диссиденты или художественный андерграунд, однако исследовательской литературы о них до недавнего времени почти не существовало. Монография немецкого историка Юлиане Фюрст меняет положение. Это — взгляд снаружи, не романтизирующий, но наполненный искренней симпатией. Фюрст пишет подробную историю хипповской «системы», рассматривает все основные компоненты быта и воззрений (наркотики, джинсы клеш, обмен пластинками, пацифизм, культ безумия и так далее), отношения с другими маргинальными группами и с властями. Важная идея здесь — хиппи, какими они появились в СССР 1960-х, не были калькой со своих американских и европейских собратьев, а были специфически советским феноменом. Будучи принципиальными неформалами, они на деле представляли собой органичную часть разношерстного позднесоветского общества, занимали определенную, возможную только в позднем социализме социально-экономическую нишу. Поэтому движение это оказалось обречено на вымирание вместе с падением ненавистного ему государства.
Джордж Моссе
Образ мужчины
Издательство Европейского университета
Перевод Наталия Мазур
Фото: Издательство Европейского университета
Джордж Лахманн Моссе — американский историк немецко-еврейского происхождения (в его случае это важная деталь), автор классических работ о Германии эпохи Третьего рейха. Его поздняя, вышедшая в 1996 году книга «Образ мужчины» также выросла из занятий нацистской культурой. Однако Моссе здесь расширяет границы своих исследований, его интересует идеал маскулинности как один из скрытых фундаментов идеологии Европы Нового времени — того ее аспекта, что достигает в нацизме и фашизме своего пика. Знакомый нам образ идеального мужчины возник в XVIII веке. Он — порождение культуры европейских буржуа, хитрым образом совместившее в себе идеалы античной красоты и воспринятую из рыцарских романов этику средневековой аристократии. Атлетическое строение, идеальное здоровье, храбрость, сдержанность, верность, стальная воля — все эти черты так или иначе трансформировались, но оставались константами в европейской культуре последних трех веков. Важную роль в формировании мужского идеала играли и контрпримеры — евреи, гомосексуалы и другие «немужественные мужчины». Моссе прослеживает эволюцию этого образа от зарождения через многочисленные кризисы к концу ХХ века, обнаруживая его удивительную живучесть.
Алина Моисеева
Балконы
Издательство МСИ «Гараж»
Фото: МСИ «Гараж»
Тема книги антрополога Алины Моисеевой — балконы, важнейший топос в жизни советского и постсоветского человека, пространство между внешним и внутренним, улицей и домом, место обсессивного хранения разного рода хлама, любовных сцен, меланхолического курения, переругивания с соседями, подглядывания и так далее и так далее. Исследование Моисеевой — довольно необычное по форме. Научное разыскание на стыке урбанистики, городской этнографии и социальной антропологии здесь переплетается с экспериментальной прозой. Детские воспоминания, записи разговоров с друзьями, конспекты научных и философских книг, разбор «балконных» сцен из любимых пьес и фильмов, от «Ромео и Джульетты» до «Маленькой Веры», внимательное всматривание в бесчисленные картины и фотографии, поэтические опыты — все вместе это дает ощущение поиска метода, в котором невозможно остановиться, выбрать что-то одно. Работа о пограничных пространствах сама написана на границе языков, отсюда возникает эффект обаятельной беззащитности — редкий для урбанистических исследований.
Жак Рансьер
Невежественный учитель
Издательство МСИ «Гараж»
Перевод Виктор Лапицкий
Фото: МСИ «Гараж»
Жак Рансьер — один из самых значительных современных французских философов, специалист по политической и эстетической теориям, а также их необычным переплетениям. Эта ранняя, 1987 года, книга стоит в его творчестве немного особняком. Она посвящена педагогу начала XIX века Жозефу Жакото. Учитель республиканских взглядов, после реставрации монархии Жакото бежал из Франции в Голландию и начал преподавать там литературу. Сам он не знал голландского, а его студенты — французского, но Жакото решил, что это не такое уж и большое препятствие. Он взял первую попавшуюся книгу (ею оказался роман XVII века «Телемах» Франсуа Фенелона) и предложил ученикам начать читать ее, постепенно разбираясь, что к чему. Это сработало: они выучили французский. Так Жакото изобрел собственный метод преподавания. В его основе было не усвоение иерархической системы знаний, а раскрепощение интеллекта. Он был уверен: люди равны по своим способностям, научить можно кого угодно чему угодно, даже не зная предмета самому (вскоре учитель перешел к урокам древнееврейского). Рансьер, впрочем, все же не историк педагогики. Эксперимент Жакото для него становится отправной точкой для рассуждения об индивидуальном разуме и общественном устройстве, равенстве и освобождении.
