Константин Паустовский: «смертельно интересная жизнь»

«Природа будет действовать на нас со всей своей силой только тогда, когда мы внесем в ощущение ее свое человеческое начало, когда наше душевное состояние, наша любовь, наша радость или печаль придут в полное соответствие с природой и нельзя уже будет отделить свежесть утра от света любимых глаз и мерный шум леса от размышлений о прожитой жизни. Мы до сих пор упорно пренебрегаем красотой природы и не знаем всей силы ее культурного и морального воздействия на человека.»
Константин Паустовский

Уроки чтения

Много ли найдется среди нас любителей читать о природе? Признавайтесь: вы, как и в школьные годы, с раздражением пролистываете страницы с описанием лесов, полей, морей, стараясь скорей добраться до «нормального» текста?

Пусть я буду первой признавшейся. Тихо проклиная русских классиков за их патологическую любовь к родной природе, прошла мимо половины «Записок охотника» с их невыносимо скучными для холерика оттенками небосклона, необозримой степью…

И много что еще прошло мимо меня: ну к чему эти пейзажи, когда бывают такие страсти, как в «Вешних водах».
 
Я понимаю моего студента (умного, грамотного парня), который, с трудом подбирая выражения, делится бедой: «Да я чуть с ума не сошел! Он полкниги о лесе пишет!» Вот тут я допускаю педагогический промах и ничего не говорю студенту. Не пытаюсь его убедить, что это —  красиво, талантливо.

А кто из нас в детстве любил Паустовского, включенного в школьную программу? У кого сейчас под рукой раскрытая книга с его прозой? Мы слышим его имя – и вспоминаем скучное сидение над рассказами о незамысловатой русской природе.

Книги Константина Георгиевича Паустовского (1892-1968) очень несовременны. Они категорически вне трендов. Но сегодня они своевременны – как вовремя назначенное лечение от остросюжетного чтения, чтения не того и не о том.



Неизвестный, нескучный

Где-то слышала, что мышление начинается с некоего конфликта, противоречия. Прошу считать мои скромные размышления о Паустовском результатом напряженных мыслительных процессов. Импульсом для них стали три конфликтных момента, а точнее, три несовпадения моих представлений о писателе с фактами его творческой биографии.

Во-первых, меня чрезвычайно удивило, что «писатель о природе» Паустовский замечательно, живо, искренне  писал о людях. О тех, кого знал, — об Эдуарде Багрицком, о Максиме Горьком, Михаиле Пришвине. О тех, кого читал, — об Александре Грине, о Ги де Мопассане, кем любовался, — о Кипренском, Левитане.

В общем-то, и «Кара-Бугаз», и «Северную повесть» он писал о людях.

Несовпадение второе. Оказывается, стопроцентный реалист любил сказки Андерсена. Паустовский сделал его героем одного из самых лучших своих сочинений – рассказа «Ночной дилижанс». Хотела сказать, «глубоких», но испугалась тяжеловесности этого слова. Рассказ об итальянском путешествии сказочника инкогнито легок, как паутинка. Правдив он?.. Но правдивы ли притчи? История о напрасном отказе от дара любви заканчивается так серьезно, так мудро:

«Умейте же, мой друг, владеть воображением для счастья людей и для своего счастья, а не для печали».  

А вот третье несовпадение. Что может быть общего между ценителем тихого осеннего утра — и бурной киноиндустрией? Оказывается, Паустовский в соавторстве с Иваном Поповым написал сценарий к фильму «Кара-Бугаз», снятому на Ялтинской кинофабрике в 1935 году. И это, если не ошибаюсь, не единственный его киноопыт. А еще Константин Георгиевич – автор пьес. Одна из них, «Наш современник», посвященная жизни Пушкина, шла в Малом театре.  Другая, «Поручик Лермонтов», — на сценах провинциальных театров России.  

Не знаю, как сейчас складывается театральная жизнь сочинений Паустовского, но кинематограф изредка все же вспоминает о нем. Было бы интересно посмотреть, как оживает рассказ «Снег» в сериале «Остров без любви».

