Как у нас водится, был не только любим, но и гоним. Что только прибавляло любви и почитания. Как всякий настоящий, не шёл по чужим тропам, а прокладывал свои. Его метафоры даже после второго,

третьего, десятого прочтения вызывают чувство восхищения, да что там – восторга. Он был архитектором слова. И при этом никогда не переступал тонкую грань между искусством поэзии и мастерством. То, что он делал, было безусловным искусством.

В эти дни многие вспоминают свои встречи с его стихами, в их числе библиотекарь Ярославского художественного музея Светлана Бондарь.

Поводом к нашему разговору стал щедрый дар Светланы Андреевны родной библиотеке. «Антимиры» Андрея Вознесенского, машинописный текст, репринтное издание, Москва, март 1968 год.

– Я была на дипломной сессии в Академии художеств, – вспоминает она. – Ленинград, мы – студенты. Несмотря на ответственные дни, связанные с учёбой, мы старались не пропустить ни одной «громкой» выставки, ни одного нашумевшего спектакля или концерта. Так мы оказались на первом представлении «Антимиров», который давал Московский театр драмы и комедии (будущий Театр на Таганке) в одном из рабочих клубов на Петроград­ской стороне.

В фойе продавали размноженный машинописный текст пьесы. Несмотря на ссылку, что пьеса направлена для распространения Управлением театров Министерства культуры РСФСР, это создавало ощущение чего-то запретного. Спектакль подтвердил это.



«Человечество хохочет

расставаясь со старьём.

Что-то в нас смениться хочет?

Мы, как время настаём».



На сцене двигались актёры в трико цветов радуги, говорили, как нам казалось, сверхсмелые слова. Чёткие рифмы, яркие образы. Мы вышли по­трясённые.



«Да здравствуют Антимиры!Фантасты посреди муры».



Выступавших там актёров они тогда не знали, вспоминает Светлана Андреевна. Много лет спустя, уже в наши дни со слов Вениамина Смехова она поняла, что среди участников того спектакля были он, Высоцкий, Золотухин, Алла Демидова.

– Помню своё ощущение, – продолжает она, – которое, как мне кажется, разделяли и мои друзья: восторг и ощущение избранности. Казалось, мы прикоснулись к чему-то другому, новому, далёкому от привычной, будничной реальности.

Знала ли Светлана Андреевна стихи Вознесенского раньше? Конечно. Слышала и его самого. В конце 1950-х годов во время учёбы в Москве она вместе с подругами бегала на площадь Маяковского, где Андрей Вознесенский, Роберт Рождественский и другие читали свои стихи восторженно внимавшей им молодёжи. В Политехнический не попала ни разу, туда было не пробиться.

Андрей был прав, он дейст­вительно неотделим от своего времени. Уходит оно, ушёл и он.
Северный край