Хайно Фальке при участии Йорга Рёмера
Свет во тьме
Издательство Corpus
Перевод Инна Каганова и Татьяна Лисовская
Фото: Corpus
Черные дыры, парадоксальные области искривленного пространства-времени, возникающие на месте умерших звезд, поглощающие все, включая свет,— один из самых завораживающих космических феноменов, предмет бесконечного количества фантазий. До недавнего времени они оставались теорией, считалось, что увидеть черную дыру невозможно, пока в 2019 году одну из них не удалось сфотографировать команде ученых под началом немецкого астронома Хайно Фальке. Книга, написанная Фальке вместе с журналистом Йоргом Рёмером, сочетает в себе сразу несколько жанров. Это подробный рассказ о погоне ученых за черной дырой, научная автобиография, краткое введение в историю современной астрономии и, что необычно в научно-популярной литературе, теологическое разыскание. Фальке — не только астроном, но еще протестантский проповедник. Погружение в самые пугающие тайны Вселенной для него — способ прикоснуться к удивительной красоте мироздания. «Свет во тьме» — книга, требующая от читателя внимания к нюансам теоретической физики, но при этом поэтичная.
Ребекка Склут
Бессмертная жизнь Генриетты Лакс
Издательство Альпина нон-фикшн
Перевод Анна Яковенко
Фото: Альпина нон-фикшн
Ставшая в 2010 году бестселлером и получившая несколько премий книга научного журналиста Ребекки Склут посвящена женщине, сыгравшей важнейшую роль в истории медицины и оставшейся абсолютно безвестной. Бедная чернокожая американка Генриетта Лакс умерла от рака шейки матки в 1951 году. Незадолго до смерти с разрешения Лакс врач Джон Хопкинс взял ее раковые клетки для экспериментов. Оказалось, что они обладают удивительной способностью к размножению. В следующие десятилетия клетки Генриетты, получившие название HeLa, использовали для лечения полиомиелита, гриппа, рака и еще десятков болезней. Они есть, вероятно, в каждой лаборатории, и едва ли не каждый человек, прибегавший к услугам западной медицины, имел с ними дело, они даже летали в космос. В общем, Генриетта оказалась бессмертна и одновременно забыта. Клетки Лакс позволили заработать миллионы долларов, а ее потомки остались в такой же нищете. Склут исправляет эту несправедливость. Ее книга — одновременно история Генриетты и ее семьи, ставящий болезненные этические вопросы очерк истории медицины и хроника многолетнего расследования, предпринятого самой Склут.
Эрже
Тинтин в стране Советов
Издательство Бумкнига
Перевод Михаил Хачатуров
Фото: Бумкнига
Жорж Проспер Реми, писавший и рисовавший под псевдонимом Эрже,— один из авторов, создавших европейский комикс ХХ века. Его знаменитый цикл, «Приключения Тинтина», выходил на протяжении пятидесяти с лишним лет. Однако первой, вышедшей в 1929 году книги о похождениях изобретательного журналиста с носиком, «Тинтин в стране Советов», Эрже стеснялся, называл ошибкой молодости и долго отказывался переиздавать. В общем, его можно понять: это откровенная агитка, написанная по заказу начальника Эрже по консервативной газете «Двадцатый век» аббата Норберта Валле, открыто сочувствовавшего нацистам и ненавидевшего большевиков. В год «великого перелома» Тинтин и его верный пес Милу отправляются в СССР писать репортаж об индустриализации, наблюдают чудовищную бедность и падение нравов, развращенность и беспринципность коммунистов, бегают от кровожадного ГПУ, бандитов, медведей и с гордостью выходят из всех передряг. В общем, это забавный артефакт европейской культуры 1920-х. Тем не менее в этой аляповатой поделке уже видно, что двадцатидвухлетний Эрже — блестящий рассказчик и рисовальщик.
Детские книги: выбор Лизы Биргер
Аня Десницкая
Звезда
Издательство Самокат
Фото: Самокат
Аня Десницкая — художница, которая вместе с Александрой Литвиной создала главные детские хиты последних лет: «Историю старой квартиры» и «Метро» (а также проиллюстрировала «Фермерские рынки мира» Марии Бахаревой). Ее новая книга рассказывает о девочке, которая уезжает из большого города, в котором без труда узнается Москва, жить в другую страну. Все кажется ей чужим: квартира, люди, еда, вывески магазинов на иврите, и тогда вместе с мамой она делает из картона звезду — такую же, какая стояла на подоконнике в ее московской квартире. Теперь, возвращаясь домой, она снова может узнать свое окно по звезде, и новая жизнь уже не кажется такой пугающей. Пронзительная книга о том, как начать жизнь заново и найти дом там, где все не как дома.
Евгений Антуфьев, Любовь Налогина
Смерть
Издательство V-A-C
Фото: Издательство V-A-C
Поп-ап-книга, скорее даже художественное приключение, чем литературный текст, с черепами и вигвамами смерти, поднимающимися с разворотов, которая позволяет с помощью разнообразных заданий, игр и других развлекательных элементов осторожно поговорить с детьми о смерти.
Анастасия Строкина
Загадки Солнечной системы
Художник Мария Ухова
Научный редактор Владимир Сурдин
Издательство Манн, Иванов и Фербер
Фото: Манн, Иванов и Фербер
Писательница и сказочница Анастасия Строкина замечательно умеет излагать научные факты в формате волшебных сказок: перед нами не просто рассказ о Солнечной системе, но и увлекательная история о Лунном Зайце и Великой Утке, которые пускаются в путешествие по планетам, спутникам и Солнцу.
Денис Крюков, Полина Калашникова
Билет для Зайца
Издательство А+А
Фото: А+А
Семейная сага для дошкольников о нескольких поколениях одной заячьей семьи, члены которой на протяжении многих десятилетий в силу разных обстоятельств ездили на общественном транспорте без билета, а на самом деле — увлекательная история Москвы и городского транспорта с начала XX века. Пролеты и конки, автомобили-эмки и автобусы-«луноходы» — исторические факты в обрамлении назидательной сказки с нарочито детскими иллюстрациями.
Елена Голованова
Триста тысяч узелков. Как я прочитал ковер
Художник Маша Пряничникова
Издательство Поляндрия
Фото: Поляндрия
Мальчик Гриша приезжает в незнакомое место и, уснув под ковром на стене, отправляется в путешествие по восточной крепости в сопровождении белой собаки, которая рассказывает ему все о коврах. Оказывается, их можно читать, как книги, если выучить язык, с помощью которого на них зашифрованы птицы, рыбы, верблюды, пчелы, деревья и цветы.
Серенелла Куарелло
На грани исчезновения: животный мир Земли
Художник Алессио Альчини
Перевод Оксана Рогоза
Издательство Пешком в историю
Фото: Пешком в историю
Эту книгу о вымирающих видах открывают две по-настоящему трагические истории: о последнем странствующем голубе и о самой одинокой в мире улитке. За ними следует большая и очень красивая энциклопедия вымерших видов — какими они были, что от них осталось и как изучать животных, которых больше нет. В частности, из нее можно узнать, бывает ли так, что животные вымерли, а потом снова появились, или что животные кажутся нам мифологическими, а на самом деле существуют в реальности. На оба вопроса, кстати, ответ — да.
Фолькер Менерт, Мартин Хааке
Все течет: великие реки мира
Перевод Мария Денисова
Фото: Самокат
Невероятной красоты альбом о самых крупных реках и о том, что их окружает: природе, животных, ну и, конечно, людях. Например, Колорадо, «укрощенную реку», сопровождает история Дикого Запада и огромных национальных парков, Волга рассказывает о поволжских немцах, старинных монастырях и Сталинграде, а Конго — о колонизации.
Бьёрн Сортланд, Тимо Парвела
Кеплер-62. Книга первая: приглашение
Перевод Иван Прилежаев
Издательство Розовый жираф
Фото: Розовый жираф
Детская антиутопия, написанная Тимо Парвелой, известным в России по замечательной серии книг о девочке Элле. В мире наступившей экологической катастрофы два мальчика с головой уходят в компьютерную игру, а оттуда отправляются в глобальное путешествие по спасению мира. Подробности увлекательны, детали продуманы, сцены отлично нарисованы, остается только надеяться, что следующей части не придется ждать слишком долго.
Брук Баркер
Как сурикаты заказывают пиццу. Безумные факты о животных и ученых, которые их исследуют
Перевод Ирина Епифанова
Издательство Livebook
Фото: Livebook
Брук Баркер, автор книги «Грустные факты о животных», на этот раз рассказывает довольно веселые факты. Например, что сурикаты принимают решения в группах с помощью голосований, а ягуары любят запах одеколона. Но эта книга не столько о животных, сколько об ученых: о людях, которые способны часами сидеть в болоте с биноклем, выискивать личинки антарктических мошек и изучать какашки разных зверей, чтобы мы чуть лучше поняли устройство мира.
Владимир Фомин
История велосипеда. Быстрые ноги
Художник Виктория Попова
Научный редактор Денис Зуев
Издательство Белая ворона
Фото: Белая ворона
Еще до выхода книги эта работа художницы Виктории Поповой попала в шорт-листы двух международных конкурсов иллюстрации. Научная часть, написанная велоэнтузиастом Владимиром Фомином, здесь тоже на высоте. Это история о том, как велосипед стал важной частью городской жизни, как его изобретение принесло свободу и, в частности, помогло женщинам в борьбе за свои права, а также о том, насколько современные велосипеды технологичны и как они на самом деле устроены.