Список таких несовпадений будет длинным, как жизнь. Этим можно воспользоваться. Например, восхититься тем, как боролся писатель за Солженицына. Улыбнуться, представив колоритную фигуру «культурного милиционера» Жоры  – одесского приятеля Паустовского. Или оценить шутливое прозвище мастера —  «Доктор Пауст».    



Его университеты

Он так много ездил, так часто менял места работы, службы, что его анкетные данные «взрывают» ограниченное пространство стандартной анкеты. Условно я поделила бы его биографию на два периода: это годы странствий (1914-1932), а далее – годы созерцания. В первом, при всей его динамике, было внутреннее спокойствие. Оно рождалось от того, что

Паустовский знал: чтобы стать писателем, ему нужно было видеть всё, жить везде.


Константин Паустовский на отдыхе в Тарусе 
Фото: Александр Лесс


Годы созерцания были  богаты открытиями, которые дарил родной язык. Они были трудными, поскольку писатель не избегал мучительных вопросов творчества. Он до последних дней много ездил. Но возмужавший «доктор Пауст» почти всегда уезжал в далекие и близкие края из своего родного местечка – из Мещеры или из Тарусы.

За два года до кончины он скажет о жизни, которая не всегда была гладкой,  — «смертельно интересна во всех своих аспектах».

Со стороны можно заметить, что первым предчувствием яркой биографии стала классическая гимназия в Киеве: вместе с Паустовским учились Михаил Булгаков, Александр Вертинский. Паустовский, по его признанию, «без всякого удержу» писал стихи – «очень нарядные и плохие». После двух лет учебы в Киевском университете перевелся в Московский университет.

В годы Первой мировой был санитаром в поездах, перевозивших раненых. Незадолго до событий 1917 года начал работать репортером в разных газетах. Жил в Одессе. Путешествуя по югу страны, добрался до Баку. Вернувшись в Москву, стал репортером в Российском телеграфном агентстве — знаменитом РОСТА. После выхода в свет повести «Кара-Бугаз», написанной после поездки по Каспийскому побережью, Паустовский уходит со службы. Начинается новая страница в его жизни.

Своей родиной он выбирает среднюю полосу России: отдает ей сердце, а она ему – новое понимание творчества.

А журналистика – неважно, называют эту работу в трудовой книжке «репортерской» или «корреспондентской» — осталась с ним навсегда. В годы Великой Отечественной войны он писал для газет с Южного фронта. В послевоенные годы писал о театре, о новых книгах, о важных датах. И это были статьи, создаваемые по высоким правилам литературы.  



Самое главное…

«Я проснулся серым утром. Комната была залита ровным желтым светом, будто от керосиновой лампы. Свет шел снизу, из окна, и ярче всего освещал бревенчатый потолок.

Странный свет – неяркий и неподвижный – был непохож на солнечный. Это светили осенние листья».

Так начинается рассказ «Желтый свет» (1936). Всего два абзаца, а в них есть настроение, аромат, маленькое событие и даже интрига. Главное, здесь есть автор. Паустовский признавался: Мещера открыла ему связь волшебности русского языка с тихой природой России.


Фото: fabulae.ru


Многие писатели растерянно умолкают, когда их просят поделиться тайнами творчества. Константин Паустовский очень переживал, что работа писателя не изучается. Об этом должны знать начинающие литераторы, это необходимо рассказывать и широкой публике. (Что у нас сегодня знают о работе писателя?..)

Ради благородной цели исследования творческого процесса в 1953 году он пишет очерк-эссе «Поэзия прозы». Это своего рода конспект будущей большой книги. Писатель даст ей название —  «Золотая роза». Он напишет первую часть, вторую – не успеет.

Или, может быть, просто не сложится…

Детали, штрихи могут появляться в рукописи бесконечно. Паустовский успел сказать главное:

«не только литература, но и самое писательство является одним из могучих факторов, создающих человеческое счастье».
Автор
Алевтина Бояринцева
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе