Арсений Тарковский: "До высокой звезды"

Когда заходит речь об Арсении Тарковском, вероятно, многие из нас вспоминают свои первые встречи с его волшебной, несравненной поэзией. Вот и я припомнил сейчас свои школьные годы, полутемный зал районного кинотеатра, куда я пришёл с магнитофоном, чтобы, сидя на первом ряду, поближе к динамикам, записать на микрофон стихотворение — услышанное за день до того с киноэкрана. 

Ценителей стихов вокруг меня тогда не было, расставаться с вчерашним впечатлением я не желал, и другой возможности добыть этот текст у меня не было. 

Фильм, который я смотрел по второму разу, назывался «Зеркало».

…На экране — непарадная военная хроника. По колено в мутной воде, измученные солдаты волокут понтон с пушкой, мешками и какими-то ящиками. Потом вода сменяется чавкающей грязью, а солдаты всё бредут и бредут куда-то к горизонту, тащат на плечах снаряжение, жерди, — и в это самое время тревожная музыка начинает стихать. И я опять почему-то не могу сдержать слёз, а навстречу мне всё плывет и плывёт густой, необыкновенный голос, читающий вот такое:

Бессмертны все. Бессмертно всё. Не надо

Бояться смерти ни в семнадцать лет,

Ни в семьдесят. Есть только явь и свет,

Ни тьмы, ни смерти нет на этом свете.

Мы все уже на берегу морском,

И я из тех, кто выбирает сети,

Когда идет бессмертье косяком.

Я сразу догадался, что читает автор стихотворения, что это никакой не актер. А титры подсказали ещё, что он — родной человек для режиссера фильма…

Марина Арсеньевна Тарковская, автор чудесной книги «Осколки зеркала» пишет в одной из своих статей о довоенной поэме отца под названием «Завещание», вспоминает о провидческих строках из неё, посвященных режиссеру этой кинокартины. «Я первый гость в день твоего рожденья, / И мне дано с тобою жить вдвоём, / Входить в твои ночные сновиденья / И отражаться в зеркале твоем…»

Поклонимся, друзья, светлой памяти Арсения Тарковского, и возблагодарим Господа за щедрость стихотворного дара великому поэту. Дара, который он бережно и вдохновенно донёс до нас с вами, любящих его стихи и преображаемых ими.


Рисунок Наталии Кондратовой

* * *

За хлеб мой насущный, за каждую каплю воды

Спасибо скажу,

За то, что Адамовы я повторяю труды,

Спасибо скажу.

За этот пророческий, этот бессмысленный дар,

За то, что нельзя

Ни словом, ни птичьим заклятьем спастись от беды,

Спасибо скажу.

За то, что в родимую душную землю сойду,

В траву перельюсь,

За то, что мой путь — от земли до высокой звезды,

Спасибо скажу.

1945

* * *

Я учился траве, раскрывая тетрадь,

И трава начинала, как флейта, звучать.

Я ловил соответствие звука и цвета,

И когда запевала свой гимн стрекоза,

Меж зеленых ладов проходя, как комета,

Я-то знал, что любая росинка — слеза.

Знал, что в каждой фасетке огромного ока,

В каждой радуге яркострекочущих крыл

Обитает горящее слово пророка,

И Адамову тайну я чудом открыл.

Я любил свой мучительный труд, эту кладку

Слов, скрепленных их собственным светом, загадку

Смутных чувств и простую разгадку ума,

В слове правда мне виделась правда сама,

Был язык мой правдив, как спектральный анализ,

А слова у меня под ногами валялись.

И еще я скажу: собеседник мой прав,

В четверть шума я слышал, в полсвета я видел,

Но зато не унизил ни близких, ни трав,

Равнодушием отчей земли не обидел,

И пока на земле я работал, приняв

Дар студеной воды и пахучего хлеба,

Надо мною стояло бездонное небо,

Звезды падали мне на рукав.

1956

До стихов

Когда, еще спросонок, тело

Мне душу жгло и предо мной

Огнем вперед судьба летела

Неопалимой купиной, —

Свистели флейты ниоткуда,

Кричали у меня в ушах

Фанфары, и земного чуда

Ходила сетка на смычках,

И в каждом цвете, в каждом тоне

Из тысяч радуг и ладов

Окрестный мир стоял в короне

Своих морей и городов.

И странно: от всего живого

Я принял только свет и звук, —

Еще грядущее ни слова

Не заронило в этот круг...

1965

* * *

В пятнах света, в путанице линий

Я себя нашёл, как брата брат:

Шмель пирует в самой сердцевине

Розы четырёх координат.

Я не знаю, кто я и откуда,

Где зачат — в аду или в раю,

Знаю только, что за это чудо

Я своё бессмертье отдаю.

Ничего не помнит об отчизне,

Лепестки вселенной вороша,

Пятая координата жизни —

Самосознающая душа.

1975

* * *

Душу, вспыхнувшую на лету,

Не увидели в комнате белой,

Где в перстах милосердных колдуний

Нежно теплилось детское тело.

Дождь по саду прошел накануне,

И просохнуть земля не успела;

Столько было сирени в июне,

Что сияние мира синело.

И в июле, и в августе было

Столько света в трех окнах, и цвета,

Столько в небо фонтанами било

До конца первозданного лета,

Что судьба моя и за могилой

Днем творенья, как почва, прогрета.

1976

* * *

Меркнет зрение — сила моя,

Два незримых алмазных копья;

Глохнет слух, полный давнего грома

И дыхания отчего дома;

Жестких мышц ослабели узлы,

Как на пашне седые волы;

И не светятся больше ночами

Два крыла у меня за плечами.

Я свеча, я сгорел на пиру.

Соберите мой воск поутру,

И подскажет вам эта страница,

Как вам плакать и чем вам гордиться,

Как веселья последнюю треть

Раздарить и легко умереть,

И под сенью случайного крова

Загореться посмертно, как слово.

1977

Автор: КРЮЧКОВ Павел, заместитель главного редактора журнала “Новый мир”

Фома

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе